С одной стороны улицы волынки, шотландские флаги и плакаты со словом «ДА!», с другой стороны – флаги Великобритании и плакаты с фразами «Мы хотим остаться в Соединенном Королевстве». Так The Guardian описывает разгоревшиеся страсти в Эдинбурге, рядом с официальной резиденцией британских монархов в Шотландии – Холирудским дворцом.
Реакция жителей была вызвана довольно спорным решением Верховного суда Великобритании. Он единогласно постановил, что шотландский парламент не может провести второй референдум о независимости без одобрения Вестминстера. Но шотландские националисты убеждены в том, что будущее их страны должны решать именно шотландские избиратели, а не кто-то иной. И официальный Эдинбург даже готов, и фактически присоединяется, к этой мысли.
Первый министр Шотландии Никола Стерджен сразу после вынесения постановления (хотя хотелось бы сказать приговора шотландской демократии) заявила: «Шотландская демократия не будет отвергнута».
Глава регионального правительства добавила: «Сегодняшнее правление блокирует единственный путь к тому, чтобы голос Шотландии о независимости был услышан, но в условиях демократии наш голос не может и не будет заглушен».
И Стерджен проявила себя как истинный политик-демократ, заявив, что, конечно, уважает решение Верховного суда, но обвинила Вестминстер в проявлении «неуважения». Смелое «покушение» на Лондон она подкрепила критическим замечанием: «Это решение подтверждает, что представление о Великобритании как о добровольном партнерстве наций, если оно когда-либо и было реальностью, больше не является реальностью».
Выходит, большой раскол не за горами? Возможно. Та же госпожа Стерджен предупредила, что ее правительство будет использовать следующие всеобщие парламентские выборы как «де-факто референдум» об отделении Шотландии от остальной части Великобритании после более чем 300 лет пребывания в одной стране.
Можно задать вопрос, а как шотландские власти планируют это организовать, если Лондон блокирует любые подобные попытки? Судя по всему, у сторонников суверенитета Шотландии уже «накипело», а поэтому, как заявила Стерджен, «мы должны, и мы найдем другие демократические, законные и конституционные средства, с помощью которых шотландский народ сможет выразить свою волю. На мой взгляд, это могут быть только выборы».
Первый министр даже объявила, что попросит руководство своей же Шотландской национальной партии (ШНП) созвать в новом году специальную партийную конференцию для обсуждения деталей плана «де-факто референдума», а тем временем сама партия начнет «крупную кампанию в защиту шотландской демократии».
Но официальный Лондон непреклонен. Вынося недвусмысленное решение, председатель Верховного суда лорд Рид заявил, что шотландский парламент не имеет права издавать законы о референдуме за независимость, поскольку такой законопроект будет касаться будущего всей Великобритании, а это вопрос, зарезервированный за Вестминстером. Что это значит? Это вполне резонный вопрос, который действительно требует пояснения.
Напомним, что Шотландия формально является автономной административно-политической частью Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии. Исходя из этого, у этой страны нет как таковой полной свободы решений. В соответствии с Законом о Шотландии 1998 года, который учредил шотландский парламент в 1999 году, союз между Шотландией и Англией является «зарезервированным» вопросом и, таким образом, подпадает под юрисдикцию парламента Великобритании.
Тогда снова возникает вопрос: нынешний референдум объявлен как второй. Значит, когда-то удалось провести первый? Да, в 2014 году уже состоялся подобный референдум. В бюллетени был внесен один лишь вопрос: «Должна ли Шотландия стать независимой страной?» Ответы предлагались тоже вполне конкретные: «да» или «нет». Исход всем известен: около 55 процентов участников голосования высказались против выхода из Соединенного Королевства. За высказались 45% голосовавших.
Но тогда – не сейчас. В 2014 году референдум был вполне законным, поскольку правительство Великобритании согласилось временно передать полномочия по его проведению. Но в последующие разы от этого уже отказывались. А сейчас так и вовсе заблокировали такие порывы. Все из-за столкновения интересов.
Как отмечает историк и писатель из Эдинбурга Рори Скоторн, размышляющий о последствиях конфликта, аргумент шотландского правительства заключался в том, что консультативное голосование не изменит напрямую союз между Шотландией и Англией и, следовательно, не имеет отношения к зарезервированным вопросам.
Верховный же суд Великобритании с такими доводами не согласился. Согласно постановлению, «четкий исход» даже консультативного референдума «будет иметь авторитет в конституции и политической культуре, основанных на демократии, для демократического выражения мнения шотландского электората». Таким образом, это «укрепит или ослабит демократическую легитимность профсоюза, в зависимости от преобладающей точки зрения, и поддержит (или подорвет) демократические убеждения движения за независимость». Таким образом, такие «важные политические последствия» сделали даже консультативный референдум значимо «актуальным» для зарезервированного вопроса англо-шотландского союза.
Если сбить весь умело завуалированный канцелярским языком пафос, то суть вполне ясна. Шотландия с демократической точки зрения имеет право на волеизъявление и даже немного на референдум, но фактически «он подрывает основы демократии» и может стать разрушительной силой для всего Соединенного Королевства. А это уже значит, что шотландцы могут даже не пытаться что-либо предпринять в этом вопросе. Соответственно, как бы власти Великобритании ни кричали о приверженности основам демократии – когда речь заходит о ее собственных интересах, то вступают в силу принятые законы и аргументация.
И тогда становится понятно, почему после 2014 года не было проведено ни одного референдума, хотя такие попытки предпринимались. Как пишет Рори Скоторн, если бы шотландцам дали право голоса, а затем этот голос был бы проигнорирован, это создало бы культурную проблему — другими словами, проблему легитимности — для продолжения существования британского государства.
Но настроения Шотландии против тори известны всем. Они лишь набирали силу на фоне пандемии COVID, Брекзита и кризиса стоимости жизни. И вот все дошло до «де-факто референдума».
Хотя эта идея Николы Стерджен не вполне популярна среди местных политиков, за неимением более внятных других предложений она теоретически может быть реализована. Пока, конечно, есть опасения по ряду практических деталей подобного варианта. Но все главные борцы за независимость уже встали на сторону Стерджен (среди них и организатор «отделительной» кампании 2014 года Джонатан Шафи).
А на доработку всех деталей есть примерно два года – столько осталось до всеобщих выборов в Соединенном Королевстве. Напомним, что они должны быть проведены не позднее января 2025 года. Наверняка Шотландия потратит этот период с пользой для себя, но и сторонникам сохранения единой Великобритании не стоило бы растрачивать это время.