24 февраля этого года Россия начала упреждающую военную операцию на территории, которая с точки зрения ее законодательства не являлась своей. Уже в горизонте нескольких ближайших дней по итогам серии референдумов в бывших украинских регионах — референдумов, чьи результаты не вызывают никаких сомнений, — все это изменится. С точки зрения российских законов и российской Конституции РФ будет вести боевые действия на своей собственной территории.
«Граждане России могут быть уверены: территориальная целостность нашей Родины, наша независимость и свобода будут обеспечены, подчеркну это еще раз, всеми имеющимися у нас средствами.
А те, кто пытается шантажировать нас ядерным оружием, должны знать, что роза ветров может развернуться и в их сторону.
В нашей исторической традиции, в судьбе нашего народа — останавливать тех, кто рвется к мировому господству, кто грозит расчленением и порабощением нашей Родине, нашему Отечеству. Мы и сейчас это сделаем, так и будет», — заявил Владимир Путин в финале своего обращения к народу 21 сентября.
И не надо думать, что это просто политическая риторика — высокопарная, но имеющая довольно опосредованное отношение к реальной действительности. В глазах самого Путина — глазах, которые сейчас фактически являются «глазами всей Российской Федерации», — это совершенно конкретный план действий, концентрированное выражение всего того, что думает президент и Верховный главнокомандующий, «сумма» всех его взглядов на мир, на правильное и неправильное мироустройство.
Конечно, Рубикон был перейден отнюдь не в сентябре 2022 года. То, о чем был заявлено в речи главы РФ в эту среду, — логическое и, можно сказать, даже неизбежное следствие и продолжение тех решений и действий, которые были приняты и предприняты семь месяцев тому назад.
«О чем хочу сегодня впервые сказать публично? Уже после начала специальной военной операции, в том числе переговоров в Стамбуле, представители Киева реагировали на наши предложения весьма позитивно, и эти предложения прежде всего касались обеспечения безопасности России, наших интересов.
Но очевидно, что мирное решение не устраивало Запад, поэтому после достижения определенных компромиссов Киеву фактически было дано прямое указание сорвать все договоренности», — заявил в своей речи в среду Владимир Путин.
Знаю и понимаю, о чем сказал глава РФ. Знаю — но тем не менее хочу выразить сомнение в реальной возможности тех компромиссов, которые на какой-то краткий миг этой весной казались достижимыми.
В политологии есть такое понятие — игра с нулевой суммой. Вот что о ней написано в онлайн-энциклопедии: «Антагонистическая игра, или игра с нулевой суммой, — термин теории игр. Антагонистической игрой называется некооперативная игра, в которой участвуют два или более игроков, выигрыши которых противоположны».
Нагромождение наукообразных терминов не должно вводить в заблуждение. Суть явления, о котором идет речь, четко описано в последней фразе: «выигрыши игроков противоположны». То, что сейчас происходит, — это классическая игра с нулевой суммой. Одновременный выигрыш Москвы, официального Киева и Запада уже невозможен. Чтобы кто-то выиграл, кто-то должен проиграть. Это определяло, определяет и будет определять дальнейший ход событий. Об этом сейчас и идет речь — о том, кто в конечном итоге окажется на коне, а кто под конем.
Любые вооруженные конфликты рано или поздно заканчиваются (за редкими исключениями в виде, например, противостояния между Палестиной и Израилем). Конфликт вокруг Украины тоже не будет перманентным.
Конечно, Запад и официальный Киев не признают тех новых границ России, которые возникнут по итогам референдумов ближайших дней. Но ничего иного в Москве не ждали и не ждут.
Путину не очень интересно, что Байден, Трасс, Шольц (и далее по списку) считают правильным и моральным, а что неправильным и аморальным. Путин нацелен на создание принципиально новой стратегической ситуации: Азовское море становится «внутрироссийским озером», Крым оказывается надежно прикрыт, и так далее.
Те же самые цели российское руководство ставило перед собой еще в феврале. Но объем выделенных ресурсов оказался недостаточным для их достижения.
Запад по полной программе вложился в оснащение и переоснащение украинской военной машины, а официальный Киев проявил и по-прежнему проявляет «стопроцентную терпимость» к масштабным потерям. Это и создало ту динамику конфликта, которую в команде Зеленского сочли выгодной для себя.
В Кремле пришли к выводу о необходимости сломать эту динамику. Это решение точно не было легким. Ситуация, когда страна проводила специальную операцию силами только контрактной части армии, а вся остальная страна продолжала де-факто жить в условиях мирного времени, была сама по себе очень яркой демонстрацией силы и возможностей России.
Однако конфликты такого уровня не выигрываются одними только демонстрациями. Конфликты такого уровня требуют постоянной готовности к принятию жестких решений.
Владимир Путин не раз давал понять, что такая готовность у него есть. Президент РФ на встрече с руководством Государственной думы и лидерами парламентских фракций 7 июля: «Сегодня мы слышим, что нас хотят победить на поле боя. Ну что здесь скажешь? Пусть попробуют... Но все должны знать, что мы-то по большому счету всерьез пока еще ничего и не начинали». Решения от 21 сентября тоже очень далеки от задействования всех возможных и невозможных ресурсов. Мобилизация-то все-таки частичная. Но это точно «начало серьезного начала».
Читайте материал «Названы военные специальности, востребованные для мобилизации в России»
