Недавно в Сети «завирусилось» видео, на котором мобилизованный, не согласный с требованием командира «чеканить» строевой шаг, откровенно выражает свое недовольство, сильно не утруждая себя в подборе выражений. Данный инцидент породил различные комментарии. Одни стали объяснять необходимость строевой подготовки, как элемента слаживания воинских коллективов (проще говоря, это когда один за всех и все за одного), другие задались вполне логичным вопросом: а где они там в бою строем ходить будут?
Истина как всегда где-то посередине. Однако раз такие ситуации возникают, значит, проблема существует, и отрицать ее чревато плохими последствиями, в том числе неоправданными потерями среди наших бойцов в будущем.
Видади Байрамов, руководитель Учебно-тренировочного центра «Воевода», в беседе с «МК» поделился своим мнением об уровне подготовки мобилизованных и ключевых моментах, на которые, по его мнению, стоило бы обратить внимание.
- На мой взгляд, проблема подготовки мобилизованных реально существует, причем в самой ее организации в кадровой армии. Если в спецподразделениях, разведывательных подразделениях или тех же Воздушно-десантных войсках более-менее нормально все выстроено, то в мотострелковых боевая подготовка - это большая лотерея.
Поясню мысль: если в части и подразделении есть опытные и умелые боевые командиры, которые готовы обучать молодое пополнение, то они обучают, если же таковых нет, или они находятся в зоне спецоперации, то обучение боевой подготовке замещается на подготовку к службе в вооруженных силах мирного времени: бойцы заняты чем угодно, кроме реальной боевой подготовки, учатся делать то, что не должны делать в военное время. Другой крайностью является качественная подготовка по военно-учетной специальности, при которой, опять же, забывают о боевой подготовке.
Безусловно, строевая подготовка тоже необходима, но в ситуации с мобилизованными, которым через неделю-другую идти под пули и снаряды противника - это не то, на чем стоит акцентировать внимание. Помнится, солдаты и офицеры Великой Отечественной войны особо не умели ходить строевым шагом – это видно по параду Победы в Москве в 1945 году, но они победили всю объединенную Германией Европу.
Мобилизованные, которым предстоит отправиться в зону проведения специальной военной операции, должны обучаться ведению боя в особых условиях (лесистая местность, городская застройка), проведению разведывательных операций, артиллерийской корректировке огня, использованию беспилотных летательных аппаратов, навыкам выживания, тактической медицине, уметь окапываться, стрелять из стрелкового оружия, гранатометов, ПТУР.
То есть, по сути, один простой мотострелок должен быть способен заместить собой многих специалистов. Помнится рассказ выпускника наших курсов Александра, добровольцем отправившегося служить на спецоперацию в мотострелковых частях летом 2022. Ему пришлось замещать должности стрелка, оператора беспилотника, снайпера, командира разведывательной группы, командира отделения, командира взвода, санинструктора (спас пятерых военнослужащих), оператора противотанковой управляемой ракеты. А человек всего лишь прошёл комплексные курсы военной подготовки и ранее не служил в Вооруженных силах, только занимался в нашем Центре по выходным дням в течении трех лет.
Сейчас он подписал новый контракт, служит в подразделениях специального назначения и также находится на спецоперации.
В целом, насколько я понимаю, в этом вопросе существует системная проблема. Во-первых, она выражена в нехватке инструкторов, способных обучать качественно и методически правильно. Из-за нехватки инструкторов штатные инструкторы перегружены работой и очень сильно измотаны, из-за чего впоследствии тоже выбывают.
Во-вторых, это недостаточно быстрая и эффективная, на мой взгляд, реакция на проблему со стороны старшего начальства.
И в-третьих, профанация на местах. Не знаю, чем это вызвано. Может, сильной загруженностью командиров и начальников другими обязанностями. К примеру, военные могли бы активно приглашать для проведения занятий с мобилизованными представителей центров военной подготовки, которые есть в России. У многих инструкторов таких центров за плечами действительно очень хороший боевой опыт и методические наработки.
Ну, и, в четвертых, наверное, проблема в том, что многие из действующих кадровых военнослужащих российской армии, кто не был в зоне специальной военной операции, еще не осознали, что происходящее на Украине хоть и называется спецоперацией по своим целям, но по сути это настоящий высокотехнологичный вооруженный конфликт, где мы воюем не с войсками Украины, а с военной организацией НАТО.
Вооруженные силы Украины подготовлены по натовским методикам, их поддерживают и спонсируют извне. Следовательно, и к уровню подготовки наших военнослужащих надо относиться соответствующим образом. А пока, у меня такое ощущение, что «тумблер» в сознании очень многих и гражданских, и военных еще не переключился.
Вот, пожалуй, четыре основных проблемы, которые я вижу.
Отдельный вопрос - снабжение мобилизованных. Большинству, конечно же, выдали все, что положено, особенно в таких регионах, как Москва, Подмосковье, Чеченская республика, но дефицит все равно присутствует.
Не случайно люди сметают с полок военторгов все, что есть, и многого не хватает. Некоторые закупают бронежилеты и другие элементы защитной экипировки на непрофессиональных сайтах, типа «АлиЭкспрес», где качество не всегда отвечает необходимым требованиям.
Еще один момент, который важен, на мой взгляд, это работа нашей промышленности. К примеру, производство экипировки и снаряжения объективно не на высоте. Государственные и частные организации, производящие боевую экипировку, работают на пределе своих возможностей. Это я знаю по своему опыту, занимаясь закупками для нужд наших товарищей, добровольцами отправившихся на спецоперацию, а также для снабжения наших выпускников и курсантов. Для решения этих задач нам пришлось разработать свою форму и бронежилеты, которые в ближайшем будущем запустим в производство.
- На что стоит больше всего сделать акцент в вопросе подготовки мобилизованных?
- На мой взгляд, вопрос надо ставить по-другому. Нужно задействовать резерв грамотных специалистов в качестве инструкторов – это офицеры и прапорщики с боевым опытом, которые находятся либо на службе, либо живут гражданской жизнью, а также хорошо обученные этими специалистами граждане, способные заниматься инструкторской деятельностью. Необходимо заключать государственные контракты с частными Центрами боевой подготовки на подготовку военнослужащих. По моим оценкам, нужно в строй поставить не менее десяти тысяч инструкторов, чтобы каждые три месяца получать 300 тысяч профессиональных бойцов. После того, как мы добьемся качественной переподготовки всей армии, необходимо граждан, пребывающих в запасе, приглашать на военные сборы, с той целью, чтобы добиться профессионального резерва превышающего численность Вооруженных сил в 2-3 раза. Этот качественный перелом можно сделать за год-два, что приведет к скорейшему достижению целей спецоперации с минимальными потерями.
- Как достигается боевое слаживание внутри подразделения?
- Я могу сказать только про наш Центр. В программе боевой подготовки мы используем совокупный опыт ведения боевых действий, начиная с 1987 по 2022 годы. В нашем Центре работают специалисты, которые участвовали во всех вооруженных конфликтах и миротворческих операциях, в которых участвовала Россия за данный период.
Способы боевого слаживания разные, в основе их лежит несколько принципов: необходимо успешно пройти психологическую «притирку», вместе пройти через сложности на пределе своих физических и морально-волевых возможностей, привыкнуть к друг другу, научиться действовать сообща согласно тактике, выработанной командиром подразделения и силами подразделения победить противника.
Иными словами, применяем все, чтобы наши курсанты четко осознавали необходимость и значимость взаимовыручки, а также умели взаимодействовать между собой. Не могу однозначно сказать, в каком объеме такие моменты отрабатываются при подготовке мобилизованных.
Мы ездим в одну из воинских частей в Подмосковье, где наши курсанты проводят занятия с мобилизованными по тактической медицине и эвакуации раненых с поля боя. За три недели уже обучили более полутора тысяч человек. Но это, конечно, капля в море. Мы готовы работу по подготовке мобилизованных поставить на поток, если нас об этом попросят.
В данный момент в нашем Центре работает свыше 40 человек на инструкторских должностях, это как специалисты прошедшие через «горячие точки», так и лучшие наши воспитанники, а обучается одновременно порядка 400 человек. Абсолютное большинство готово сделать свой вклад в подготовке мобилизованных.
- Насколько мобилизованные мотивированы учиться?
- Насколько мне известно, те, кому предстоит отправиться в зону спецоперации, учатся очень охотно. И это правильно. Ведь речь, по сути, идет о вопросах выживания в боевых условиях. Они порой сами ищут, где можно дополнительно пополнить свои знания. Некоторые мобилизованные, которых на выходные отпускают из учебных подразделений, сами приезжают к нам на курсы. Проходят программы курса молодого бойца, общевойскового снайпера, другие занятия. Люди стремятся получить знания и умения, понимая, что им предстоит отправиться в зону боевых действий.
Так что люди-то как раз хотят, проблема в том, что не во всех воинских частях хватает инструкторов, чтобы дать нужные знания и навыки в том объеме и в том качестве, которые необходимы.
Повторюсь, пока у нас в стране не произойдет скачок в подготовке инструкторов, которые бы могли качественно готовить армию, решить задачи спецоперации будет трудно. Это мое сугубо личное мнение. Сейчас мы там ведем боевые действия на открытой местности, в лесах, либо в небольших населенных пунктах. По сути, в города-миллионники наша армия еще не заходила, а это совсем другая история. В боях в городской застройке все ошибки и проблемы подготовки очень сильно дадут о себе знать.
- Анализировали натовскую систему подготовки военнослужащих ВСУ? Чем она отличается от того, чему и как обучают наших бойцов и мобилизованных?
- Я не могу сказать, как именно готовят натовские инструкторы, но могу объяснить другую тенденцию. Насколько я понимаю, ВСУ используют определенную тактику, они держат кадровые части вдали от передовой, а вокруг них выстраивают подразделения территориальной обороны, которые идут первой линией. Соответственно, тероборона, то есть практически — люди, набранные на улице, несут существенные потери, а кадровые части командование ВСУ бережет и прокручивает через боевые действия небольшими подразделениями. Другими словами, обкатывая их. Со временем, тероборона получает боевой опыт, ее остатки бойцов становятся профессионалами и могут составить основу для новых кадровых частей. Так же было и у нас в годы великой Отечественной, подразделения народного ополчения со временем становились кадровыми частями.
Получается, основной груз на себе несут не профессионалы, а профессионалов сохраняют. Если вспомнить историю, то похоже действовал римский легион. Легионеры выстраивались в три эшелона, где в первом шли те, кто не имеет боевого опыта, вторыми - кто имел хоть какой-то опыт, и только за ними шли наиболее боеспособные. Получалось, что несмотря на то, что первый эшелон нес колоссальные потери, каждая следующая волна с большей силой била противника.
В российской армии все немного иначе. На первой линии работают профессионалы, а менее подготовленные идут позади. Это вызвано желанием беречь жизни личного состава, и оно правильно, при условии, что куётся большой резерв профессиональных кадров в тылу. Необходимо понимать, что боевые действия без потерь не бывают. Есть «двухсотые», «трехсотые», те подразделения, которым нужна передышка для восполнения потерь, кому необходим отдых. Получается, что количество профессионалов сокращается, а новых мы не успеваем подготовить. Опасная тенденция, с которой надо что-то делать.
Уверен, что эту тенденцию мы способны переломить в нашу сторону, как только будут приняты соответствующие решения. Россия исторически всегда долго раскачивается и набирает силу, а потом победным маршем проходит по городам неприятеля.
