Си Цзиньпин обратился к Киссинджеру со словами «За 100 лет жизни вы 100 раз посетили Китай». Тем самым он вывел своего собеседника из иерархии современных политических деятелей и приобщил к лику «бессмертных святых», столь почитаемых в Поднебесной. Байдены и трампы, блинкены и йеллены приходят и уходят. Их можно игнорировать, как нынешнего президента США и его министра обороны. Их можно ненадолго допускать на аудиенции, как Блинкена и Йеллен. Но в Пекине уже поняли, что с деятелями нынешней администрации серьезно говорить не о чем. Это люди недалекие, их горизонты заканчиваются на рубежах президентских сроков.
Иное дело Киссинджер. Он всегда был связан с серьезными деятелями и силами, способными на неожиданные прозрения и судьбоносные поступки. Киссинджер помог президенту Ричарду Никсону реализовать смутную поначалу идею нормализации отношений с КНР ради ее дальнейшего противопоставления СССР. Секретная поездка Киссинджера в Пекин в 1971 году позволила на следующий год устроить встречу Никсона с Мао Цзэдуном, изменившую в конечном итоге ход истории ХХ века. Разгар смуты «культурной революции», немочь и смерть Мао Цзэдуна отсрочили оформление китайско-американского «брака по расчету». Оно было завершено в 1979 году уже при президенте Джимми Картере, когда Вашингтон посетил Дэн Сяопин. Его предложение создать «всемирный антигегемонистский фронт» обеспечило антисоветское партнерство КНР и США на протяжении нескольких десятилетий. Переход Китая на сторону Запада вынудил Москву готовиться к войне на два фронта, что стало одной из причин ослабления и крушения Советского Союза.
Фантастический успех «социализма с китайской спецификой» позволил Китаю сократить экономический разрыв с Западом и поставил вопрос об изменении ролей в «браке по расчету». Уже президент Барак Обама в 2009 году предложил Пекину встать почти вровень с Вашингтоном в управлении миром и создать конструкцию G2. Однако это самое «почти» уже не устроило Председателя Ху Цзиньтао. Его преемник Си Цзиньпин в самом начале пребывания во власти сделал американцам встречное предложение. Но для начала он съездил в марте 2013 года в Москву и установил личное взаимопонимание с Владимиром Путиным. Имея такой козырь, Си Цзиньпин вскоре поехал на встречу с Бараком Обамой и предложил установить «новый тип отношений великих держав». Эта первая из стратегических инициатив китайского руководителя предусматривала полное равенство Пекина и Вашингтона, а потому оказалась неприемлемой для американцев. После этого сдерживание Китая непрерывно нарастало, вступив в фазу полноценной «холодной войны» уже при президенте Дональде Трампе.
Начатая в 2018 году торговая война совпала с пандемией ковида. В придачу к этим «черным лебедям» Пекин получил технологическую блокаду, «цветную революцию» в Гонконге, волнения в Синьцзяне. Многолетний мирный и взаимовыгодный «статус-кво» в отношениях КНР со своей мятежной провинцией Тайвань был нарушен американцами за счет расширения поставок оружия и подначивания сепаратистской правящей партии к окончательному отделению от Китая. Начатая Трампом и усиленная Байденом «холодная война» нанесла ущерб развитию Китая. Но сбить Поднебесную с намеченной Си Цзиньпином восходящей траектории «великого возрождения китайской нации» не удалось. Зато вражда с Китаем усугубила проблемы в самой Америке.
Нужда в позитиве накануне надвигающихся президентских выборов вынуждает администрацию Байдена начать поиски хоть какого компромисса с Китаем. Отсюда просьбы принять в Пекине то госсекретаря Блинкена, то министра финансов Йеллен, то спецпредставителя по климату Керри или министра торговли Раймондо. Эти гости были приняты, но без былой теплоты, и призваны всего лишь вернуть двусторонние отношения к точке переговоров Си Цзиньпина и Байдена на острове Бали в ноябре прошлого года. Контакты на этих «треках» были сорваны американскими же противниками «разрядки» за счет скандала вокруг «большого белого шара». Возмущение китайцев дошло до отказа Си Цзиньпина поговорить с Байденом по телефону. Перспектива новой встречи теперь вырисовывается благодаря визитам высокопоставленных чинов вашингтонской администрации в Пекин. Если не объявятся очередные «черные лебеди» или «серые носороги», то два руководителя побеседуют на саммите «Большой двадцатки» в Дели или саммите АТЭС в Сан-Франциско. Однако даже в случае более или менее пристойных результатов такого общения о достижении прорыва речь не идет. Максимум — предотвращение столкновений в районе Тайваня и сохранение хотя бы нынешнего уровня конфронтации под контролем до 5 ноября 2024 года.
Предстоящие президентские выборы в США дают Вашингтону и Пекину возможность начать если не новую главу, то хотя бы новую страницу в отношениях. Вот об этом, скорее всего, и шла речь на встречах Киссинджера в антураже «императорского» банкета. Возможно, он выложил нечто подобное той инициативе, которая позволила начать выход из американо-китайской вражды 50-60-х годов прошлого века? Например, в очередной раз «сдать» Тайвань под предлогом победы на президентских выборах в начале 2024 года партии Гоминьдан, выступающей за единство Китая. Или отмены тарифов на экспорт из КНР, введенных еще Трампом в 2018 году. Или еще какую-то «уступку», на самом деле возвращающую двусторонние отношения к состоянию 2013 года. Выдвинутая тогда Си Цзиньпином идея «новых отношений великих держав» в новых условиях могла бы устроить как Америку, так и Китай. В новой, сильной позиции Пекин может себе позволить проявить миролюбие и дальновидность при условии соблюдения принципов равноправия, уважения интересов друг друга. Си Цзиньпин сейчас, как и Мао Цзэдун тогда, пользуется достаточным ресурсом власти и авторитета, чтобы резко переложить руль политики. Инициативы Киссинджера могут помочь и Вашингтону, и Пекину сделать «ход конем» и перепрыгнуть через накопившиеся противоречия.
Неизбежно встает вопрос о месте Москвы в раскладах вашингтонского старца. Решение двусторонних проблем за ее счет выглядит крайне маловероятным. Нынешняя сильная позиция Китая в мире и в отношениях с США в значительной мере объясняется новыми китайско-российскими отношениями. Вот они-то и стали реализацией стратегии «новых отношений великих держав». Несмотря на 10-кратное превышение экономики Китая над нашей, отношения Пекина и Москвы действительно равноправны и взаимовыгодны, лишены любых признаков вмешательства в дела друг друга. Даже в маловероятном случае признания Вашингтоном равного с Пекином статуса, отношения Россия–Китай будут необходимы для сохранения баланса. Они будут двигаться курсом стратегического партнерства и боевого слаживания. Этот курс отвечает национальным интересам обеих сопредельных держав и в равной степени усиливает их положение в мире.
