Сверхсекретные переговоры, замалчиваемые слухи и самолеты, летящие в Анкару - третью страну, название которой держалось в секрете до последнего момента – в преддверии состоявшегося в четверг обмена пленниками, последнего в длинной череде обменов между Москвой и Западом, который начался еще во времена холодной войны, было много интриг в стиле холодной войны, пишет The Guardian.
Все началось холодным и ясным февральским утром 1962 года, когда две группы людей собрались на обоих концах узкого моста Глинике, разделяющего Западный и Восточный Берлин, напоминает The Guardian. С одной стороны, люди были одеты в плащи военной полиции США, с другой - в меховые шапки советского производства. Советский разведчик Рудольф Абель шел по мосту в направлении советской стороны; американский летчик-шпион Гэри Пауэрс, сбитый в небе над Советским Союзом, прошел мимо него в сторону Западной Германии.
Этот обмен стал одним из первых среди многочисленных регулярных обменов между Советским Союзом и Западом, пишет The Guardian.
Большую известность получил и обмен советского диссидента Владимира Буковского на лидера чилийских коммунистов Луиса Корвалана, брошенного в тюрьму на своей родине после военно-фашистского переворота. Обмен состоялся 18 декабря 1976 года на территории Швейцарии.
В 1986 году диссидент Юрий Орлов был лишён советского гражданства и принудительно выслан из СССР в обмен на арестованного в США Геннадия Захарова, сотрудника представительства СССР в ООН.
Эта практика продолжалась и после окончания холодной войны, когда в 2010 году в аэропорту Вены состоялся крупный обмен, в ходе которого 10 российских разведчиков, арестованных в Америке, были обменены на четырех россиян, обвиняемых в шпионаже в пользу Запада.
Напомним, что 9 июля 2010 года в аэропорту австрийской столицы состоялся обмен заключёнными между Россией и Соединёнными Штатами Америки. Ранее, в конце июня 2010 года, ФБР арестовало 11 подозреваемых (10 были арестованы на территории США и один на Кипре). Десятерым из них были предъявлены обвинения в длительной подпольной деятельности в пользу России. Одиннадцатый подозреваемый, арестованный на Кипре, был отпущен под залог и скрылся.
Десять разведчиков были обменяны на четырёх российских граждан, трое из которых были осуждены за государственную измену в форме шпионажа — учёный Игорь Сутягин, экс-полковник ГРУ Сергей Скрипаль, бывший сотрудник российских спецслужб Александр Запорожский, а также экс-офицер КГБ и бывший заместитель начальника службы безопасности телекомпании «НТВ-Плюс» Геннадий Василенко (был осуждён за незаконное хранение оружия и попытку изготовления взрывного устройства).
На первый взгляд, состоявшийся в четверг, 1 августа, обмен имеет некоторое сходство с обменом Абеля и Пауэрса 62 года назад. Однако на самом деле этот обмен сильно отличается от обмена "шпион на шпиона" времен холодной войны, и не только из-за его масштабов. Тогда существовало понимание того, что обе стороны шпионили друг за другом, и обмен шпионами был частью неофициального соглашения, направленного на то, чтобы агенты ни одной из сторон десятилетиями гнили в тюрьме.
“Но состоявшийся в четверг обмен мнениями вряд ли можно было назвать встречей разведчиков-единомышленников”, – подчеркивает The Guardian, напирая на то, что Гершкович и Уилан отрицали выдвинутые против них обвинения в шпионаже. Кроме того, Запад предпринял шаги по освобождению ряда российских оппозиционных политиков, заключенных в тюрьму.
Место проведения обмена в четверг, в Анкаре, также было красноречивым. Во время холодной войны разделенный Берлин был обычным местом для таких обменов, которые происходили либо на одном из мостов, пересекающих город, либо на станции метро "Фридрихштрассе", еще одном пункте перехода, где обменявшиеся люди сновали друг мимо друга по платформе. На этот раз Германия была одним из ключевых игроков в обмене, и ее убедили отказаться от Красикова, осужденного за убийство в берлинском районе Тиргартен чеченского полевого командира, отмечает The Guardian.
Турция, которая играла определенную роль в предыдущих обменах украинскими и российскими военнопленными, выступила в качестве более или менее нейтрального посредника, констатирует The Guardian.
