А прошлое, оно ведь разное было. В детстве, далеком счастливом советском детстве, я очень любил ВДНХ. Простор, золотые статуи людей труда на фоне высокого синего неба, белоснежные колонны павильонов, мощь гагаринской ракеты, завораживающие макеты атомных реакторов, грациозные лошади, грузные быки и коровы с печальными глазами, величественная «Дружба народов» и сказочный «Каменный цветок». Потом я очень не любил капиталистическую ВВЦ, где в павильоне «Космос» продавали лопаты, грабли и мешки с удобрениями, на каждом углу был «Мир кожи и меха», стояли наперсточники и грязью зарастали дорожки, клумбы и фонтаны. А сейчас? Сейчас там опять как в детстве, но немного не так.
Та великая Родина была строгой. И на ВДНХ эта строгость тоже чувствовалась. Не отдыхать ты сюда пришел, а величием проникаться. Вот самый вкусный в мире бублик, вот — самое вкусное в мире мороженое. Иногда можно найти скамейку или постоять в очереди за люля-кебабом. Хватит удовольствий, проникайся. И ведь проникались, привыкшие к строгости были.
А теперь там удивительное сочетание имперской красоты и мощи с заботой о каждом отдельном человеке.
К чему такое долгое лирическое отступление?
Да хотя бы вот к этому. Путин: «Мы понимаем, что успех реализации наших планов и здесь, на Дальнем Востоке, да и по всей стране, по всей России зависит прежде всего от людей, от российских семей. Уже не раз говорил, что нельзя руководствоваться старой логикой: сперва заводы, фабрики, а только потом подумаем о тех, кто трудится на этих предприятиях. Такая логика не только несправедлива, она просто не работает в современной экономике, в экономике будущего, которая строится, буквально строится вокруг человека». Громадье планов — наша внутренняя экспансия на наш же Дальний Восток. Замах на развитие БАМа даже масштабней, чем сама советская стройка. Развитие городов и инфраструктуры, преобразование этой части страны. Прямо-таки «от нашего дыханья тает, плавится лед, под нашими ногами расцветает земля». Но. Теперь так, как на современной ВДНХ, — первопроходчество в стиле «лакшери», экспансия со всеми удобствами.
Великое прошлое, которое можно любить, к которому можно ревновать в хорошем смысле: «Любить — это с простынь, бессонницей рваных, срываться, ревнуя к Копернику, его, а не мужа Марьи Иванны, считая своим соперником». Лучше которого можно стать, двигаясь в будущее.
А Украина — прошедшее. Что там говорить.
