В России ему негде жить и его никто не ждёт, включая наших чиновников, которые пока что только громко обещают защищать права соотечественников в Прибалтике, а на деле — признаемся честно — им тоже недосуг.
Всю свою сознательную жизнь Владимир Водо прожил в Вильнюсе, куда уехал ещё во времена «поющей революции», когда три балтийские республики боролись за независимость. В Вильнюсе у него живет мама, которой под девяносто. Она, кстати, гражданка Литвы. У неё онкология. Пожилая женщина не верит, что, если депортация всё же состоится, то это будет необратимо. И она больше никогда не увидит своего сына. Она вообще не верит, что такое может произойти в цивилизованной европейской стране.
А сын понимает, что, если ему придется покинуть страну, то это навсегда. «Проблемы начались примерно год назад в марте 2023-го. Один совершенно незнакомый мне человек написал на меня донос. Я не был с ним знаком. Донос он разместил в своем аккаунте в социальных сетях. В чём меня только не обвиняли. И в том, что я совсем не журналист, а только называю себя таковым, и что если я пишу на русском языке, то я, значит, «кремлёвский пропагандист», даже общение с антиглобалистами приплели…
— Подождите, вы же родом из СССР и в Литву попали ещё в 80-х?
— В своё время ещё в Москве меня как-то «забыли» забрать в армию и потом уже, после конца призывного возраста, решили исправить ошибку. Хотя по закону меня уже призвать не имели права. Но в журнале «Советский воин» в 1988 году была напечатана статья замначальника политотдела московского военкомата, в которой говорилось, что «Владимир Водо из поля зрения военкомата исчез, скрывается».
Сюда я приехал с мамой как переводчик в 1989-м. Вскоре к нам пришли из милиции, я открыл им дверь, а они мне: «Ты же во всесоюзном розыске!». Но власти тогдашней Литовской ССР меня не выдали, сказали: «Живи!».
— Вы же участвовали в событиях января 1991 года в Прибалтике? Были знакомы с Еленой Боннер?
— Не только с ней, но и с Андреем Дмитриевичем Сахаровым. Ещё по Москве, когда я работал в издательстве «Прогресс».
В ночь с 12 на 13 января 1991 года я позвонил Елене Боннер, к тому времени Сахарова уже не было в живых, сказал ей: «Елена Георгиевна, у нас стреляют». А она уже подняла на ноги всю мировую общественность. В ту ночь я работал со съемочной группой московского бюро испанского ТВ. Когда Советский Союз распался, мне предлагали в порядке исключения получить гражданство Литвы. Но я не захотел. Я даже медаль за участие в январских событиях не стал брать.
Все эти десятилетия я освещал все значимые для Литвы новости: первые свободные выборы в Верховный Совет Литовской ССР, восстановление независимости в марте 1990-го, вступление в ЕС и НАТО. Я — журналист, и это моя работа.
— Почему вы за столько лет не оформили литовское гражданство, тем более что ваша мама, которая также переехала с вами в Литву, это сделала вовремя?
— Всё это время наличие российского подданства здесь не создавало проблем. С 1993 года мой вид на жительство в Литве постоянно продлевался, самый последний пятилетний ВНЖ был выдан в январе 2022 года. Всё это время я писал статьи и репортажи о деловых, культурных и общественных событиях в Вильнюсе и Литве для российских, а также для местных русскоязычных СМИ. У меня никогда не было проблем и с литовским языком. Я его выучил ещё в детстве, когда ребёнком ездил на море, правда, оказалось, что я выучил не тот диалект, но ничего, переучился.
Можно сказать, русофобия имела здесь место и раньше, так, на бытовом уровне, к тому же действовала статья Уголовного кодекса за разжигание межнациональной розни. Сейчас же призывы расправляться с русскими раздаются буквально отовсюду. Даже многие знакомые литовцы потрясены, но ничего сделать не могут: полиция отклоняет такие заявления. Хотя никто не отменял соответствующую статью.
Буквально на следующий день после появления доноса я получил требование заполнить специальную анкету литовского Департамента миграции относительно моей работы и учёбы, моей военной службы и связей с иностранными спецслужбами, а также моего отношения к происходящему на Украине и конкретно по юрисдикции Крыма. При этом вопрос был составлен неграмотно: «Чей легитимно Крым?»
— Сакральный вопрос.
— Я указал, что вопрос по поводу легитимности составлен некорректно. Легитимность — это про всю власть в целом, а не про принадлежность какой-либо территории. Также как гражданин РФ и одновременно постоянный житель Литвы однозначно на этот вопрос отвечать не могу, так как в любом случае могу быть подвергнут преследованию - либо там, либо здесь. Я наивно полагал, что в правовом демократическом государстве существует защита от принуждения к самооговору, и посчитал, что вправе не отвечать на провокационный и компрометирующий меня вопрос. Оказалось, что это не так.
— Это и послужило триггером?
— Скорее всего. 10 июля 2023 года Департамент миграции Литвы прислал мне извещение, что мой постоянный вид на жительство в Евросоюзе и Литве аннулирован, поскольку я являюсь «лицом, представляющим угрозу государственной безопасности». Впрочем, никаких доказательств подобных утверждений представлено не было. Я обращался к представителям российского посольства, но они мне предложили лишь стать участником госпрограммы по добровольному переселению соотечественников и уехать куда-нибудь в российскую деревню вместе с 86-летней мамой, которая больна онкологией. Я сказал, что считаю себя не «добровольным», а «принудительным» переселенцем, но для таких, как я, в России, видимо, ничего нет. А эта госпрограмма – это билет в один конец.
Вердикт литовских властей я пытался оспаривать в судах, но это тоже ничего не дало, потому что литовские суды даже не смотрели на те документы, которые я им представлял. Заседание суда первой инстанции проходило дистанционно. Ни мне, ни адвокату не дали возможности представить какие-либо аргументы в мою защиту. Похоже, суд это вообще не интересовало, а когда адвокат попросила суд затребовать у департамента госбезопасности подтверждение их обвинений, ей было в этом отказано под предлогом секретности.
…29 ноября 2023 года Высший административный суд Литвы (LVAT) принял окончательное решение в отношении Владимира Водо, в котором признал, что принятое решение об аннулировании статуса долгосрочного резидента заявителя и запрете ему въезда в Литовскую Республику до 01.09.2026 является законным и обоснованным.
«Пока что с автоматами за мной не приходили, но могут и прийти в любой момент», — заключает Владимир Водо.
— И куда вы теперь?
— Не знаю. В России я бомж. У меня нет ни родственников, ни друзей, готовых меня приютить. Я вам скажу одну странную вещь: я в России и не жил никогда. Я жил в СССР. В Москве. На Ангарской улице.
— Из аппарата Уполномоченного по правам человека в РФ вам ответили, что как гражданин Российской Федерации вы обладаете всеми предусмотренными законодательством Российской Федерации правами. И что с целью их реализации вы вправе обратиться в любые государственные органы на территории Российской Федерации. Почти как в анекдоте. «Есть ли у меня права?» - «Да, есть». «Могу ли я?» - «Нет, не можете».
— Я написал в Совфед сенатору от Калининградской области (он выступал всюду, что, мол, его регион примет всех депортируемых). В ответ мне написали из областного министерства социальной политики. Я позвонил по указанному телефону, где мне дали другой номер ответственного лица за работу с соотечественниками, или что-то в этом роде... Участников госпрограммы по «добровольному» переселению обещают расселить куда-то по бывшим военным казармам. Если бы мне было лет сорок, тогда, наверное, можно было бы попробовать начать с чистого листа.
— Так вы хотите уехать – или вы хотите остаться?
— Я хочу остаться - у меня в Литве мой дом и моя мама.
— Тогда вы вправе, наверное, дойти до ЕСПЧ для решения своего вопроса. Не звери же они?
— Литовские власти нарушили как минимум две статьи Конституции: 25-ю о свободе слова и 38-ю — о долге детей заботиться о своих престарелых родителях. А ведь меня хотят разлучить с матерью. Сколько ей осталось?
Согласно европейскому законодательству, иностранца можно выслать из страны его проживания единственно по причине представления им «угрозы общественной безопасности или общественному порядку». Но – такая угроза должна быть, во-первых, РЕАЛЬНОЙ и, во-вторых, ДОСТАТОЧНО СЕРЬЁЗНОЙ.
По утверждению же Департамента госбезопасности Литвы, моя угроза является «экзистенциальной и потенциальной», при этом выяснением её реальности и степени серьёзности никто в Литве заниматься не желает.
В таком же положении находятся сейчас очень многие, про которых в России не пишут и не говорят. 82-летний Борис Катков – единственный депортированный из Латвии россиянин, о котором стало широко известно. Но на самом деле таких людей гораздо больше – и не только в Латвии, но и в Литве, и в Эстонии. В одной только Литве власти аннулировали более 3000 ВНЖ. Другие уезжают добровольно, не дожидаясь, когда за ними придут; кто-то перебирается сейчас в Беларусь (там проще обустроиться и жизнь дешевле). Суды и апелляции в попытках вернуть свои права длятся годами – и это стоит многие тысячи евро, и не у всех есть эти деньги. Тем более что результат таких обращений не очевиден.
Владимир Водо обращался в международные правозащитные организации и различные околожурналистские НПО, но никакого ответа и поддержки со стороны своих коллег он так и не получил.
Признаемся честно, миром правят двойные стандарты и готтентотская мораль, когда то, что совершенно не воспринимаешь и считаешь преступным у других - например, несоблюдение прав человека, - вполне допускаешь и даже одобряешь для самого себя.
Одним нарушать права можно и даже нужно, а другим нет.
Мысль, что нарушать человеческие права нельзя вообще никому, властям в голову не приходит.
