В Минобороны мне рассказали, что огнеметчики Соловьева уничтожили 12 вражеских минометов, 3 артиллерийских батареи и большое количество боевиков. Однажды его огнеметный взвод выявил скрытую позицию и место разгрузки боеприпасов националистов. Точным огнем склад оружия был уничтожен.
В конце февраля взвод Соловьева прикрывал движение нашей колонны. Разведчики обнаружили на пути засаду. Молниеносная атака позиций противника увенчалась успехом.
В марте огнеметчики Соловьева уничтожили опорный пункт противника, а затем и нанесли удар по укрепрайону, откуда противник вел прицельный огонь по колонне мотострелков. Благодаря этому наши войска без потерь смогли занять выгодные позиции и продолжили наступление.
Военная биография Соловьева мало чем отличается от пути тысяч других офицеров. В 2008 году поступил в Военную академию радиационной, химической и биологической защиты (РХБЗ), что в Костроме. На выбор профессии повлиял тот факт, что Андрей не первый военный в семье. В 1984 году его отец закончил то же учебное заведение, в 2010-м там же лейтенантские погоны надел его старший брат.
- Иного пути у меня не было, - шутит Андрей. - Хотя, конечно, выбор есть всегда, если захотеть, но я не хотел ничего другого для себя. Отец всегда был для меня примером настоящего мужчины и офицера.
После выпуска молодой лейтенант Соловьев прослужил год в должности командира взвода специальной обработки на тепловых машинах, затем был переведен в огнеметное подразделение полка РХБЗ.
- Поначалу работали с легкими огнеметами, такими как РПО-А, затем, по указанию начальника войск РХБЗ, было сформировано тяжелое огнеметное подразделение. И я как раз попал под формирование этого подразделения.
Андрей был очень рад такому стечению обстоятельств, несмотря на то, что времени на обучение пришлось потратить немало. Подразделение-то очень серьезное. Молодой офицер охотно изучал возможности грозной техники, участвовал в учениях, обучал личный состав.
- У нас служили исключительно контрактники, - уточняет капитан.
Первый боевой опыт Андрей получил в 2019 году в Сирии.
- Все было в новинку, это же не учебные стрельбы, не полигон. Поставленные задачи всегда старался выполнять хорошо. Там я научился понимать, что любая заминка или ошибка могут стоить мне и моим товарищам жизни...
Объявленное президентом Путиным решение о проведении специальной военной операции офицер воспринял, как и подобает человеку военному: раз Родина приказала, значит, надо.
- Расскажите о своем оружии.
- Это тяжелая огнеметная система ТОС 1-А «Солнцепек». «ТОС-2» у нас не было, да, в принципе, в нем и не было нужды: мы очень хорошо знали свою систему, а срочно изучать новую не было ни возможности, ни времени.
Андрей вспомнил интересный момент из боевой работы. При выполнении одной из задач обстоятельства сложились так, что у огнеметчиков не было возможности менять позиции, поэтому приходилось вести огонь с одной точки. В какой-то момент противник выявил их месторасположение и начал систематически обстреливать.
- Зачастую нам приходилось менять прицел - ставить буссоль под артиллерийским огнем, - вспоминает капитан. - Никогда не бросал своих людей, всегда выходил из укрытия вместе с наводчиком. Если уж суждено погибнуть, значит, погибнем вместе. А как иначе...
Вместе с пусковой установкой военнослужащие укрылись в овраге. Они примерно знали направление вражеского огня, но вот расстояние, на котором находились силы неприятеля, было непонятно.
- Четыре часа мы находились под непрерывным огнем ствольной артиллерии ВСУ. Даже не знаю, какая бы участь нас ожидала, если бы «прилетело» прямое попадание. Машина наша, к счастью, функционировала, но пострадала, конечно, изрядно.
Несмотря на сложность ситуации, рассказывает Андрей, военные не унывали. Первые минут пятнадцать под огнем, по его словам, были самые напряженные, потом как-то отпустило.
- Мы засекали время и считали, - продолжает собеседник. - Минута тридцать секунд - выстрел, минута тридцать — выстрел... Спустя часа два обстрел прекратился, мы стали шутить: «Ребята, наверно, устали снаряды грузить». А нет, минут через десять, видать, чай попили, передохнули и опять начали.
В памяти собеседника всплыл еще один запоминающийся случай.
- Был момент, когда мои находились в окопе, и начался сильный обстрел. Защиты у окопа, кроме железного настила на крыше, понятное дело, особой нет. Мы все быстро эвакуировались, спрятались и тут вспомнили, что в окопе остался молодой мальчишка - контрактник Серега. Выйти сам он не смог бы — у него ноги накануне заболели, как раз в этот день его собирались эвакуировать в госпиталь. Делать нечего, я докурил сигарету, говорю своим парням: «Ладно, я пошел». Прыгнул к нему в окоп, так и сидели вместе. Благо, все закончилось хорошо, все остались живы. Сейчас у Сереги все хорошо, поступил в Военную академию...
Рассказывая про подчиненных, капитан говорит, что ему всегда с ними везло. Во взвод к нему попадали люди, которые любили свое дело и ни разу не подвели своего командира.
- Я всегда доверял своим ребятам, - продолжает Андрей. - Как-то при выходе из-под огня, когда мне пришлось отвлекать огонь, чтобы вывести людей, мой механик-водитель гнал нашу «тосочку» с такой скоростью, что два украинских танка просто не смогли его догнать.
- Были моменты, когда приходилось учиться, как говорится, «с колес»?
- Нет. Все всё умели, только скорость пришлось нарабатывать. Всё бегом. Но выработали для себя определенный алгоритм, выявили методы ориентирования, и время наведения машины сократилось вдвое. Как в темное время суток, так и в дневное. Вообще, по моему мнению, одно из главных качеств, которым должен обладать огнеметчик, - это мобильность.
- Бывали тяжелые ситуации, когда бойцам реально было страшно? Как командиру бороться с такими моментами?
- Сомнений ни у кого никаких не было. Люди готовы, всё понимают. Может, мне так везло, но проблем типа «я не хочу, не могу, мне страшно» у нас в коллективе не было.
- Чем хорош наш «Солнцепек»? И есть ли у противника подобное оружие?
- Ничего аналогичного у украинской армии нет. Это сто процентов. Сравнить «ТОС-1» можно разве только с «ТОС-2» - у последнего дальность выстрела больше и он на колесном шасси. А гусеничное шасси «Солнцепека» позволяет ему работать почти в любых условиях, в непосредственном соприкосновении с противником. Наши огнеметные системы сами по себе безотказные. То есть если выйдет из строя какой-то один модуль управления, его можно заменить другим.
Офицер рассказал, что за время боев его машина была повреждена пятью кумулятивными выстрелами и, несмотря ни на что, продолжила работать. По счастливой случайности, попадание пришлось в бронелист.
- Танкисты часто устанавливают на броне своих машин дополнительную защиту. А огнеметчики как-то «бронируют» свои системы?
- Броня танка, конечно, мощнее. Но у него другая особенность. Если повреждается бронеукладка, которая находится внутри машины, то происходит возгорание и взрыв. У нас же снаряды защищены, там сталь сантиметра два толщиной. Повредить ее очень тяжело.
Андрей поделился, что ему приходилось не только выполнять задачи по уничтожению противника, но и заниматься обучением мобилизованных военнослужащих. Я попросила рассказать, на что, по его мнению, как командира, необходимо делать основной упор в процессе подготовки.
- Те ребята из числа мобилизованных, которых мне довелось обучать, очень охотно это делали. Все люди взрослые, все понимали, зачем это нужно. Мы, офицеры, в свою очередь, старались отрабатывать с ними максимально приближенные к реальным условиям ситуации: устраивали засады на пути передвижения расчетов к учебным точкам, стреляли холостыми патронами, использовали взрывпакеты. Все для того, чтобы ребята привыкали, что не всегда им придется «ходить в тишине».
Мобилизованные учились занимать позиции по команде, инструкторы рассказывали, как работает артиллерия противника, что такое «кочующие» минометы, с какой периодичностью может стрелять противник, как укрываться от вражеских беспилотников.
- На нашей точке даже был маленький квадрокоптер. Мы поднимали его над военнослужащими на высоту 150 метров - это как раз та высота, с которой противник скидывает гранаты, чтобы они осознавали, что дрон не слышно и очень плохо видно на такой высоте. Также обучающиеся могли испытать в работе тепловизоры и убедиться, что в лесу, даже на расстоянии 200-300 метров, в прибор человека прекрасно видно.
- Той подготовки, которую проходят мобилизованные, достаточно или все-таки необходимо больше времени?
- Не могу говорить про все учебные центры, но там, где я преподавал, готовят хорошо. Каждый боец очень много стрелял, были и имитации городских боев и бо на открытой местности. Учили окапываться, обязательно каждый военнослужащий прошел обкатку танком. Артиллеристы много стреляли из минометов, из ствольной артиллерии. С мобилизованными работал серьезный преподавательский состав Военной академии, а также военные психологи, которые объясняли им про работу вражеских ЦИПСО – украинских центров информационно-психологических операций.
- А что можете сказать про противника?
- Да что сказать? Украинцы братский нам народ, просто заблудились немного.
