***
Если результаты опросов верны, правая коалиция получит убедительное большинство, а ультраправая партия «Братья Италии» (Fratelli d’Italia) выдвинет своего лидера Джорджу Мелони на пост первого крайне правого премьер-министра страны со времен Бенито Муссолини. Хотя, отмечает издание Foreign Affairs, сама Джорджа Мелони отвергает любую связь с фашизмом, ее партия сохраняет многие символы и ценности фашистского прошлого Италии. Поэтому неудивительно, что перспектива ее прихода к власти напугала как рынки, так и международных наблюдателей.
Но тут возникает парадокс – несмотря на беспокойство международного сообщества по поводу прихода итальянских ультраправых к власти, сильная Джорджа Мелони может оказаться в глазах западных элит предпочтительнее слабой.
Лидер «Братьев Италии» ускоренными темпами пытается избавиться от своего прежнего популистского публичного имиджа, вместо этого представляя себя чем-то вроде традиционного консерватора. Ее политические предпочтения в целом соответствуют директивам ЕС и НАТО. Таким образом, не Мелони представляет самый большой риск для стабильности Италии и ее места на Западе. В глазах этого самого «коллективного Запада» опасность представляет не близкая к фашистам Мелони, а ее вероятные союзники по правой коалиции, особенно имеющая репутацию дружественной по отношении к России партия «Лига» и ее лидер Маттео Сальвини.
В долгосрочной перспективе Мелони может нанести ущерб итальянской демократии, признает Foreign Affairs, отмечая ее явные амбиции усилить власть исполнительной власти над парламентом и укрепить свою позицию. Ее консерватизм и программа конституционных реформ вызовут споры в Италии и по всей Европе. Но в краткосрочной и среднесрочной перспективе сильная Мелони кажется скорее стабилизирующим, чем разрушительным фактором – в то время как слабой Мелони, возможно, придется пойти на компромисс с Сальвини таким образом, который союзники Италии сочтут «неприятным». А очень плохой результат Мелони может оставить Италию без правительства во время национального кризиса.
***
Опыт фашизма в Италии — ее подавление демократии, ее колониальные амбиции, ее союз с нацистской Германией и ее участие в Холокосте — привели к серьезному переоценке ценностей после Второй мировой войны, напоминает Foreign Affairs. Сразу после окончания войны некоторые итальянцы изо всех сил пытались отрицать, что виноват фашизм как таковой. Вместо этого они утверждали, что главные ошибки Муссолини заключались не в его внутренней политике или идеологии, а в его союзе с нацистской Германией.
Бывшие фашисты создали парламентскую партию «Итальянское социальное движение», которая регулярно участвовала в национальных выборах и преследовала социально-консервативные цели, пытаясь привнести ультраправые идеи в мейнстрим. Однако другие партии систематически исключали это движение из правительства, а центристская Христианско-демократическая партия, связанная с США, доминировала в сменяющих друг друга правительствах Италии. Ее главным соперником была Коммунистическая партия. Крайне правые появлялись в ключевые моменты, обычно для поддержки христианских демократов против коммунистов, но они редко становились известными, и ни один из их представителей никогда не занимал высоких постов.
Изоляция крайне правых закончилась после окончания холодной войны, когда рухнули Коммунистическая партия Италии и христианские демократы, создав политический вакуум, оставивший место для нового вида популизма. Такие партии, как сепаратистская «Лига Севера» (позже ставшая «Лигой» во главе с Сальвини), выступали за независимость северной Италии. А медиамагнат-миллиардер Сильвио Берлускони стал премьер-министром, пообещав заменить профессиональный политический класс бизнес-лидерами. В этом контексте правые политики стали возвращаться из политической ссылки и участвовать в управлении государством. «Итальянское социальное движение» было переименовано в «Национальный альянс» и последовательно входило в правительства под руководством Берлускони в 1994, 2001–2006 и 2008–2011 годах, тщательно дистанцируясь от фашистской традиции, из которой оно возникло. Например, лидер партии Джанфранко Фини в 2003 году посетил музей Холокоста в Израиле.
Как это ни парадоксально, возвращение правых партий к власти не вызвало политической поляризации. Наоборот, в 1990-е годы итальянские избиратели в целом стали тяготеть к центру. Берлускони превратился из популистского смутьяна в мейнстримного правоцентристского политика, и эта эволюция была вызвана его конкуренцией с левоцентристским лидером Романо Проди. Два этих политика более десяти лет сменяли друг друга на посту премьер-министра.
«Национальный альянс» также переместился в центр. При этом партия постепенно теряла свою политическую идентичность, и ее становилось все труднее отличить от партии Берлускони, Forza Italia.
Это сближение политических взглядов прекратилось после того, как кризис еврозоны привел к устранения последнего правительства Берлускони в 2011 году. Устоявшиеся политические партии Италии не смогли эффективно отреагировать на кризис, разочаровав избирателей. Больше всего выиграли новые, небольшие протестные партии.
***
В рамках более широкого восстания против традиционных итальянских элит Джорджа Мелони, министр по делам молодежи в последнем кабинете Берлускони, создала в 2012 году «Братьев Италии», движимая чувством, что «Национальный альянс» предал свои основные ценности.
Поначалу привлекательность правой политики Мелони была ограниченной. В 2010-х годах «Братья Италии» набрали всего от двух до четырех процентов голосов на национальных и европейских выборах. Избиратели с гораздо большим энтузиазмом относились к выступающему против истеблишмента, антиевропейскому «Движению пяти звезд», которое набрало более 25 процентов голосов на общенациональных выборах в 2013 году и более 32 процентов в 2018 году. А антиевропейская, националистическая партия «Лига» набрала более 17 процентов голосов на общенациональных выборах в 2018 году и более 34 процентов на выборах в Европейский парламент годом позже.
«Пять звезд» и «Лига» сформировали коалиционное правительство в июне 2018 года. Это положило начало процессу, в ходе которого две партии превратились из аутсайдерских групп в нечто более близкое к традиционным элитам, отмечает Foreign Affairs. Они пошли на компромисс в выборе министра финансов, пошли на уступки Европейской комиссии по бюджету и не смогли реформировать пенсии и рынок труда, как обещали. В 2019 году трансформация продолжилась, когда «Пять звезд» сформировала новое правительство с правоцентристской Демократической партией, и достигла кульминации в 2021 году, когда и «Пять звезд», и «Лига» присоединились к коалиции национального единства премьер-министра Марио Драги вместе с партией Берлускони и Демократической партией. Мелони и ее «Братья» оставались вне каждой из этих коалиций и, таким образом, стали главным голосом оппозиции.
Решение Мелони остаться вне коалиции Драги дало ей явное преимущество как перед «Движением Пяти звезд», так и перед «Лигой». Коалиция Драги представляла собой все то, что когда-то отвергали «Пять звезд» и «Лига». Марио Драги — технократ, который до вступления в должность премьер-министра в 2021 году был президентом Европейского центрального банка. В качестве премьер-министра его политика была центристской и проевропейской. Его главная цель заключалась в том, чтобы подготовить Италию — путем реформирования ее судов, государственной службы и других институтов — к получению европейской поддержки для ее восстановления после пандемии COVID-19.
Драги также олицетворял метод правления, который допускал небольшой внутренний протест. Он скрепил свою коалицию, настаивая на консенсусе и коллективной ответственности. Это вовлекло «Движение Пять звезд» и «Лигу» в каждый этап сложного процесса институциональной реформы и дало Мелони и ее «Братьям Италии» повод утверждать, что обе партии виновны в лицемерии.
Таким образом, популярность «Пяти звезд» и «Лиги» неуклонно снижалась в опросах во время правления Драги, поскольку их решение поддержать правительство, возглавляемое истеблишментом, было воспринято избирателями как последний акт отказа от их прежних популистских принципов. В конце июля оба увидели возможность избежать своего, казалось бы, необратимого упадка. Когда «Пять звезд» отказались поддержать законопроект о социальной помощи, «Лига» и Forza Italia отказались оставаться в правительстве с «Пятью звездами», заявив, что эта партия оказалась ненадежной. Драги, который всегда требовал от своих сторонников в парламенте последовательности и лояльности, не имел другого выбора, кроме как распустить коалицию.
***
Распад коалиции Драги дал дополнительный импульс Мелони, которую теперь также поддерживают избиратели, ищущие новое лицо. Согласно недавним опросам, «Братья Италии» сейчас находятся на пути к получению более четверти голосов в стране.
Теперь, когда Мелони укрепила свое лидерство среди протестующих избирателей, у нее есть все стимулы представить себя надежным премьер-министром в ожидании и укрепить свой международный авторитет. Она знает, что долгосрочная жизнеспособность ее правительства будет зависеть от того, примут ли рынки ее лидерство. Таким образом, она прилагает усилия, чтобы казаться мейнстримом.
Недавно она заверила союзников, что ее правительство будет и впредь поддерживать Украину. Она также уточнила, что, вопреки своим предыдущим заявлениям, однозначно поддерживает членство Италии в еврозоне. А совместный предвыборный манифест, который Мелони согласовал с Сальвини и Берлускони, в целом обнадеживает умеренных: он обещает «соблюдение обязательств [Италии] как части Атлантического альянса» и «полную приверженность европейской интеграции».
Маттео Сальвини хочет бросить вызов лидерству Мелони, и он может сделать это, только отняв протестные голоса. Его стратегия состоит в том, чтобы обойти Мелони с фланга. «Лига» предложила фиксированный налог взамен существующего прогрессивного подоходного налога и пенсионную реформу, которая даст каждому итальянцу доступ к полной пенсии после 41 года работы. По оценкам, одни только эти планы будут стоить дополнительно 57 миллиардов евро в год, что составляет примерно 3,3 процента валового внутреннего продукта.
Такие планы крупных заимствований, скорее всего, спровоцируют еще одно бюджетное противостояние с Брюсселем, подобное тому, которое Сальвини организовал в 2018 году.
Ситуация усугубляется тем фактом, что Европейский центральный банк ясно дал понять, что не будет вмешиваться, чтобы предотвратить рыночные потрясения в государствах-членах, которые не соблюдают фискальные правила Брюсселя. Кризис уверенности в способности Италии обслуживать свой долг может поставить под сомнение долгосрочную жизнеспособность единой валюты, как это было в 2011–2012 годах.
С геополитической точки зрения ЕС, НАТО и «коллективного Запада» позиция Сальвини также ненадежна. Несколько недель назад он публично призвал к пересмотру санкций ЕС в отношении России, хотя позже включил «задний ход».
Сальвини указывает на рост цен и процентных ставок, с которыми сталкиваются итальянцы, чтобы защитить предложенные им сокращения налогов, пенсионные реформы, увеличение государственных расходов и смягчение реакции ЕС на украинский конфликт. Он утверждает, что он человек из народа.
Чтобы не оказаться в стороне от него, Мелони придется убедить итальянцев в том, что высокие счета за электроэнергию являются приемлемой платой за долгосрочную безопасность Европы и что масштабные бюджетные трансферты не являются ответственным способом справиться с экономическими трудностями, с которыми они сталкиваются. Но согласно недавнему опросу, 51% итальянских избирателей хотели бы отменить санкции против России. С наступлением зимы эта доля, вероятно, возрастет.
Трудность для Мелони состоит в том, чтобы найти способ смягчить или приспособить Сальвини, не снижая доверия к ней со стороны партнеров из ЕС и международных инвесторов. Пойдя на компромисс с Сальвини по этим вопросам, Мелони рискует расколоть единый фронт Запада по Украине, начать борьбу с ЕС из-за бюджетов или и то, и другое для западного истеблишмента — кошмарный сценарий.
***
Даже если Мелони будет твердо стоять на своем, само присутствие сильного Сальвини в ее правительстве вызовет сомнения в том, как долго она сможет выдерживать его давление.
Маттео Сальвини сможет оказать давление на Мелони только в том случае, если он сохранит твердый контроль над «Лигой». Его партия внутренне разделена между радикалами, которые хотят сохранить за партией статус голоса протеста, и умеренными, которые хотят двигаться к центру и считают, что Сальвини упустил возможность, когда способствовал краху правительства Драги. Есть признаки того, что важная часть бизнес-сообщества с пониманием относится к более умеренной позиции Мелони.
На ежегодном Форуме Амброзетти в Черноббио, самом важном собрании в Италии для видных промышленников, финансистов и бизнесменов, она завоевала аплодисменты, пообещав преемственность в достижении общих целей, изложенных Драги. Сальвини не может позволить себе потерять этот ключевой электорат.
Если «Лига» наберет менее десяти процентов голосов, а это плохой показатель для Сальвини, ему придется укреплять свои позиции в собственной партии, а не спорить с Мелони. Это позволит Мелони смягчить свою политику и укрепить доверие к своему правительству в Европе, НАТО и на рынках облигаций без вмешательства со стороны ее ненадежного союзника.
Другие возможные результаты менее привлекательны. Плохой результат для Мелони может привести к слабому правому правительству, которое, вероятно, рухнет задолго до истечения пятилетнего мандата парламента, а возможно, всего за несколько месяцев, что вынудит Италию повторно провести выборы с учетом стоимости жизни и энергетический кризис в разгаре. Еще хуже было бы очень слабое выступление Мелони, из-за которого она вообще не смогла бы сформировать коалицию, учитывая глубокие разногласия среди левоцентристов и неспособность «Братьев Италии» править вместе с Демократической партией. Это оставило бы Италию без правительства в момент национального кризиса.
«Хороший результат Мелони, по крайней мере, обеспечит стабильность и позволит ей взять на себя ответственность за управление Италией, – резюмирует Foreign Affairs. – Значительно смягчив свою прежнюю популистскую позицию за последние месяцы, Мелони показала, что понимает ставки. В долгосрочной перспективе итальянцам придется судить о ее крайне правой повестке дня и ее планах по преобразованию их демократии. Но в краткосрочной перспективе для Италии, а также для ЕС, США и Украины сильная Мелони будет лучше, чем слабая».
