Водо стал первым россиянином, чья высылка произошла демонстративно, в предельно сжатые сроки и вопреки, казалось бы, принципам гуманности и здравого смысла. В Литве у него осталась престарелая мать. Он не может ее навестить больше. Как и она — его, в силу возраста и состояния.
За несколько дней до того, как Водо покинул страну, он по-прежнему не знал даты своей высылки и как она будет происходить. Поэтому занимался самыми обычными бытовыми делами. Мы созвонились с ним.
Пришёлся не ко двору
«Надо собирать вещи, надо помочь маме по саду (полив, косьба, прополка), надо как-то рассовать по углам горы книг и накопившийся за 35 лет архив…» — перечислял мужчина самые насущные дела, цепляясь за них как за последнюю соломинку.
Всю свою сознательную жизнь Владимир Водо прожил в Вильнюсе, куда уехал ещё во времена «поющей революции», Он участвовал в событиях начала 1991 года в Прибалтике, освещал ее приход к независимости.
В ночь с 12 на 13 января 91-го позвонил Елене Боннер, с которой, как и с Андреем Дмитриевичем Сахаровым, был знаком, и предупредил: «Елена Георгиевна, у нас стреляют». А Боннер уже подняла на ноги всю мировую общественность.
«Я тогда работал со съемочной группой московского бюро испанского ТВ. Когда Советский Союз распался, мне предлагали в порядке исключения получить гражданство Литвы. Но я не захотел. Я даже медаль за участие в январских событиях не стал брать», — рассказывает Владимир Водо.
Три последующих десятилетия он освещал то, что происходило в этой стране: первые свободные выборы в Верховный Совет Литовской ССР, восстановление независимости в марте 1990-го, вступление в ЕС и НАТО.
«Я — журналист, и это была моя работа», — говорит Водо.
— Почему же вы за столько лет не оформили литовское гражданство, тем более что ваша мама, которая также переехала с вами в Литву, это сделала вовремя? — спрашиваю я у него.
— Всё это время наличие российского паспорта здесь не создавало проблем, — отвечает Водо. — С 1993 года мой вид на жительство в Литве постоянно продлевался, самый последний пятилетний ВНЖ был выдан в январе 2022 года. Всё это время я писал статьи и репортажи о деловых, культурных и общественных событиях в Вильнюсе и Литве для российских, а также для местных русскоязычных СМИ. У меня никогда не было проблем с литовским языком. Я его выучил ещё в детстве, когда ребёнком ездил на море, правда, оказалось, что я выучил не тот диалект, но ничего, переучился.
Кругом одни доносы
Проблемы начались примерно год назад в марте 2023-го. Один совершенно незнакомый Владимиру человек написал на него донос и разместил в своем аккаунте в социальных сетях. В нем говорилось о том, что Водо не журналист, раз он пишет на русском языке, следовательно, является «кремлёвским пропагандистом».
Этого оказалось вполне достаточно, чтобы начать кампанию по его высылке из республики как нежелательного лица.
Это был первый показательный такой процесс в Литве, в Латвии так уже выдворяли 82-летнего пенсионера Бориса Каткова.
На следующий день Водо получил требование заполнить специальную анкету литовского Департамента миграции относительно своей работы и учёбы, военной службы и связей с иностранными спецслужбами, а также его отношения к происходящему на Украине и конкретно по юрисдикции Крыма. При этом вопрос был составлен неграмотно: «Чей легитимно Крым?»
— Сакральный вопрос.
— Я указал, что вопрос по поводу легитимности составлен некорректно. Легитимность — это про всю власть в целом, а не про принадлежность какой-либо территории. Также, как гражданин РФ и одновременно постоянный житель Литвы, однозначно на этот вопрос отвечать не могу, так как в любом случае могу быть подвергнут преследованию — либо там, либо здесь. Я наивно полагал, что в правовом демократическом государстве существует защита от принуждения к самооговору, и посчитал, что вправе не отвечать на провокационный и компрометирующий меня вопрос. Оказалось, что это не так.
10 июля 2023 года Департамент миграции Литвы прислал извещение, что его постоянный вид на жительство в Евросоюзе и Литве аннулирован, поскольку Владимир Водо является «лицом, представляющим угрозу государственной безопасности». Без доказательств, как аксиому.
Журналист пытался оспаривать этот вердикт в судах, но это ничего не дало, по его словам, это была обычная формальность, на деле литовские суды даже не смотрели на документы, которые он им представлял. Заседание суда первой инстанции проходило дистанционно. Никто не задавал никакие вопросы. Выступить в свою защиту тоже было невозможно.
Ни Водо, ни адвокату не дали возможности представить какие-либо аргументы в защиту. «Похоже, суд это вообще не интересовало, — объясняет он. — А когда адвокат попросила суд затребовать у департамента госбезопасности подтверждение их обвинений, ей было в этом отказано под предлогом секретности».
Суды были заочные, письменные. Водо имел права через адвоката подавать какие-то бумаги, документы, но даже не мог проверить: читают ли их?
«Например, мне указали, что у меня есть только семейные связи в республике, а экономических связей якобы вообще нет. Во-первых, везде и во всем мире семейные связи имеют приоритет над экономическими. В ту же Америку можно приехать на воссоединение с семьей. А, во вторых, что означает: нет экономических связей? Разве это зависит от меня? У меня отняли вид на жительство, закрыли счет в банке. Простите, как можно работать без документов и без карты, на которую перечисляется заработная плата? Кроме того, мы с адвокатом пытались честно объяснить суду о том, что экономические связи – это не только трудовой договор, это еще недвижимость, любое имущество, но все было бесполезно», — вздыхает мой собеседник.
Все кончено
29 ноября 2023 года Высший административный суд Литвы (LVAT) принял окончательное решение в отношении Владимира Водо, в котором признал, что принятое решение об аннулировании статуса долгосрочного резидента заявителя и запрете ему въезда в Литовскую Республику до 01.09.2026 является законным и обоснованным.
15 мая 2024-го главный административный суд Литвы окончательно отклонил апелляцию на решение о высылке Водо.
«Все это время я что-то пытался сделать, но, в общем, никаких результатов это не дало. В Литве мне больше некуда обращаться. Да, остался ЕСПЧ, который принял мою жалобу «Водо против Литвы» и даже дал ей порядковый номер. Но люди там ждут годами своей очереди…» — осознаёт ситуацию Владимир.
И хотя по логике вещей, пока не дан окончательный ответ из Страсбурга, гораздо проще и человечнее оставить изгоняемого из страны россиянина в покое, литовские власти решили иначе.
Русофобия здесь имела здесь место и раньше, на бытовом уровне, но прежде как-то работала статья Уголовного кодекса за разжигание межнациональной розни. И на государственном уровне такого старались не допускать.
Последние два года призывы расправляться с «плохими русскими» раздаются отовсюду. Полиция отклоняет подобные заявления. Хотя соответствующую уголовную статью никто не отменял.
И, в общем-то, бороться с этим бесполезно. Да, на права человека в Литве, как оказалось, всем наплевать. Собственно, как и везде.
Прецедента не будет
«Мама до последнего не верила, что такое может быть. 9 мая она одна ходила к снесённому мемориалу (крупнейший советский мемориал на Антакальнисском кладбище) за нас обоих», — рассказывает он мне.
Единственное, что Водо пообещали, что не станут делать шоу из его высылки с автоматчиками и охраной. Разрешат спокойно собрать вещи, попрощаться…
Мы созвонились в начале прошлой недели.
— Как вы? — спросила я его.
— Пока не знаю. Я не верю, что это происходит. И что это происходит со мной. Сегодня истекла одна неделя с момента вынесения окончательного решения, но я пока что не получал никаких черных меток.
— Может, обойдётся? Вы же все-таки первый, с кем так поступают?
— Первый, с кем это делают публично, с привлечением СМИ. А сколько на самом деле выслали по-тихому, неизвестно. Мне говорят, с вами хотя бы сделали вид, что все по закону. Того же Бориса Каткова выслали из Латвии даже до суда. А сейчас там собираются выяснять правомочность этого решения. Уже после того, как все сделали. Как это выглядит юридически, я не понимаю. У нас в Литве вроде бы оправдали Валентину Ватутину, которую тоже хотели выслать, но подробностей я не знаю.
…75-летняя Валентина Ватутина возглавляла Русский культурный центр в литовском городе Паневежисе, который был закрыт 5 лет назад. Она всю жизнь проработала в Литве педагогом, собирала краеведческий материал, здесь похоронена ее мама. Была замужем за гражданином Литвы, литовец ее сын. Сама гражданство не меняла.
В феврале 2024-го литовский суд решил, что фото пенсионерки на фоне советского флага и отказ от ответов на вопросы об Украине перевешивают все прежние ее заслуги. Женщину также приговорили к высылке. Коллегия из трех судей констатировала, что Ватутина лояльна правительству России, а значит, силовые структуры этой страны в перспективе могут использовать ее как потенциальную мишень для вербовки.
На суде бабушка плакала.
«Неужели мне, сердечнице, пережившей инфаркт, не только мамину могилу, но и квартиру придется оставить? Кому я старая нужна?» — говорила Ватутина.
— Как Россия отреагировала на то, что вас высылают?
— Был дежурный звонок из посольства, в котором меня спросили, как я получил решение суда. Еще мне в очередной раз напомнили о том, что существует государственная программа по переселению соотечественников, которой я могу воспользоваться. Я уже объяснял, что никаким образом не подхожу под эту программу. Юридически я не репатриант, я депортированный россиянин. Да и куда я поехал бы в своём возрасте? В деревню?
— Рядом с Литвой только Калининград. Прежний губернатор Алиханов вроде бы звал изгоняемых из Прибалтики россиян и обещал предоставить им все необходимые условия.
— Там ситуация была такая. Московские коллеги, у которых кенигсбергские корни, вывели меня на тогдашнего пресс-секретаря тогдашнего губернатора Антона Алиханова, который сейчас стал министром промышленности торговли. Это происходило ещё зимой. Мы переговорили с пресс-секретарём по телефону. Вроде бы он обещал заняться моей судьбой и помочь. Но сейчас Алиханов перебрался в Москву, и понятно, что прежние договорённости, по всей видимости, аннулированы. Во всяком случае пока что не до них. Ехать мне некуда. В России у меня нет дома, где я мог бы жить, нет работы, нет родственников.
— Скажите, а что с мамой? В каком сейчас она состоянии?
— Она в прострации. 31 мая у неё день рождения. Я даже не знаю, удастся ли нам провести его вместе. Я не знаю, увидимся ли мы с ней ещё в этой жизни. Поэтому, даже если бы мне предложили уезжать куда-то дальше в глубинку России, я не могу покинуть эти приграничные места. Потому что здесь остаётся мама.
У меня есть желание остаться поближе к побережью, на берегу моря, устроиться в сфере культуры или гостиничного бизнеса. работать на каком-нибудь ресепшене, администратором. Что я ещё могу в свои годы? Или копирайтером работать. У нас есть мост через реку Неман. Он называется Мост Королевы Луизы, была такая жена у прусского короля Фридриха Вильгельма Третьего. Этот мост соединяет Калининградскую область и Литву. Там один берег российский, а другой литовский. И с обоих концов пограничники. Возможно, это единственное место, где мы могли бы когда-нибудь встретиться с мамой. Она у своего края, а я у своего. На нейтральной полосе…
Неизбежное произошло
На этом мы расстались. Я готовила статью, надеясь, что для Владимира Водо не все ещё кончено. В конце концов, попугают и, может быть, пока отстанут. Осталось же в них хоть что-то человеческое… Ну, раз в Литве считают, что они лучше нас.
Но в субботу мне пришло письмо от Водо по электронной почте. И стало понятно, что неизбежное произошло.
«Доброго времени суток, — написал Владимир Водо. — В ночь на пятницу меня вывезли из дома в Вильнюсе вначале в холодную камеру на погранзаставе в деревне Мицкунай (зачем, непонятно) и затем в полтретьего ночи на «воронке» отвезли в «центр временного содержания нелегалов» в местечке Пабраде.
Дежурный узнал во мне журналиста, работавшего некогда в Верховном Совете Литвы, и дал мне на подпись кучу разных прошений и заявлений. Я даже надеялся на какой-никакой завтрак и медосмотр, но поутру ко мне в камеру с телевизором ввалились сотрудники погранохраны и меня с вещами отвезли на КПП «Кибартай-Чернышевское». Полдня допрашивали и только вечером привезли в посёлок Северный под Калининградом в центр для переселенцев».
Центр временного размещения относится к российскому МЧС, и здесь живут разные люди, кто-то из Казахстана, кто-то из Белгорода. Много детей.
Раньше здесь находился немецкий, а потом советский военный аэродром. По-немецки Jesau-Wittenberg. Сейчас всё заброшено. Рядом то, что осталось от бывшего военного городка, дома частично старой немецкой постройки, с выведенными наружу котельными, но есть и советские блочные пятиэтажки.
Есть три ларька, с гордостью именуемые «магазины». До Калининграда раз в час ездит автобус, 70 руб. билет в один конец.
«У меня отдельная комната. Туалет, кухня, душевая на этаже в коридоре. Есть помещение со стиральной машиной. Кормят три раза в день. Утром каша и хлеб с маслом и сыром-колбасой, чай из пакетика, в обед суп и какое-то второе блюдо с картофельным пюре с капустным салатом, компот из сухофруктов, на ужин, как в известном фильме, «макароны дают», — пытается шутить Водо.
О сроках пребывания в пункте временного размещения речи пока не идёт, некоторые, по словам местных, живут уже год и больше.
С собой у Владимира Водо есть какие-то средства, он не платит за еду и крышу над головой. Это из хорошего.
Его окончательная судьба теперь в руках у России. И он очень надеется, что хотя бы Родина-мать не станет мачехой и будет к нему милосердна.
