- Владимир Александрович, что для вас День ВВС?
- Большой праздник, и к нему надо относиться, в общем-то, достаточно серьёзно, это раз, и одновременно - с весёлой ноткой, потому что в душе приятно ощущать, что ты причастен к такому большому делу, как Военно-воздушные силы, как полёты, военная авиация.
Для нас, военных летчиков, полёты — отдушина. Когда ты взлетаешь, всё земное остаётся там, внизу. И ты начинаешь только жить с самолётом. Даже чувствуешь его как родного, как своего друга, как того, кто тебе даёт крылья. И тогда захватывает дух.
Профессия лётчика сама по себе романтичная, отчасти красивая, поэтому во многом её любят, уважают. Но одно дело — романтика, и другое дело — повседневный труд. Говорят, в авиации романтики — 3-5 процентов максимум, а остальное — тяжёлый труд. У кого есть только «романтика», а нет желания большого и стержня внутри, который потом не сломать, тот, скорее всего, отсеется.
- Если сравнить ваше поколение военных летчиков и сегодняшнюю авиационную молодежь, много отличий?
- Думаю, нет. Они такие же, как и мы в прошлом, мальчишки, которые приходят в авиацию или занимаются парашютным спортом. Природные качества остаются те же. Меняется только антураж. Вот гаджеты появились. Мы-то по картам летали, изучали их и в памяти держали. А сейчас можно пользоваться электронным планшетом или ещё какой-то навигационной аппаратурой, более совершенной.
Но выбравшие летное дело ребята остаются теми же самыми. Ответственность такая же. Психология, в принципе, тоже. Я это знаю, потому часто встречаюсь с курсантами авиаучилищ, Воронежской академии. Буквально недавно был на конференции у них. Занятия проводил, читал лекции, общался с молодёжью и вижу, что так же глаза горят у ребят. Я просто себя вспоминал, свои ощущения, когда с ними общался. Забыл даже, что у меня генеральские погоны.
- Позвольте на серьезную тему переключиться. Как вы оцениваете развитие ВВС в последние годы, их роль в СВО?
- За 2,5 года СВО подвижки налицо. Я был свидетелем необдуманного, можно сказать — преступного сокращения военной авиации в 90-е годы прошлого века и в начале первого десятилетия этого века. Авиационная отрасль разрушалась, ВВС сокращались. Советский Союз развалился, и понеслось.
Экономика в силу разных причин (не буду углубляться) рухнула, начали сокращать военные расходы. Авиация — дорогое удовольствие для государства, вот она первой и пошла под секвестр.
Можно сказать, чудом выжила отрасль. Не чудом, конечно, усилиями инициативных людей, которые работали не за деньги, а по совести и с желанием сделать что-то большое для авиации, сохранения конструкторских, инженерных школ.
Последние лет 15–20 ситуация начала постепенно выправляться. Ну, и СВО дала толчок развитию авиации. Хорошо себя показали многоцелевые истребители Су-30СМ, Су-35С, фронтовые бомбардировщики Су-34. Идет их модернизация, появляются новые, более эффективные авиационные средства поражения, ракеты «воздух-воздух», «воздух-земля», гиперзвуковые ракеты, планирующие бомбы.
Штурмовики Су-25 (летчики называют их «грачи») совершили сотни, если не тысячи боевых вылетов на поддержку нашей пехоты. В армейской авиации в постоянном режиме работают ударные вертолеты Ка-52 «Аллигатор» и Ми-28НМ «Ночной охотник». Так же, как и транспортные Ми-8. На них решение таких задач, как эвакуация раненых, разведка, радиоэлектронная борьба, перевозка бойцов и оружия, а также боевые атаки вертолетов или танков противника.
У меня прямо душа поет, когда я вижу возможности новой авиатехники. Я за свою службу освоил самолёты и вертолёты более 20 типов. Так что, мне есть, с чем сравнить. Я во время службы, когда возглавлял Федеральную службу авиационно-космического поиска и спасания, не раз бывал на авиабазах США и Канады, в том числе на Аляске. Летал на натовских вертолетах и самолетах.
Теперь США объявили нашу страну врагом. По большому счёту, главный наш противник - это, безусловно, Соединённые Штаты Америки, НАТО в целом.
- Много говорят об истребителях F-16 на Украине. Это угроза?
- Это брендовый самолёт Запада. Легкий истребитель 4-го поколения. Напомню, сейчас США массово выпускают самолет 5-го поколения F-35. Выпущено примерно 5000 F-16 разных модификаций. Он до сих пор модернизируется. Но то, что дали Украине, это машины первых модификаций, с ограниченными возможностями по обнаружению и уничтожению наземных и воздушных целей.
Тем не менее, боевой потенциал F-16 большой, и опасность они представляют. Это, конечно, не тот самолет, который нужно бояться, но их нужно вовремя обнаруживать и уничтожать спокойно. То, что мы умеем делать. И наши лётчики, и пэвэошники, и расчеты переносных зенитных ракетных комплексов на переднем крае.
F-16 стоят на вооружении ВВС примерно 40 стран. Его везде проталкивали и рекламировали американцы. В реальное противостояние с нашими Су-30 или Су-35 он не вступал. Дальность обнаружения целей у наших самолетов — до 80 км. У «американца» - до 40-50 км. Подготовленного наземного персонала для обслуживания этих самолетов и подготовки их к боевому вылету у ВСУ мало.
Дальность наших ракет тоже выше, чем у переданных Украине модификаций F-16. Наша ракета Р-37, например, работает на удалении 80–120 км спокойно.
Главное — не техника, а кто ею управляет. Я не случайно говорил про духовный стержень российского лётчика. Главное - как заряжен человек, на что он способен. Наши лётчики летают за идеал, за вот эту любовь к авиации, за желание победить, отстоять интересы России.
- Хотите сказать, что натовские летчики не так заряжены?
- Пожалуй. Хотя должен признать, что воспитанию, поддержанию летных и боевых традиций в авиационных частях США, где мне довелось побывать, уделялось очень много внимания. Мне было удивительно наблюдать, с каким пиететом они относятся к истории своей части, ее победам и достижениям, к истории авиационной. В каждом полку, в каждой отдельной эскадрилье (у них называется авиационное крыло) есть даже не комната боевой славы (как мы говорили раньше), а настоящие музеи. И они помнят, например, чем отличилась их часть во Вторую мировую войну и даже раньше.
Это воспитание молодёжи, у них школьники ходят туда, приезжают регулярно, в выходные проводят экскурсии, праздники. Они сохраняют технику, музейные экспонаты стоят или на стоянке, или на стелах - самолёты, вертолёты.
У нас тоже, конечно, такое есть. Но мало, честно скажу. И как-то скромно. Наверное, мы все-таки финансировали и финансируем такие вещи слабенько. А музейные экспонаты требуют всё равно финансовой поддержки, чтобы их содержать.
Знаете, наш знаменитый музей Военно-воздушных сил в Монино, в Подмосковье, он же влачит существование такое, мягко говоря, недостойное. А там уникальные самолёты есть, образцы вертолётов, планеры. Там история нашей авиации за 100 с лишним лет.
Этим надо заниматься. Да, это трудно, потому что результат сегодня не увидишь. Но завтра, послезавтра, через годы будет отдача для авиации.
Сегодня без авиации никуда. В любой войне авиация решает всё. Без авиационной поддержки, без разведки, без беспилотной авиации - результаты работы на поле боя будут совсем другими, не в наш пользу.
- Чего, у нас не хватает?
- Чего греха таить, авиации не хватает по большому счёту. Мы не восстановили до сих пор то, что имели в ВВС до реформ бывшего министра обороны Анатолия Сердюкова. Он, возможно, как человек — хороший, ничего не скажу, но как военный специалист он был крайне ограничен.
Думаю, что такой министр обороны, который закончил Институт советской торговли и потом еще курсы какие-то, он мысли в другой идеологии - «купи-продай». Он, может, хорошо торговал, но руководить армией — это другое. Авиационные училища посокращали в его бытность, несколько лет не набирали курсантов, порезали отдельные вспомогательные части, аэродромы, авиационные полигоны были распроданы.
А ведь лётчики летают, учатся в мирное время на полигонах. Они должны пилотировать в определённых зонах ответственности. Да, конечно, авиация - дорогое удовольствие, ещё раз повторю. Дорого поддерживать армию, но не дороже того, чтобы была обеспечена независимость страны и чтобы на неё посягательств было как можно меньше. К сожалению, ментальная проблема существует, и с этим надо бороться.
Сегодня, в том числе, благодаря СВО, прозрение наступает. Так в критические моменты всегда бывает. Когда какие-то конфликты, на которые приходится реагировать. Работа идёт, на заводах, предприятиях. Военная авиация должна быть, а её мы можем обеспечить только благодаря тому, что будет техника. А техника должна новая быть.
- Владимир Александрович, что пожелаете авиаторам в День ВВС?
- Главное, как у нас всегда говорят, чтобы количество взлётов равнялось количеству посадок. Здоровья, летного долголетия, умения хорошо летать, а это приходит только с практикой. Во-вторых, не терять рассудок в полёте, всегда думать и осознавать ответственность за безопасность.
У меня много друзей выполняют задачи в зоне СВО. Иногда докладывают о своих успехах. Горжусь за них и завидую немножко, поскольку не могу поучаствовать, к сожалению. Всех с праздником! И ветеранов, и тех, кто ещё учится только быть авиатором, настоящим лётчиком ВВС, и тех, кто выполняет боевые задачи. С победой их ждём дома.
