Пока скорбный список жертв в Турции и Сирии пополняется тысячами имен, а пыль катастрофы все еще оседает, региональные аналитики оценивают долгосрочный эффект, который землетрясение может оказать на Турцию, страну, 85-миллионное население которой и без того переживает экономические трудности - и чьи военные, экономические и политические силы оказывают серьезное влияние далеко за пределами ее границ.
Этот год еще до всяких землетрясений наблюдатели называли критическим, переломным моментом для Турции, приближающейся к намеченным на 14 мая президентским выборам. Результат этих выборов — независимо от того, останется ли нынешний президент Реджеп Тайип Эрдоган у власти или нет — имеет огромные последствия для населения, экономики, валюты и демократии Турции, отмечает CNBC.
Реджеп Тайип Эрдоган, которому предстоит одна из самых сложных предвыборных гонок за два десятилетия его пребывания у власти, объявил о 90-дневном режиме чрезвычайного положения, который позволяет ему оперативно принимать меры безопасности и финансовые меры в районах, пострадавших от стихийного бедствия.
Подземный катаклизм, приведший к огромным жертвам в Турции и соседней с ней Сирии, сразу же перестал быть феноменом чисто природного происхождения, превратившись в фактор большой политики – тем более, что выборы на носу.
Глава главной оппозиционной Народно-республиканской партии Кемаль Кылычдароглу тут же обратил свой гнев на президента, заявив, что что страна была плохо подготовлена к катастрофе, и обвинил в этом лично Эрдогана: «Если кто-то и несет главную ответственность за это, так это Эрдоган. За 20 лет это правительство не подготовило страну к землетрясению».
Оппозиционный лидер раздраконил турецкое правительство, подвергнув его критике за коррупцию и разбазаривание денег налогоплательщиков, предназначенных для подготовки к подобным катастрофам. Показательно, что Эрдоган после землетрясения позвонил нескольким своим политическим соперникам, сказав им, что страна должна преодолеть политические разногласия ради преодоления последствий катастрофы. Но Кемалю Кылычдароглу президент Турции звонить не стал...
В любом случае, Эрдоган прекрасно осознает, что его политическая судьба зависит от быстрой и решительной реакции на землетрясение. В конце концов, пишет по этому поводу издание Politico, недавняя история Турции свидетельствует о том, что нерешительность политически опасна. Когда в 1999 году в районе Измит недалеко от Стамбула произошло мощное землетрясение, тогдашний премьер-министр Бюлент Эджевит, парализованный размахом стихии, был широко осужден за то, что не смог достаточно быстро мобилизовать усилия для ликвидации последствий бедствия, в котором погибло более 17 тысяч человек. По мнению Politico, Эрдоган, похоже, полон решимости избежать тех же ошибок, но это не значит, что у него нет серьезных потенциальных ловушек.
Спустя несколько часов после первых толчков он изо всех сил пытался дать понять, что теперь он берет на себя ответственность за происходящее. Выступая в координационном центре страны в Анкаре на спешно организованной пресс-конференции, он сказал, что страну охватило крупнейшее стихийное бедствие с 1939 года, когда сильные подземные толчки в восточной провинции Эрзинджан сравняли с землей или серьезно повредили более 100 тысяч зданий, а жертвами стали около 33 тысяч человек.
Но, возможно, в мыслях Эрдогана было не землетрясение 1939 года, а более близкое по времени к нам землетрясение в Измите 1999 года, полагает Генюль Тол, директор турецкой программы в Институте Ближнего Востока (базирующемся в Вашингтоне аналитическом центре). Эксперт напоминает, что в 1999 году пресса обвинила правительство в плохом реагировании на чрезвычайные ситуации. Точно так же, по ее словам, хотя землетрясения на этот раз нельзя было предотвратить, страдания усугублялись неадекватной реакцией в первые часы после того, как произошла катастрофа.
Землетрясение в Измите, эпицентр которого находился совсем недалеко от окраин Стамбула, потрясло институты страны до глубины души и изменило политику Турции таким образом, что впоследствии способствовало приходу Эрдогана к власти, пишет Politico. На парламентских выборах в 2002 году доминировавгие в турецкой политике в 1990-х годах партии не смогли преодолеть 10-процентный порог голосов, необходимый для получения мест в парламенте, а Партия справедливости и развития Эрдогана одержала уверенную победу.
Возглавлявший в 1999 году турецкое правительство Бюлент Эджевит”, по словам историка и бывшего журналиста The New York Times Стивена Кинзера, был ошеломлен масштабом разрушений после Измитского землетрясения, впав “в длительное состояние шока. «Вместо того, чтобы немедленно запрыгнуть в вертолет, чтобы осмотреть район бедствия, а затем приказать своим помощникам действовать, он проводил дни, рассказывая всем, кто был готов слушать, что все под контролем и нет причин для беспокойства, – пишет Кинзер. – Армейские командиры, от которых можно было ожидать, что они направят тысячи солдат в пострадавший регион, также сидели сложа руки. Быстро стало ясно, что, хотя Турция расположена над некоторыми из самых опасных геологических разломов в мире и каждые несколько лет сотрясается от землетрясений, у ее правительства не было ни плана борьбы с ними, ни агентства по оказанию помощи в случае стихийных бедствий, ни сети гражданской обороны, ни даже официального лица, назначенного для руководства в такие моменты».
Теперь Эрдоган, похоже, извлекает уроки из реакции властей на землетрясение 1999 года. То, как он будет реагировать на стихийное бедствие 2023 года — и потенциальные призывы к ответственности за то, почему так много зданий в сейсмически неспокойной Турции были недостаточно прочно спроектированы, чтобы выдержать такие толчки, какие случились 6 февраля — теперь сыграют важную роль в его политическом будущем.
«Если реакция на стихийное бедствие будет сильной, правящая администрация, скорее всего, получит вознаграждение в ходе выборов”, – приводит Bloomberg мнение Тима Эша, стратега по развивающимся рынкам BlueBay Asset Management. – Если это плохо, то наоборот». Хотя это суждение выдержано в духе «капитан Очевидность», точнее не скажешь.
***
«Всякий раз, когда в стране случается катастрофа, он исчезает, - говорит Генюль Тол о турецком президенте. – Обычно он дает своим министрам и людям из его окружения решать проблему. Так что, если что-то пойдет не так, он может свалить это на них». Однако на этот раз Эрдоган публично вмешался быстрее, чем обычно, и обратился за международной помощью.
«Учитывая масштабы бедствия, реакция была быстрой и довольно действенной, – комментирует Эмре Пекер, директор по Европе аналитического центра Eurasia Group. – Если этот уровень интенсивности ответных мер удастся сохранить, то Эрдоган выиграет в преддверии выборов».
Землетрясение произошло 6 февраля, в понедельник, а уже в среду Эрдоган лично побывал в некоторых пострадавших от землетрясения регионах. При этом, как не преминуло заметить агентство Bloomberg, президент побывал в тех районах, где проживает население, склонное голосовать за его партию, что имеет важное значение для его успеха на выборах.
Выступая во время посещения палаточного городка перемещенных лиц в Кахраманмараше, одном из наиболее пострадавших городов, Эрдоган пообещал восстановить районы вблизи эпицентра в течение года.
Эрдоган назвал случившееся «крупнейшей катастрофой не только в истории республики, но и в мире» и мобилизовал свое правительство на проведение спасательных операций. Визитом в среду в разрушенный Кахраманмараш турецкий президент воспользовался, чтобы раскритиковать тех, кого он обвинил в том, что они используют катастрофой для продвижения своих собственных политическихх планов.
«Я не хочу, чтобы вы давали провокаторам возможность, – заявил Эрдоган. – Средства массовой информации не должны давать им такую возможность... Сейчас время для единства, для солидарности».
Но сможет ли он избежать политических последствий, еще предстоит выяснить.
«Когда всего одно здание рушится в известной зоне землетрясения, это трагедия, – цитирует Politico эксперта Борзу Дарагахи. – Если десятки домов в нескольких крупных городах рушатся, это сигнализирует о предотвратимой трагедии. Турция пообещала внести изменения в свою строительную практику после трагического землетрясения 1999 года, унесшего жизни 17 тысяч человек. Она ввела новые правила строительства и ввела обязательное страхование от землетрясений для всех зданий. Архитекторы и градостроители в течение многих лет предупреждали, что правила соблюдаются недостаточно строго».
Во многих районах, пострадавших от землетрясений, в последние два десятилетия наблюдался строительный бум, поощряемый Эрдоганом, а в масштабных строительных проектах участвовали компании, имеющие прочные связи с Эрдоганом и правящей Партией справедливости и развития. Если окажется, что новые здания и многоквартирные дома были непропорционально более уязвимы, чем старые здания, то в этом недоброжелатели будут обвинять Эрдогана и его сторонников.
Вдобавок землетрясение поставило перед Эрдоганом еще один политический вызов: быстро решить проблему временного жилья для выживших и пострадавших.
«Если усилия по спасению будут предприниматься неправильно и люди разочаруются, возникнет негативная реакция”, - заявил CNBC уже на следующий после катастрофы день аналитик Майк Харрис, основатель Cribstone Strategic Macro. – И другой вопрос, конечно, заключается в зданиях и в том, какие из них развалились. В той мере, в какой они были построены в соответствии с новыми кодексами и власти не вводили никаких правил, это могло бы стать серьезным ответным ударом для Эрдогана».
***
Проблема для нынешнего турецкого лидера усугубляется тем, что его популярность падала до того, как разразилась катастрофа, поскольку страна столкнулась с серьезным кризисом стоимости жизни, который, по словам экономистов, был вызван нетрадиционной экономической политикой, проводимой его правительством и центральным банком.
Реджеп Тайип Эрдоган призвал к проведению выборов в мае на фоне национального кризиса стоимости жизни, когда местная инфляция превысила 57% — по сравнению с более чем 80% в период с августа по ноябрь. Несколько аналитиков говорят, что этот шаг свидетельствует о стремлении Эрдогана обеспечить себе еще один срок пребывания у власти, прежде чем его противоречивая экономическая политика обернется неприятными последствиями.
В комментарии CNBC Майк Харрис отметил, что Эрдоган создал «эту странную ситуацию, когда инфляция достигает 80%, но ему нужно поддерживать стабильность валюты до выборов».
Проводя очень неортодоксальную политику, турецкий президент «нашел очень творческий способ, по сути, очень дорогостоящий способ дедолларизации экономики», - сказал эксперт, приведя примеры, такие как разрешение туркам хранить свои банковские депозиты под 13% процентной ставки, а затем обещание покрыть их убытки, если валюта упадет дальше.
По прогнозам Харриса, на самом деле, турецкая лира должна рухнуть, если Эрдоган победит, «потому что уверенности не будет, и он создал этот искусственный сценарий, который не может поддерживаться в течение длительного периода времени».
Экономический спад Турции был вызван сочетанием высоких мировых цен на энергоносители, пандемии COVID-19 и конфликта на Украине, а также экономической политикой властей, которая привела к снижению процентных ставок, несмотря на стремительный рост инфляции, в результате чего турецкая лира упала до рекордно низкого уровня по отношению к доллару. Турецкая лира потеряла почти 30% своей стоимости по отношению к доллару за последний год, что серьезно подорвало покупательную способность турок и популярность главы государства, отмечает CNBC.
Кроме того, более ранние финансовые предвыборные обещания Эрдогана – такие как повышение зарплат и снижение пенсионного возраста, — теперь могут оказаться невыполнимыми, поскольку потребуется направить больше государственных средств на восстановление целых городов.
Сейчас же способность правительства спасать людей и обеспечить помощью примерно 13,4 миллионам человек в зоне бедствия стала главным вопросом для Эрдогана в преддверии выборов. Иными словами, для его политического будущего.
