О конечном результате, поскольку меч находится еще в процессе ковки, говорить, понятно, рано, но общий замысел известен - наказание за русофобию предполагается сделать соразмерным ответственности за экстремизм. Для справки: максимальное наказание по статье 280 УК ("Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности") составляет пять лет лишения свободы; по статье 282.1. ("Организация экстремистского сообщества") - 10 лет.
"Пора выжигать русофобию каленым железом", чтобы никому в голову не пришло назвать экстремизмом песню "Я - русский" или унижать русских из-за границы, - не оставляет сомнений в серьезности намерений партии ее лидер Леонид Слуцкий. - Но это должна быть безупречная в правовом отношении норма УК РФ и КоАП. Наши эксперты сейчас работают над четкими юридическими определениями, формулируют, что подпадает под понятие "русофобия".
Из сказанного следует, что с целями своего законодательного "Солнцепека", с тем, что именно будет "выжигаться", либерал-демократы окончательно не определились. Но вряд ли можно говорить, что цель совершенно неясна. Слово "русофобия" родилось не вчера. Большой толковый словарь русского языка под редакцией Кузнецова определяет это как "нелюбовь, неприязнь к русскому народу, России".
Понять рвение законотворцев, в принципе, можно. Еще Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин считал, что "российская власть должна держать свой народ в состоянии постоянного изумления". К ранее введенным карам за антигосударственную деятельность народ уже успел привыкнуть - борьбой с экстремизмом в его разнообразных проявлениях нас не удивишь. Банально, Хоботов! Пора, давно пора удивить нас чем-то новеньким. И, пожалуй, у разработчиков законопроекта это может получиться: за нелюбовь к России как таковую у нас пока не сажали.
Но нельзя не предупредить борцов с русофобией, что их вымощенный добрыми намерениями путь далеко не так светел и прям, как им может показаться. Есть ряд смущающих обстоятельств.
Начнем с теории. Ученый и публицист Игорь Шафаревич, классик, можно даже сказать, основоположник жанра "русофобологии", в своем знаменитом труде "Русофобия", увидевшем свет в 1982 году, писал, что клеветники и ненавистники России наделяют русский народ массой неприятных, архитипических якобы черт, в том числе - нетерпимостью к чужому мнению и враждебным отношением ко всему чужеродному.
Прибегая к помощи истории и логики, Шафаревич яростно доказывал, что русофобы совершенно неправы. И, несмотря на все свои старания, не сильно преуспел. Да, приобрел кучу поклонников. Многие патриоты и по сию пору вдохновляются его произведением. Но одновременно обрел массу недругов-оппонентов, в стане которых оказались большинство бывших его соратников по диссидентскому движению. Более того, Игорь Ростиславович стал нерукопожатым в среде демократически настроенной интеллигенции. Но о причинах такого отношения чуть позже.
Создатели антирусофобского закона идут более простым и коротким маршрутом, но преуспеют, можно не сомневаться, еще меньше. Законотворцы взяли на вооружение метод товарища Сталина: нет человека - нет проблемы. Ну, "нет" - не в смысле расстрела, конечно. Либерал-демократы не столь кровожадны. "Нет" - это многолетнее заключение. Хотя как показывает практика, выйти живыми после 10-летней отсидки получается далеко не у всех.
Метод, на первый взгляд, как говорят в народе, стопудовый, гарантирующий результат. И в самом деле: русофоб, лишенный свободы, изолированный от общества, не сможет сеять в обществе русофобию, оказывать тлетворное разлагающее влияние.
Но! Таким образом получится обезвредить лишь тех русофобов, кого удастся изловить и осудить, то есть тех, кто будет в сфере российской юрисдикции. Остальных же, коих, которых в силу самой природы явления, увы, абсолютное большинство (основной контингент потенциальных преступников пребывает за пределами РФ), будет, пожалуй, еще сложнее убедить в том, что Россия - щедрая, открытая и толерантная душа.
Логика такого "убеждения" напоминает известную присказку: "Кто не верит в наше миролюбие, тот кровью умоется". Короче говоря, есть подозрение, что результат будет противоположным задуманному: уголовное преследование русофобов лишь разожжет огонь русофобии. Плеснет в этот костер такую порцию масла, что пламя взовьется до небес.
Второе смущающее обстоятельство вытекает из первого: если до основной массы преступников невозможно добраться, то на кой ляд нужна такая статья в УК? Дабы устрашить? Но угрозы, не подкрепленные действиями, порождают не страх, а смех. Что, однако, совсем не означает, что действий совсем не будет. Будут, конечно. Но, вероятнее всего, действовать будут по принципу: бей своих, чтоб чужие боялись. Ну, то есть начнутся поиски внутренних ненавистников страны и народа. И вот тут-то начнется самое "интересное".
По каким отличительным признакам будут искать? Тот же Игорь Шафаревич, к примеру, относил к злостным русофобам чиновников, включивших в школьную программу стихотворение Лермонтова "Прощай, немытая Россия". Самого Лермонтова, что примечательно, Игорь Ростиславович к русофобам не причислял, ибо полагал, что стихотворение тому не принадлежит: истинно русский поэт, был уверен Шафаревич, не может быть русофобом.
А кто может? В произведении Шафаревича приводится довольно длинный список советских писателей, поэтов и бардов, чье творчество, по его убеждению, пронизано русофобией: Исаак Бабель, Эдуард Багрицкий, Илья Ильф, Давид Маркиш, Иосиф Бродский, Василий Гроссман, Александр Галич, Владимир Высоцкий, Владимир Войнович...
Помимо русофобии - в понимании Шафаревича - всех этих авторов объединяет еще один важный общий признак. Догадались уже, какой именно? Впрочем, к чему полунамеки? Игорь Шафаревич писал об этом, не стесняясь, прямым текстом. Рассадником русофобии внутри страны он считал "антипатриотически" настроенную интеллигенцию, которую он называл "Малым Народом".
Собственно, из-за этого Шафаревич и стал персоной нон грата для приличного, незацикленной на "пятом пункте" общества. И кстати, в этом пункте взгляды ученого вполне совпадают с той картиной мира, которую рисовал основатель ЛДПР: разоблачение "еврейского заговора" было одной из основных "фишек" политического творчества Владимира Жириновского.
Нет, опасаться того, что продолжатели дела Владимира Вольфовича переложат антисемитские разглагольствования почившего вождя на язык закона, разумеется, не стоит. Страховкой могут служить и некоторые, скажем так, пункты биографии нового лидера партии (равно как и лидера прежнего), и неумолимая поступь прогресса. От нынешней Госдумы, известной также под позывным "бешеный принтер", можно ждать самых разных сюрпризов, но новые Нюрнбергские законы в этот список, пожалуй, все-таки не входят.
Меч борьбы с русофобией, который вложат в руки авторы законопроекта - если проект, понятно, воплотится в закон - будет, несомненно, лишен какой-либо национальной адресности. Если кто-то кое-где у нас порой спокойно жить не хочет, в смысле русофобствует, - с тем и будут вести незримый бой. Нет для закона ни эллина, ни иудея, ни русского, ни чеченца. Все равны.
Но нет никаких гарантий, что правоприменитель распорядится сим оружием достаточно аккуратно. Гарантия, напротив, что аккуратно не выйдет. В какую сторону ни выкинь этот клинок - всюду клин, скандал и конфуз. Начнешь пачками возбуждать пачками дела против зарубежных русофобов - без малейших шансов их настичь и покарать - людей насмешишь. Займешься внутренними - вовсе проблем не оберешься.
Преследование за русофобию самих этнических русских будет, согласитесь, выглядеть нелепо: это как если бы человека обвинили в ненависти к самому себе. Ну а если под раздачу попадут представители других национальностей - вообще караул. Тут уж непременно жди ответных обвинений: в татаро-, чечено-, чукча- и прочих фобиях. Тем более что законов, посвященным борьбе этими фобиям, нет и не предвидится. Only for Russians. Дискриминация, однако. Испытание, однако, для хрупкого межнационального мира.
Короче говоря, русофобия - явление, безусловно, отвратительное. Но борьба с нею может оказаться куда хуже.
