Однако каждый раз, знакомясь с новой сводкой из зоны СВО, мы опять слышим, что противник продолжает упорно, но безуспешно грызть нашу оборону, и ни о каком нашем наступлении речи снова не идет. А впереди – осень, распутица, явно не способствующая наступлению.
О том, стоит ли этой осенью ждать нашего наступления и какие условия на фронте должны для этого сложиться, «МК» рассказал ветеран военной разведки, Герой России полковник Рустем Клупов.
– Не надо никого торопить, – считает эксперт. – Зачем нам эта спешка? Ради того, чтобы устроить шоу?..
– Почему? Просто на Западе уже открыто говорят о нашем контрударе, а мы его все не видим.
– Любая контратака, контрудар – а все начнется с контратак, после чего и наносится контрудар, – происходит уже после того, когда войска противника перешли линию фронта. То есть контратака и контрудар проводятся в интересах восстановления положения по переднему краю.
Вот, допустим, сейчас ВСУ захватили Работино, вклиниваются где-то на других направлениях в нашу оборону. Если мы начинаем движение для восстановления своего переднего края, это называется контратаки и контрудары. Ну а если украинцы еще не пересекли наш передний край? Бои-то в основном ведутся лишь в полосе обеспечения. Тогда откуда нам вести свои контратаки и контрудары? Все нормальные военные начинают вести расчет от переднего края.
– Что можно считать передним краем?
– Так называемую «линию Суровикина». Вот когда по телевизору или где-нибудь в пабликах украинцы покажут свои фото на фоне тех самых «зубов дракона» – противотанковых тетраэдров, которые установлены на этой линии, или на фоне наших противотанковых рвов, то это будет означать, что они приблизились к нашему переднему краю. Пока этого нет и близко.
– Получается, мы должны дожидаться их удачного наступления и прорыва передней линии нашей обороны?
Вообще-то, по классике, войска начинают контрудар после того, противник дошел до второй линии нашей обороны. Иначе, если атаковать его, как говорится, с нейтральной полосы, можно получить встречное сражение.
– Встречное сражение – это что?
– Примерно то же самое, что было во времена Великой Отечественной под Прохоровкой. Немцы наступали, мы бросили туда свои танковые части. Наши Т-34 пошли против их «Тигров» – получилось встречное сражение. Самый безумный и непредсказуемый вид боевых действий, который может привести к огромным потерям.
Я как любитель бокса часто сравниваю ситуацию на фронте с классическим боксерским боем. Обычно там один боксер придерживается оборонительной тактики, другой – наступательной. Но это не значит, что тот, кто обороняется, слабее. Он просто ищет момент, когда можно будет контратаковать. Здесь точно так же: нам необходимо выполнить условия для нанесения контрударов, как на тактическом, так и оперативном уровнях.
– А если ВСУ так и не смогут дойти до нашей второй линии обороны?
– Значит, нужно их туда затянуть. Дать им возможность прочувствовать, что они сильны и еще способны наступать.
Если они почувствуют, что потеряли свои наступательные возможности, то моментально перейдут к обороне. Зароются в землю, перегруппируют войска, создадут резервы, подтянут артиллерию и создадут все условия, чтобы нам пришлось наступать на их подготовленную оборону.
– Но если американцы уже сейчас, после явной неудачи «контрнаступа» ВСУ, заставят уйти украинцев в оборону? Или, на ваш взгляд, они все-таки будут требовать от ВСУ наступать?
– Рано или поздно ВСУ однозначно перейдут к обороне. Но как только они это сделают, сразу же ждите нашего контрудара. Причем быстрого. Делается это всегда так: первый день – посмотрели, что противник остановился и не собирается уже идти вперед. Второй день – ему наносится огневое поражение. Третий день – проводится контрудар.
Проще говоря, есть четыре основных условия нанесение контрудара. Первое – противник должен быть остановлен после того, как исчерпал все свои наступательные возможности. Второе – по нему должно быть нанесено огневое поражение. Третье – противник исчерпал к этому времени все свои резервы либо не имеет возможности эти резервы перебросить к передовой. И четвертое – это уже касается нас – мы должны иметь необходимые силы и средства для нанесения контрудара.
– И противник сейчас как раз очень опасается этих сил, которые мы готовим для контрудара. Постоянно гадает сколько у нас имеется резервов и где они находятся?
– Да, потому что войсками, которые оборонялись, максимум, что возможно осуществить, – контратаку. Контрудар на оперативном уровне должны проводить уже свежие силы – оперативные резервы.
– И когда все эти четыре условия будут выполнены, можно ждать нашего контрудара?
– Да, его задача – восстановление линии фронта по переднему краю, возвращение тех территорий, которые «отгрызли» у нас украинцы в ходе своего «контрнаступа». А когда мы уже перейдем за пределы своего переднего края, то начнем свое контрнаступление, которое постепенно перерастет в полноценное наступление.
– Замминистра обороны Украины Маляр заявляет о штурме нашими войсками Авдеевки и Марьинки. Говорит, что русские продолжают там активно двигаться вперед. Это уже можно считать началом нашего наступления?
– Если бы Украина сказала, что мы ввели в бой там свои резервы, и назвала номера двух-трех свежих бригад, которые ранее не принимали участие в боях, то да, это можно было бы уже назвать началом контрнаступления. Но пока этого нет, мы свои резервы в бой не вводим.
Сейчас, когда шло наступление под Купянском, Авдеевкой, в других местах, это все были контратаки тактического значения, когда шла борьба за господствующее положение. Решались задачи на тактическом уровне наших обороняющихся войск.
– Но нашего наступления ждать-то все-таки следует?
– Однозначно. Оборона имеет главную цель: создать благоприятные условия для проведения наступательных операций в дальнейшем.
