- Оперативно-тактические замыслы нашего военного руководства мы не знаем, - говорит эксперт. - Так что можно рассуждать лишь теоретически, опираясь на собственный опыт.
Я лично считаю, если мы хотим добиться эффективности применения нашей авиации, нужно её собирать в единый кулак. То есть работать не отдельными ударами, решать задачи не парой самолётов или вертолётов, а выполнять сразу групповые удары, приближаясь к массированному применению авиации. В этом случае успех будет обеспечен.
- Но в подразделениях ВСУ множество переносных зенитных ракетных комплексов. Хоть и локально, но сохранились комплексы ПВО большой дальности. Тем более, им приходит целеуказание от американцев, благодаря чему они способны действовать очень даже эффективно. С этим как быть?
- Да, поэтому опасность для нашей авиации реально существует. Но в этом случае она должна применяться комплексно с другими родами Вооруженных сил. Допустим, сначала после проведения разведки, удар по выдвинувшимся войскам противника наносят ракетные войска и артиллерия Сухопутных войск. В результате мы дезорганизуем систему ПВО, блокируем и в то же время морально-психологически подавляем части на каком-то одном участке фронта. После чего к работе может приступать армейская авиация.
- Какого размера может быть этот участок фронта?
- Шириной где-то полтора-два километра или чуть больше, а в глубину - 20-30 километров. Это довольно большая глубина. Туда сначала посылают армейскую авиацию, чтобы она, нанося удары, продолжила обрабатывать силы и средства пехоты противника. Всех, кто еще сидит в дотах, зарылся в окопах и блиндажах.
Потом уже идёт ударная авиация. То есть штурмовики Су-25 или бомбардировщики Су-24 и Су-34, которые могут заходить глубже. За ними следом могут пойти и дальние бомбардировщики Ту-22, способные нести более 20 тонн боеприпасов каждый. С такой подготовкой и тактикой эффективность авиационной поддержки возрастает.
И подготовка-то может быть небольшой. Артиллерией наносится порядка 25-40 ударов и тут же сразу под навес этих снарядов идёт работать армейская авиация – бьёт по переднему краю. Это деморализует личный состав противника. В это время уже никто головы не поднимет. Будет не до того, чтобы целиться из ПЗРК либо в хвост нашим самолетам и вертолетам, либо выцеливать их на каких-то пересекающихся курсах.
- Тут же, наверное, встают вопросы возможностей нашей разведки?
- Безусловно. Надо отдать должное: разведка работает. Дело в другом. Это, в частности, касается, беспилотных средств и их возможностей. Здесь вопрос тоже ещё остаётся открытым. Не всегда и не во всех подразделениях их достаточно. Большие дроны – да, те работают. Но они и обслуживаются по-другому, и приданы не полевым частям, которые непосредственно контактируют с противником, а специальным разведывательным подразделениям, которые работают на большие штабы.
Нам необходимо, чтобы разведка была эшелонированной, чтобы все были обеспечено беспилотниками, начиная от артиллерийской батареи или даже трёх-четырёх артиллерийских орудий, которые работают по противнику. У них всех должны быть свои индивидуальные средства разведки. И ещё в общей системе разведки им должны сверху давать разведданные.
Ну и, конечно, нужно усиливать работу диверсионно-разведывательных групп. В этом плане эффективно работает ЧВК «Вагнер», другие наши части. Туда, где нет сплошного поля соприкосновения с неприятелем, они засылают к противнику свои ДРГ, нанося ему очень болезненные удары.
- Вам не кажется, что уже сейчас нужна активная подготовка к отражению того наступления, о котором все время говорит Киев? У нас же часто можно слышать, что противник замучен боями в Артемовске, несет большие потери и у него нет сил наступать. Но так говорили и раньше, в прошлом году. А потом был Харьков, мы оставили Херсон. Что можно сделать уже сейчас, чтобы сорвать планы их наступления?
- Для этого надо работать по конкретным важным целям: по складам, в том числе продовольственным, арсеналам, технике… Нужно уничтожать узлы коммуникаций: железнодорожные переправы, мосты, виадуки...
- Если мы знаем, что готовится наступление, их следовало бы уничтожить уже сейчас...
- Но давайте скажем откровенно: всегда ли у нас достаточно боеприпасов, чтобы делать это на регулярной основе? По таким целям необходимо работать чаще, чтобы противник не сумел эти объекты через одну-две недели восстановить. Думаю, для этого наша промышленность еще не до конца отмобилизована.
- Что еще мы сейчас можем сделать, чтобы наступление ВСУ было менее эффективным? Хотя лучше, конечно, было бы вообще его сорвать.
- Для этого следует заниматься дезорганизацией системы управления. И уже сейчас, а не тогда, когда нам придётся непосредственно отражать весенний удар ВСУ. Мы должны сейчас наносить удары по путепроводам, откуда идет поставка вооружений.
Они ведь сегодня всё это делают заблаговременно. Технику и вооружение доставляют в определенные точки хранения. Мы уже об этом кое-что знаем, кое-что видим. И время от времени туда бьем.
Вот на днях нанесли такие массированные удары по украинским объектам. И так необходимо делать периодически. Возможно, раз в неделю, а то и два-три в неделю. И обязательно повторять такие удары с воздуха. Сейчас одиночные удары мало что решают. Необходимы именно массированные. Это давит на психику противника. А если психика будет расстроена, то эффективность любого оружия увеличивается в полтора-два раза, если не больше.
