Есть разные единицы измерения. Беккерель — число атомов, распадающихся за секунду. Зиверт — количество энергии, поглощенное килограммом биологической ткани. А вот «единица измерения», которую я только что придумал: количество реального смыслового наполнения на минуту речей политиков.
Обычно этот показатель колеблется в районе 0,1 или даже 0,01. Количество красивых словесных оборотов заметно превышает то, что они призваны означать. Но бывают и исключения — ситуации, когда каждое слово в политическом заявлении несет не очевидную на первый взгляд повышенную смысловую нагрузку. Заявление главы германского кабинета министров — одно из таких исключений.
После начала СВО в прошлом феврале многим показалось, что наступил конец света. В каком-то смысле так оно и было. Прежнее мироустройство действительно приказало долго жить.
Но вот что стало очевидным лишь по прошествии года с момента старта нынешней стадии гибридного конфликта России и Запада. Мировая история «усыпана» разрушенными каркасами почивших в бозе мироустройств. Эти обломки — перегной, с помощью которого создается новый уровень почвы истории. Строительный материал, из которого будет сконструировано новое мировое устройство.
Я слишком глубоко погрузился в сферу отвлеченных политических материй? Хорошо, вернемся в плоскость реальной политики — разберем заявление Олафа Шольца на составные элементы: и те, которые в нем прямо обозначены и те, которые лишь подразумевается.
Канцлер ФРГ говорит о некоем «будущем мирном периоде» и о том, что в этом гипотетическом будущем «мы» (в смысле — коллективный Запад) «готовы организовать определенного рода гарантии» для Украины. Но почему это возможно только в будущем, а не сейчас? А вот почему: сначала Москва и Киев должны определить «кто есть ху», кто является стороной, которая будет диктовать условия, а кто стороной, которая будет вынуждена эти условия смиренно выслушать и принять. И только тогда, когда это произойдет, появится Запад с своими «гарантиями безопасности».
Говоря об условиях будущего мира, Олаф Шольц отметил, что «мы не будем принимать решения за и вместо украинцев». Потом федеральный канцлер, правда, быстро оговорился: необходимое предварительное условие мира — «отвод российских войск». Думаю, однако, что это тот случай, когда первое слово дороже второго.
Шольц полностью перебрасывает мяч на сторону официального Киева. Мол, хотите и дальше меряться силами с Москвой? Мы только за — поможем морально и материально, оружия подкинем, на Россию продолжим давить. Вы устали и готовы к уступкам? Мы и это проглотим. Дело ваше, короче!
Такая картина мира дает основания для некого будущего оптимизма. Теоретически свет в конце туннеля уже показался — но только теоретически. Для того чтобы реализовался описанный выше второй сценарий, силы официального Киева должны потерпеть решительное поражение на поле боя, потерять волю к дальнейшему сопротивлению. Если использовать формулировку Олафа Шольца, «мы к этой точке еще не пришли».
А теперь перейдем ко второй части смысловой нагрузки краткого заявления немецкого федерального канцлера. И, поверьте, она не менее важна, чем первая.
Западные гарантии безопасности Украине на основе нового баланса сил после завершения конфликта — это по факту нечто близкое к членству НАТО. В уставе НАТО всего 14 статей. И самой важной из них является пятая: «Договаривающиеся стороны соглашаются с тем, что вооруженное нападение на одну или нескольких из них в Европе или Северной Америке будет рассматриваться как нападение на них в целом, и, следовательно, соглашаются с тем, что в случае если подобное вооруженное нападение будет иметь место, каждая из них, в порядке осуществления права на индивидуальную или коллективную самооборону, признаваемого Статьей 51-й Устава Организации Объединенных Наций, окажет помощь Договаривающейся стороне, подвергшейся, или Договаривающимся сторонам, подвергшимся подобному нападению, путем немедленного осуществления такого индивидуального или совместного действия, которое сочтет необходимым, включая применение вооруженной силы с целью восстановления и последующего сохранения безопасности Североатлантического региона».
Что это, если не одна большая «гарантия безопасности»?
Я веду к тому, что в словах Шольца «зарыта» мина замедленного действия. Допустим, конфликт на Украине завершится соглашением о прекращении огня. Но одна из сторон противостояния — например, тот же официальный Киев — будет использовать перемирие для того, чтобы обеспечить себе временную передышку и использовать ее для подготовки нового решительного наступления. Как вы, наверное, уже поняли, я описываю вовсе не гипотетический сценарий. Я описываю сценарий, который был реализован двумя президентами Украины — сначала Порошенко, а затем Зеленским — после подписания Минских соглашений. Но тогда у Украины не было гарантий безопасности со стороны Запада.
Если же по итогам нынешнего конфликта мы получим новую вариацию Минских соглашений вкупе с твердыми западными гарантиями безопасности официальному Киеву, то такая комбинация будет смертельно опасной — чреватой глобальным ядерным конфликтом и прямым столкновением России и НАТО.
Ясно, что ни НАТО, ни России это не надо. Отсюда вывод: в случае с будущим урегулированием на Украине знаменитая формула «худой мир лучше доброй ссоры» не работает. Будущий мир на Украине не обязательно должен быть «добрым» ( на финальном этапе любого военного конфликта обычно ощущается дефицит доброты). Но он обязательно должен быть прочным и устойчивым.
Боюсь, что в практическом плане это означает, что нынешнее противостояние на Украине закончится не скоро. Такой вот получается «оптимизм» времен начала второго года СВО — пессимизма в нем чуть ли не больше, чем собственно оптимизма.
