«Война — это слишком серьезное дело, чтобы доверять его военным», — сказал когда-то министр иностранных дел Франции при нескольких политических режимах Шарль де Талейран. Громкое высказывание — громкое, но не совсем точное. Если доверить планирование и осуществление боевых операций непрофессионалам в военном деле, то поражение станет не просто вероятным, а неизбежным следствием такого подхода. Военная экономика, военные финансы, военное снабжение, вопросы политического управления страной в период острых военных конфликтов — вот что на самом деле не должно становиться зоной монопольного влияния военных.
Мы на автомате говорим о «проигрыше СССР в ходе холодной войны». Но здесь тоже скрыта неточность. Советский Союз не проиграл холодную войну. Он ее прекратил, приняв сознательное (или, возможно, бессознательное решение) о своем одностороннем разоружении перед лицом отказавшегося сделать то же самое противника. Почему? Потому что люди, рулившие экономикой в эпоху Горбачева, несмотря на всю свою благонамеренность и положительность, превратили не очень эффективную ранее советскую экономическую модель в полностью неработоспособную или даже мертвую.
Еще более выпуклыми и показательными являются итоги и уроки Первой мировой войны. В чисто военном отношении Россия не проиграла этот конфликт. Она прекратила в нем участвовать из-за внутреннего политического коллапса. А этот политический коллапс, в свою очередь, был вызван коллапсом экономическим. Грубо говоря, в Петрограде закончился хлеб. И это привело к сначала постепенному, а потом стремительному разрушению механизма управления страной и армией. Конечно, в данном случае я огрубляю и упрощаю. Конечно, современная Россия бесконечно далека от Петрограда времен последних недель царствования Николая II или СССР времен заката Горбачева. Но все это не отменяет главного: успешный для России финал СВО будет напрямую зависеть не только от чисто военных вопросов, но и от общей экономической устойчивости государства.
Сложное и конкурентное управленческое партнерство премьера Михаила Мишустина и его уже бывшего первого зама Андрея Белоусова (в этот список надо обязательно добавить главу Центробанка Эльвиру Набиуллину и еще несколько фамилий) уже внесло весомый вклад в обеспечение такой устойчивости. Российское экономическое чудо 2022–24 годов — это в значительной степени их рук дело. Но, как мы видим, Путин решил: на фоне поступательного роста расходов на оборону дальнейшее обеспечение такой устойчивости требует разрушения стены между гражданским и военным секторами экономики. На выполнение этой задачи сейчас, собственно, и отправлен Андрей Белоусов. Почему именно он? Причин, на мой взгляд, несколько.
Самая важная форма «политического капитала» в современной России — это не высокие должности, не связи в силовых структурах и не объем контролируемых тобой финансовых ресурсов. Самый ценный, можно сказать, даже драгоценный актив в российской политике — это доверие первого лица. Со времен последнего премьерского срока Владимира Путина у Андрея Белоусова есть такое доверие. Он не занимается бизнесом, не входит в те или иные финансово-политические группировки. Он сам по себе, а еще он на 100% человек президента, который ни в коей мере не скрывает этот свой статус. Белоусов силен, потому что за ним стоит Путин. Белоусов силен потому, что Путин и он – полные идеологические единомышленники. Ни для кого ни секрет, что в высших российских сферах есть разное отношение к СВО и нынешнему курсу на жесткую конфронтацию с Западом. Официально все, естественно, горячо поддерживают линию президента. Но кто-то делает это по велению души, а кто-то потому, что «так надо». Как хорошо знает Путин, Андрей Белоусов однозначно относится к первой категории. Один из личных знакомых нового министра обороны назвал его в разговоре со мной «имперцем» в идеологическом отношении. Не уверен, что этот термин правилен. Но вот что я знаю точно: Белоусов одним из первых в кругах высших российских экономических руководителей горячо приветствовал воссоединение РФ с Крымом и является страстным сторонником нынешнего геополитического курса Путина.
Белоусов силен потому, что он является закаленным и умелым аппаратным бойцом. Новый министр обороны абсолютно не гибок и не склонен к компромиссам. Если он уверен в правильности своей позиции (а обычно он в ней уверен), Андрей Белоусов упрямо прет вперед как танк или бульдозер. Его не испугать перспективой аппаратной конфронтации. Белоусов силен потому, что он является грамотным и опытным управленцем. Наконец, Белоусов силен потому, что он четко представляет себе, что он хочет сделать и как он может это сделать. «Мозговым центром» нового министра обороны уже многие годы является Институт народнохозяйственного программирования РАН. Не далее как в этом апреле группа авторов этого института, включающая в себя, кстати, родного нового главы российского оборонного ведомства Дмитрия Белоусова, выпустила специальный доклад «Россия- 2035 – к новому качеству экономики».
Вот ключевой пассаж из этого документа: «Запрос на высокие темпы роста экономики и ее эффективности тем более актуален и важен в связи с необходимостью в среднесрочной и, возможно, долгосрочной перспективе нести повышенные расходы на оборону и безопасность страны, а также на восстановление Донбасса и Приазовья». И дальше: «В условиях все более тесного взаимного переплетения гражданских и военных технологий все большее значение приобретает научно-технический потенциал отечественного оборонно-промышленного комплекса и гибкость его перестройки с гражданской на военную продукцию и в перспективе наоборот, через новую диверсификацию производства». Если вы хотите знать идеологическое, политическое и управленческое кредо нового министра обороны РФ, то вот это оно – в своем самом чистом и концентрированном виде.
Как именно Андрей Белоусов намерен осуществлять на практике эту воистину грандиозную программу? Вот конкретный пример того, как работает его мозг. Одиннадцать лет тому назад в своей тогдашней ипостаси министра экономического развития России Белоусов сказал мне в ходе интервью: «Да, коррупционные потери есть и будут. И с этим надо бороться. Но одновременно надо внедрять схемы, при которых воровать станет невыгодно. Надо использовать принцип, что у себя никто не ворует… Допустим, я заказчик и от имени государства заказываю подрядчику строительство дороги… Но давайте сделаем так, чтобы подрядчик эту дорогу еще и эксплуатировал… У подрядчика появится интерес не заниматься воровством. Ему ведь придется отдавать свое, а не чужое».
Попробуем подвести итог. Новый министр обороны не будет заниматься мелочной экономией. При нем не будет никаких непродуманных «оптимизаций» в духе одного из его предшественников Анатолия Сердюкова. Белоусов - сторонник налаживания эффективных процессов, таких масштабных государственных расходов, чтобы они работали с максимальным КПД. В геополитическом смысле это означает, что Россия готовится к долгому и, возможно, еще более тяжелому военному конфликту, чем сейчас (смотри высказывание Лаврова в начале этого материала). Многие на Западе носятся сейчас с идеей, что «Путина надо просто пересидеть». Назначение Андрея Белоусова свидетельствует о том, что ВВП ясно видит эту опасность и активно ищет против неё противоядие. Главная задача Белоусова – заменить «ищет» в предыдущем предложении на «нашел».
