В подмосковном авиагородке жену майора Виктора Володина (фамилия изменена) – Тамару все знакомые называют женой героя. Та отмахивается: «Ну какого героя? У нас тут кругом такие неординарные люди – испытатели, космонавты – элита, белая кость. Они – герои. А мой что? Самый обычный летчик. Ему ведь так и сказали: сделал что положено, никакого геройства».
Но в военном городке, как в большой семье, ничего не утаишь, не скроешь. Кругом – профессионалы, и сами способны оценить, кто реально совершил подвиг, а кто лишь числится в героях. По заслугам и честь.
«Однажды в полете мотор отказал»
Муж Тамары – военный летчик, командир авиаотряда майор Виктор Володин – дома бывает нечасто. Сейчас, к примеру, он в командировке на Украине, участвует в спецоперации.
Сам из семьи военных. Дед служил на Чукотке, отец – летчик-инструктор космического полка. Оба летали на истребителях. Виктор в истребители не пошел, ему оказались ближе большие самолеты. Отучился пять лет в Балашовском летном училище, попал служить в Подмосковье, в эскадрилью воздушных пунктов управления – самолетов, без которых не обходится ни одна современная боевая операция.
В 2007-м оказался на Северном Кавказе, где шла война с террористами. Потом была Олимпиада в Сочи, которую тоже обеспечивали воздушные КП. Затем – несколько командировок в Сирию, где Виктор выполнил свыше 250 боевых вылетов.
На самолете радиоэлектронной разведки Ил-20 выполнял многочасовые разведывательные полеты без прикрытия, в условиях радиоэлектронного подавления и противодействия со стороны истребителей и беспилотников НАТО.
Однажды над сирийской Пальмирой у его самолета отказал один из двигателей. Но Виктор продолжил полет на трех оставшихся, пока до конца не выполнил боевую задачу и только после этого благополучно посадил самолет на авиабазе Хмеймим. Собранные в том полете данные о местонахождении главарей бандформирований в штабе отметили как «особо важные» и использовали для уничтожения боевиков.
Друзья тогда шутили: крути на кителе дырочку для ордена. Но кто-то из командиров сказал: подумаешь, отказ двигателя! У этого самолета еще три есть. И про награду забыли.
Противоракетный маневр
С самого начала спецоперации на Украине Виктор Володин со своим экипажем сразу же оказался на переднем крае. Первый вылет – 24 февраля. И дальше изо дня в день – привычная боевая работа, в которой, как считают некоторые, ничего героического нет.
Может, и так. Но иногда жизнь ставит человека в ситуацию, когда выбор у него простой: либо стать героем, либо погибнуть. Так случилось с Виктором Володиным. 3 апреля его самолет был подбит украинской ПВО.
В этот день экипажу самолета Ил-22 под командованием Володина поступил приказ: «работать за ленточкой» (так боевые летчики называют линию разграничения).
Ил-22 – воздушный пункт управления, который обеспечивает управление и связь с командными пунктами, сухопутными частями, разведкой, авиацией. А еще ведет переговоры с армейскими вертолетами – они «ходят» так низко у земли, что другая связь до них порой не добивает. Передача координат, если не дай бог где кого подбили и требуется срочная помощь, тоже идет через него. Ил-22 – одна из главных боевых единиц, без которой сложно координировать бой.
Украинская ПВО ведет постоянную охоту за этими самолетами. Действует хитро. Их ПВО работает без радиолокационного сопровождения, чтобы позиции зенитных комплексов нельзя было обнаружить. Радары включаются только тогда, когда уже визуально видна цель. Наводят ракету, пуск – и потом снова выключаются.
…В обозначенном квадрате самолет майора Володина летал предыдущие два дня. Судя по всему, на третий его уже ждали. Когда летчики заняли нужную зону и высоту 7600 метров, на третьем часу полета экипаж Ил-22 вдруг услышал громкий хлопок. Он раздался совсем рядом с бортом. Летчики не сразу поняли, что сработала украинская ПВО. Как оказалось позже – ракета комплекса «Бук».
Кабина самолета сразу же превратилась в сито. Из дыр стал вырываться воздух, издавая оглушающий свист – кабина «зашипела». Летчики почувствовали падение давления. В норме оно поддерживается таким, какое бывает на высоте 1000–1500 метров. А тут экипаж вдруг оказался как в разреженном «высокогорье» – высота 7600 метров. По ощущениям такая взрывная разгерметизация сродни контузии: перед глазами все плывет, мозг отключается…
В сознании Виктора промелькнула мысль: может быть второй пуск ракеты – нужен противоракетный маневр!
Такому маневру учат всех военных летчиков, когда большим креном и вертикальной скоростью меняешь траекторию полета насколько возможно круче, чтобы ракета не догнала самолет. Но одно дело маневренный истребитель и совсем другое – Ил-22, «небесный тихоход», созданный на базе пассажирского Ил-18, бывшего флагмана «Аэрофлота». Это надежная, устойчивая машина для гражданских перевозок. Самолет даже не реактивный, а винтовой. Какой уж тут маневр? Но Володин рискнул.
Это потом в журнале объективного контроля напишут, что действия по поддержанию боевой живучести самолета были выполнены грамотно, хладнокровно и своевременно. Но тогда он об этом не думал. Просто спешил увести машину с людьми от очередного удара. На борту были пятеро членов экипажа и еще четверо – боевой расчет, специалисты командного пункта.
И тут вдруг крик бортинженера: «Горим!» От повреждений вспыхнула кислородная система. Пламя поползло на обшивку. Володин скомандовал: «Бегом тушить!» Бортинженер и радист схватили переносные огнетушители и бросились сбивать пламя.
В этот момент раздался еще один хлопок. Вторая ракета уже задела только хвост. Если бы попала в двигатели, все могло тут же закончиться. Володин понял: противоракетный маневр сработал – большим креном и снижением он сумел-таки быстро изменить траекторию полета и уйти от ракеты. Теперь всего-то оставалось посадить этот «дырявый» самолет.
На остатках топлива
Ил-22 снижался. Выпустив шасси и готовясь к экстренной посадке, он шел в сторону Ростова-на-Дону. И тут снова крик бортинженера: «Там керосин льет из всех щелей!». Это и так уже было понятно по топливомерам. Их показатели быстро спускались все ниже и ниже: машина стремительно теряла топливо.
Поскольку двигатели еще работали, самолет летел, а пожар на борту был потушен, экипаж принял решение все-таки попытаться сесть на своем аэродроме, а не в чистом поле. Хотя ситуация была очень опасной. Неясно, как она могла развиваться дальше. Из топливных баков хлестал керосин, рядом работали двигатели, которые в любой момент могли вспыхнуть...
В воздухе самолет горит быстро, как спичка. Майор Володин приказал всем надеть парашюты и на всякий случай быть готовыми покинуть борт. Он тянул свой «Ил» к аэродрому и мысленно благодарил Бога за то, что кругом поля и никаких больших возвышенностей. Населенные пункты старался обходить подальше, приглядывая заодно потенциальные места для посадки. Он понимал: если машина загорится, нельзя, чтобы это случилось вблизи поселка: там люди. Если что, садиться надо где-нибудь в поле...
Весь полет от удара второй ракетой до посадки занял всего 10 минут. А казалось – целую вечность. Летчики знали: в Ростове-на-Дону их ждут ребята, командование, к тому же на аварийном борту садиться на знакомой полосе будет легче. На военном аэродроме им действительно дали приоритетную посадку. Выкатили пожарные машины, подготовили спасателей, медиков…
К полосе Ил-22 шел кратчайшим путем под углом 90 градусов. Перед посадкой выровнял курс. Сели четко, как по писаному, отключив двигатели и оставив только один, который был наименее поврежден. На нем и зарулили.
Все было сделано так оперативно, что в баках даже осталось немного топлива. Уже на земле ребята из экипажа молча смотрели друг на друга и понимали, что случилось почти чудо: они не только выжили сами, но еще и сумели спасти самолет, начиненный суперсекретной аппаратурой. Если бы этот борт «присел» или упал где-то на территории Украины, и аппаратура досталась неприятелю, потери с точки зрения гостайны были бы колоссальными.
Награда не нашла героев
Уже на земле, осматривая свой израненный «Ил», летчики искренне радовались: как же им повезло, что на борту никто не пострадал – никого не убило, не ранило осколками... Ил-22 предназначен для длительных многочасовых вылетов. На нем есть места отдыха, кухня, стол, где можно перекусить, попить чай. Все эти отсеки были в дырах от ракетной шрапнели, но в момент поражения каким-то чудом в них не оказалось людей!
Представители промышленности насчитали в самолете более 200 сквозных пробоин – в двигателях, крыле, кабелях… Была повреждена электропроводка, а также масляная и топливная системы. Поражающие элементы «Бука» попали в хвостовое оперение. Инженеры ходили по салону и удивлялись: как же они сели?!
Составили акт. Несмотря на серьезные повреждения, оказалось, что самолет можно восстановить. Его отправили на капремонт. «Илу» должны залатать все дыры, начиная от топливных баков, заменить двигатели, винты, которые тоже были посечены, но все же – спасибо конструкторам! – продолжали вращаться до последнего. После чего самолет снова встанет в строй.
А его экипаж уже в строю. После десяти дней в доме отдыха летчики вышли на службу, а через три недели снова отправились в зону спецоперации для выполнения очередных боевых задач.
Как ни странно, но из этого экипажа никого за прошедшие полгода так и не наградили. Где-то там наверху все спорили, решали, вроде даже какие-то документы на представление отправляли. Но потом, говорят, снова нашелся кто-то, который сказал: «Ну и что? Ерунда! Мы тоже в свое время в дырках летали...»
Наверное, это так. У нас в армии действительно много настоящих мужиков, которые могут находить выход из самых безвыходных ситуаций, за что их точно можно назвать Героями России. Разве дело только в наградах?
…А потому, когда Тамара Володина идет по улицам городка и люди, вокруг спрашивают: ну что, уже вручили твоему мужу Звезду Героя? – она хоть и отвечает «нет», но все же улыбается и гордо поднимает голову. Ей и вправду есть кем гордиться. И люди это знают. По заслугам и честь.
***
Конечно, люди у нас служат и рискуют жизнями не за награды. Работа такая. И все же, согласитесь, когда прошедшие непростые испытания солдаты и офицеры остаются «при своих» – это не совсем справедливо. Журналисты «МК» надеются, что в случае с экипажем майора Володина справедливость все же восторжествует.
