«Повторение пройденного», «наступают на те же грабли», «не выучили уроки истории»… Называйте как хотите, но суть при том не меняется: нынешние французские руководители могли бы при желании полистать архивные документы или подшивки старых газет, чтобы понять, насколько контрпродуктивна сама эта идея с отправкой солдат Пятой республики на Незалежную.
- У французов уже был подобный опыт, - подчеркнул историк Михаил Белкин. – И результаты этого опыта, прямо скажем, – так себе. Печальные! Сейчас как раз можно отмечать 105-летний юбилей тех событий, о которых, вероятно, господин Макрон запамятовал.
Уже вскоре после Октябрьской революции в Париже соратники по Антанте – англичане и французы - подписали тайный договор о разделе зон действия в России с целью противостояния «большевистской экспансии». Согласно этому соглашению Франция брала под «опеку» Украину, Бессарабию, Крым. Британские же войска здесь выступали на вторых ролях - только как помощники.
Примечательно, что прежние союзники Российской империи в войне против Германии, обсуждая предстоящую интервенцию, заявляли: «Украина является частью России. Украина никогда не была государством и не может претендовать на признание ее государствами Антанты».
Еще до формального завершения 1-й мировой, 27 октября 1918 года премьер-министр Франции (и одновременно военный министр) Жорж Клемансо дал указание генералу д’Эспере готовить армейские операции на юго-западе России. К тому времени там уже вовсю хозяйничали сепаратистские силы. Созданную под протекторатом Германии Украинскую державу сменила Украинская народная республика под руководством Директории.
В середине ноября 1918-го в Черное море вошла Средиземноморская эскадра Антанты. Спустя неделю часть ее сил подошла к Севастополю. Другие корабли во главе с французским линкором «Мирабо» 2 декабря бросили якорь на рейде Одесского порта. В городе высадилась 156-я французская дивизия – около 3000 человек.
Следует отметить очень запутанную систему взаимоотношений разных военных сил, которые присутствовали в этих районах на юго-западе «независимой» украинской территории. Войска Директории УНР, белогвардейские части Деникина, оккупационные воинские подразделения – в основном французские. Всех их объединяло лишь одно – стремление не дать прийти на эти земли «красным комиссарам». Но «дружбы» между «оппонентами» большевиков не было, зато время от времени возникали серьезные конфликтные ситуации в результате борьбы интересов. Причем интервенты «привечали» то деникинцев, то «самостийщиков».
— Сейчас хотелось бы подробнее узнать о том, как вели себя в сложившейся ситуации французы…
— Господа с берегов Сены намеревались весьма радикально подойти к решению национально-территориального вопроса. Согласно разработанному ими плану, Украина на обозримый период времени должна быть разделена на две части. «Украинская» Украина – под управлением Директории с Киевом, Харьковом, Полтавой, Черниговым, Волынью в своем составе. А помимо этого еще так называемый Южнорусский край, – это все бывшие южные, приморские губернии, - который оккупируют французские войска и которым реально будут управлять представители Парижа.
Притом командующий оккупационными силами генерал д’Ансельм издал приказ, где говорилось: «Франция и союзники пришли в Россию, чтобы дать возможность всем факторам доброй воли и патриотизма восстановить порядок в крае». Как-то одно с другим не очень вяжется.
Теперь добавлю несколько пикантных подробностей: по задумкам парижских политиков (впрочем до основательного претворения их в жизнь дело так и не дошло) в Южнорусском крае под контролем французов должны полностью находиться финансы и железные дороги, а в качестве вооруженных сил для защиты от красных следует формировать бригады из уроженцев Украины, которыми будут руководить французские инструкторы.
Еще один штрих к «приключениям французов на Украине». Следует обратить внимание на этнический состав их экспедиционного корпуса. В нем было много солдат из колониальных владений Франции. Например, в Севастополе находилось почти 1,5 тысячи сенегальцев из 75-го французского полка… Присутствие этих уроженцев Африки чревато было порой серьезными проблемами: как-никак на дворе зима, хоть и южно-русская, но весьма для них прохладная. В итоге такой климатический нюанс тоже сыграл свою роль в развитии дальнейших событий.
Высадившись в Одессе, французы очень резко обозначили свои претензии на верховенство при переговорах с командованием занимавших город войск Директории (проще говоря – с петлюровцами). Интервенты взяли под полный свой контроль так называемую «Союзную зону» - приморские кварталы, порт. Впрочем, спустя еще несколько дней с приходом новых кораблей, на которых находилось 5000 французских солдат под командой генерала Бориуса, «парижские гости» вообще вытеснили «незалежников» из города, позволив занять его белогвардейскому отряду генерала Гришина-Алмазова.
Однако «белые» при этом оказались все-таки на вторых ролях: французское командование объявило, что Одессу и ее пригороды «берет под свое покровительство». Возражать им было сложно: численность французских армейских подразделений в городе выросла уже до 15 тысяч. Как заявлялось в расклеиваемых для жителей листовках, «войска союзников направляются к вам для того, чтобы дать вам порядок, свободу и безопасность».
Помимо своего присутствия в Одессе, Севастополе, французы в январе-феврале 1919-го взяли под контроль важные в стратегическом плане города Николаев и Херсон, еще некоторые крупные населенные пункты. Однако чуть позже дальнейшее развитие «наполеоновских» планов французских военачальников было распоряжением «сверху» остановлено: в начале весны руководители Антанты приняли решение не ввязываться в широкомасштабные военные действия на юге бывшей Российской империи.
— Как вели себя французы на «опекаемых» ими территориях?
— Судя по сохранившимся свидетельствам очевидцев, отнюдь не образцово. Со временем стал все больше проявляться синдром оккупанта – ощущение вседозволенности. Вот фрагмент воспоминаний одного из одесситов: «Французские солдаты вели себя на улицах плохо, ходили небрежно одетыми, очень часто пьяные, на главных улицах приставали к прохожим женщинам среди бела дня».
Известно также, что интервенты проводили на подконтрольной им территории массовые реквизиции. Забирали у населения продовольствие, топливо, демонтировали и вывозили оборудование и сырье, имевшееся на промышленных предприятиях… Все это делалось, якобы, исходя из «военных нужд».
Зафиксированы также случаи проявления явной жестокости по отношению к мирным гражданам. Например, в начале марта 1919-го при отступлении из Херсона французы загнали около тысячи местных жителей – среди них были женщины, дети, старики, - в деревянный портовый склад на берегу Днепра, заперли их там, а потом обстреляли постройку снарядами, и когда разгорелся пожар, строчили пулеметными очередями по людям, чудом вырвавшимся из пламени. Жертвами этой «спецоперации» стали несколько сотен херсонцев.
А вот воевать на непонятной им чужбине эти мсье совсем не хотели. В итоге, несмотря на достаточно высокую оснащенность артиллерией, пулеметами, броневиками, самолетами и даже танками, французские подразделения раз за разом терпели поражения от плохо вооруженных войск атамана Григорьева, перешедшего на сторону Красной армии. В начале марта этими повстанцами был взят Херсон. Позднее случилось сражение под Березовкой, расположенной в полусотне километров от Одессы, и там тоже интервентов ожидал разгром. Их противник – фактически партизанские отряды - сумел захватить много трофеев. Среди которых были даже 5 брошенных французами танков «Рено». Одну из бронированных боевых машин вскоре отправили в Москву – как подарок товарищу Ленину.
В донесениях командиров частей Красной армии, воевавших на этом направлении, отмечалось: «Среди французских войск разложение». Что соответствовало реальному положению вещей. Солдат экспедиционного корпуса все больше и больше одолевали «дембельские» настроения. Например, 9 марта пехотинцы 176-го полка отказались выполнять полученное от командования задание и вместо этого колонной двинулись к порту, требуя отправки домой.
К весне 1919-го ситуация для французов – как и остальных интервентов-союзников по Антанте, обострилась. Им нужно было либо активизировать действия своего экспедиционного корпуса в причерноморской зоне, - а для этого наращивать его численность, либо сворачивать участие в военной кампании.
По мнению некоторых исследователей, свою роль в принятии решения сыграли упомянутые мной выше солдаты колониальных французских войск: мол, этим теплолюбивым зуавам очень хотелось поскорее убраться из некомфортного климата.
Как бы то ни было, 27 марта 1919 года руководители союзных государств договорились об эвакуации французских войск из Одессы. А вслед за тем палата депутатов Франции большинством голосов постановила прекратить финансирование военных французских операций на территории бывшей Российской империи.
В ночь на 3 апреля командованием контингента войск Франции в Одессе было объявлено о начале эвакуации. Дальнейшие события вполне уместно охарактеризовать словом «паника». Подразделения интервентов покидали «жемчужину у моря» в ускоренном порядке: на всю операцию отводилось 48 часов. Отчасти обстановку можно сравнить с бегством белогвардейцев из Крыма, случившимся почти год спустя. Но там войскам Врангеля угрожали наступающие полки Красной армии, а в Одессе французы, уходившие из нее, могли, вроде бы, чувствовать себя гораздо спокойнее: их командование договорилось о передаче власти в городе местному совету рабочих депутатов с условием, что взамен новые хозяева Одессы дадут французским офицерам и солдатам возможность беспрепятственно погрузиться на суда.
Однако с этой самой погрузкой получилась «неувязочка», стоившая интервентам немалых нервов. Французских транспортов не хватало, а на стоявших в одесском порту торговых судах команды русских моряков устроили забастовку, не желая участвовать в эвакуации. Были случаи, когда французы-военные, а также некоторые из русских, стремившихся вместе с ними покинуть территорию своей страны, вынуждены были становиться матросами, механиками, кочегарами, чтобы судно могло двинуться в плавание.
Впрочем, далеко не всегда дефицит мест для бегства из негостеприимной Одессы существовал в реальности. Вместе с боевыми кораблями Средиземноморской эскадры из портового города ушли несколько судов, трюмы которых были заполнены награбленным имуществом.
Столь неуклюже организованная эвакуация спровоцировала очень неприятный для властей инцидент на французском флоте. В середине апреля среди моряков военных кораблей, находившихся в Черном море, начались волнения. А дальше получилось что-то хоть и отдаленно, но напоминающее «Броненосец «Потемкин».
19 апреля на линкорах «Франс» и «Жан Бар», пришедших на рейд Севастополя из Одессы, матросы отказались повиноваться офицерам. Бунтовщики заявляли, что не желают участвовать в боевых действиях против красных, требовали немедленного возвращения на родину и создания для этого нормальных условий на кораблях, набитых эвакуируемыми. Выступление поддержали команды еще нескольких линкоров и крейсеров. «Погасить огонь» восстания удалось лишь спустя некоторое время, уже после того, как эскадра покинула Черное море.
— А как развивались события на сухопутном фронте?
— 6 апреля в Одессу, где уже не было французов, вошли войска красного в ту пору атамана Григорьева. Спустя еще три недели интервенты покинули Севастополь и несколько других прибрежных городов.
Так бесславно закончился «набег» французов на Причерноморье.
— Много ли потерь они понесли?
— По имеющимся данным, общее количество погибших за эти несколько месяцев на юге России солдат и офицеров войск Антанты составило около 3 тысяч человек.
