Трифонов, без сомнения, отвергал террор так таковой. Но с русским цареубийством все оказалось сложнее. Не случайно он придумал заголовок «Нетерпение». Революционная молодежь не могла дождаться мощных выступлений эксплуатируемых масс и поэтому решила будировать их индивидуальным террором против царя и его сановников, чтобы десакрализировать власть. Заодно досталось и жандармам с прокурорами, которые (как только посмели!) пытались засадить надолго противников царского режима. Даже разгромили в 1873 году мирное «хождение в народ».
Впрочем, народовольцы все же отдавали себе отчет, что покушение на царя, освободителя крепостных крестьян от их помещиков, а болгар — от османов, может вызвать в российском обществе и определенное недоумение. Поэтому в подпольной газете «Народная Воля» Александра II объявили персонажем «хуже Абдул-Гамида» — тогдашнего султана, войска которого наголову разгромили в ходе Русско-турецкой войны 1877–1878 годов. То есть в Османской империи угнетали только завоеванные народы, а в российской — и свой так же.
Осуждали авторы народовольческого издания и политический террор в демократических странах. 2 июля 1881 года адвокат Шарль Гито застрелил президента США Джеймса Гарфильда. В «Народной Воле» появилась статья с резким осуждением этого теракта. В стране, где есть свободные выборы, негоже убивать главу государства. Это же не самодержавный режим!
Наивные. Они не знали, что Гито — никакой не революционер. Он просто отомстил президенту, которого активно поддерживал во время избирательного процесса, а тот не назначил его на выгодную должность.
Вообще народовольческому политическому террору пятьдесят лет назад все еще сочувствовали и даже оправдывали. Профессор Саратовского университета Николай Троицкий в 1970-м в докторской диссертации, ставшей основой монографии «Народная Воля» перед царским судом», а затем в ряде научно-популярных трудов (например, в «Безумстве храбрых») не только отдал должное эффективности боевого напора революционеров, но и поставил им высокую нравственную оценку за безумную храбрость и верность делу народной свободы.
Охранители, наоборот, выглядели у него профессиональными неудачниками и даже несколько карикатурными персонажами, постоянно со страхом ожидавшими покушений. Так, Троицкий пересказал вызывающую сейчас недоверие историю о том, как Александр III в 1883 году застрелил дежурившего в его дворце офицера, спрятавшего за спину закуренную сигару: принял за дымный след от бомбы…
Пристальный интерес к «Народной Воле» со стороны советских историков в принципе объясним. До 1935 года народовольцы, пережившие царские казематы, три революции и Гражданскую войну, у советской власти были в почете. Существовало Всероссийское (Всесоюзное) общество политических каторжан и ссыльнопоселенцев, состоявшее в основном из бывших народников. Ведущую роль в этом обществе играла последний живой на тот момент член «великого» Исполнительного комитета «Народной Воли» Вера Фигнер. Общество издавало периодический журнал «Каторга и ссылка». Мемуары народовольцев печатались и в других советских изданиях, например в «Красном архиве».
Впрочем, Сталин в 1935 году прикрыл деятельность бывших политкаторжан. Слишком мало среди них оказалось видных большевиков. Ему еще приписывают фразу: «На примере народовольцев мы воспитаем террористов!»
В «оттепель» народовольцев вновь подняли на щит. В том числе и потому, что память о них также пострадала от культа личности. К тому же в начале 1960-х годов о «Народной Воле» вновь вспомнили на Западе. В 1880-х о русских террористах много писали, особенно в свободной французской прессе, но потом внимание переключилось на большевиков. Однако в декабре 1960 года офицерами французских частей, воевавших в Алжире, была основана «Вооруженная секретная организация» (OAS), которая тут же занялась покушениями на Шарля де Голля. Слава богу, президент Пятой республики уцелел, хотя однажды очередь из ручного пулемета все-таки попала в его автомобиль.
Французские журналисты и историки тут же почему-то во всех смертных грехах обвинили русских народовольцев. Именно последние, по их мнению, и стали родоначальниками современного политического террора. При этом на то, что убийцы Александра II представляли левый политический лагерь, а OAS — крайне правый, во французской историографии внимания не обратили. Естественно, советские историки должны были незамедлительно пресечь западные инсинуации.
Впрочем, любые времена проходят, но далеко не все исторические уроки усваиваются. Так произошло и с уроками от «Народной Воли». Их до сих пор не учли и не прочувствовали в полной мере. О чем лишний раз говорят последние трагические события, особенно теракт в Петербурге, в результате которого погиб военкор Владлен Татарский и пострадали 42 гражданских лица, включая двух детей.
Между тем из первомартовской трагедии 1881 года можно извлечь по меньшей мере три исторических урока.
Урок первый. Насилие, даже если оно носит революционный характер, приводит к результатам, прямо противоположным тем, что изначально запланированы инсургентами.
Десакрализовать тогда царя в глазах большинства крестьян не удалось. К строительству общинного социализма по народническим лекалам они не приступили.
Военного переворота, который пыталась устроить военная организация «Народной Воли» (активных ее членов следствие выявило более десятка, сочувствующих — более сотни), также не случилось.
Образованное общество в целом продолжало сочувствовать революционерам, но большая часть народников, избежавших ареста, окончательно выбрала путь сотрудничества с властью в рамках земств. Новое политическое течение назвали «либеральным народничеством».
А некоторые бомбисты вообще радикально переобулись. Активный участник подготовки цареубийства, член ИК Лев Тихомиров вначале, в 1883 году, приказал предателю, ставшему агентом охранки, артиллерийскому капитану Сергею Дегаеву организовать убийство основателя секретной полиции, подполковника Георгия Судейкина, разгромившего «Народную Волю». Судейкина зверски забили обрезками металлических труб. Дегаев бежал в США и стал там профессором математики. Тихомиров же заслужил помилование Александра III за переход на консервативно-охранительные позиции.
Не привело цареубийство и к смягчению самодержавия. Перед смертью Александр II подписал подготовленные тогдашним министром внутренних дел Михаилом Лорис-Меликовым распоряжения об учреждении редакционных комиссий, которые могли бы стать шагом к конституционной реформе. Не случилось. Наследник все отменил.
Урок второй. Сугубо нравственный. Кровавое «нетерпение» вырвалось наружу 5 февраля (по новому стилю) 1878 года. В этот день член «Земли и Воли» Вера Засулич (сейчас ее часто ошибочно причисляют к «Народной Воле») стреляет в петербургского градоначальника Федора Трепова. Он тяжело ранен. Его «вина» — приказ выпороть не снявшего перед ним шапку заключенного Боголюбова. А к тому времени физические наказания в тюрьмах предварительного заключения были запрещены. В марте суд присяжных ее оправдал, так как она действовала под влиянием «гнева». Либеральная общественность ликовала — прямо как сейчас, после покушения Дарьи Треповой на Владлена Татарского. Исторический трагифарс: совпадение фамилии палача и жертвы через 145 лет.
Засулич бежит за границу. Там она осуждает террор народовольцев. В 1883 году вместе с Георгием Плехановым создает первую российскую марксистскую группу «Освобождение труда». То есть вначале стреляла по нравственному позыву, а потом умыла руки.
И, наконец, третий урок. В 1907 году религиозный философ отец Сергий Булгаков предупредил об опасности «обинтеллигенчивания» народа под влиянием революции. В те годы понятия «интеллигенция», «нигилисты», «революционеры» и «радикалы» были практически идентичны…
