Вернувшиеся домой
Когда на карту поставлена жизнь, а над головой рвутся снаряды, совершенно не думаешь, куда едешь и зачем. Нередко убегали буквально в шлепках на босу ногу. Без ничего. Не у всех были с собой документы, деньги. А если и были, то гривны, которые нужно было где-то менять. Притом, что российские банки украинскую валюту не принимали.
Вернуться домой, как только жизнь наладится, мечтали многие. Еще весной я говорила с мариупольцами, проживавшими во временных центрах размещения в разных городах России, все они были настроены оптимистично. «До конца лета уедем наверняка отсюда, — радужно прикидывала 40-летняя Евгения. — Пока не начались холода и дожди, начнем отстраиваться. Мы с соседями уже решили, что поселимся в одном доме, который больше всего уцелел, и начнем восстанавливать потихоньку свои дома».
Но мечты для большинства, увы, пока так и остались мечтами. Сколько человек на сегодняшний момент уехали назад, неизвестно, по приблизительным подсчетам, примерно один из десяти. Да, в отличие от Европы, русскоязычным украинцам с юго-востока страны, на первый взгляд, гораздо проще обустроиться в России на постоянной основе, чем в ЕС, найти здесь работу, получить гражданство. Да и с языком проблем быть не должно.
Однако многие из тех, кто решил остаться в РФ насовсем, жалуются, что не подозревали, какой квест их ждет. Проблемы с оформлением документов, с получением гражданства и медицинской страховки, с учебой и работой…
Да элементарно — на подходе холодная осень, дальше зима, а у многих даже нет теплой одежды.
«Сказали, что гражданства можем ждать годы»
Ольга (имена героев изменены. — Е.К.) родом из Донецкой области. Той ее части, которая находилась под юрисдикцией Киева. Сама в Россию она приехала на заработки еще несколько лет назад. Гражданство не оформляла, считала, что это не так важно. Сын оставался дома. Оканчивал школу.
После начала СВО Ольга понесла свои документы на паспорт РФ. Но к тому времени очередь в миграционные центры уже была бесконечной.
«Я ждала больше полугода, чтобы стать гражданкой России. Мне еще повезло, весной поток беженцев только начинался. Сейчас число тех, кто решил стать россиянином, выросло многократно. Люди все прибывают и прибывают».
Сына с Донбасса Ольге удалось вывезти в апреле. Мальчик оканчивал первый курс колледжа. Здесь думали, что его переведут на второй курс и зачтут уже полученный год учебы по такой же специальности. Так как учебные программы на Украине и в России практически одинаковые.
С собой парень имел все необходимые документы, но копии. Оригиналы аттестата за 9-й класс, официальные подтверждения того, что он является студентом, остались дома. Вернее, в колледже. «Я дозвонилась туда, но мне ответили, что архив эвакуировали в Киев и я его вряд ли найду, а уж в Россию точно никто ничего пересылать не будет. И что нам ничем не могут помочь».
Казалось бы, какая проблема, чтобы несовершеннолетнего украинского беженца взять на учебу в РФ?
Тем более, все мы знаем, что для таких категорий абитуриентов в этом году были выделены специальные квоты на поступление. 10% от общего числа студентов. Обещали брать всех, кто захочет, даже несмотря на успеваемость и результаты экзаменов.
«Мы обошли все учебные заведения нашего профиля, — рассказывает Ольга. — И везде был один ответ: без оригиналов документов принять не можем».
В конце концов мальчика удалось пристроить. Под честное слово. Пообещав, что к моменту получения диплома он предоставит все требуемые бумаги. «Иначе ему просто диплом не выдадут. Мы и так им очень благодарны, что нам поверили, но такие жесткие правила!» — разводит руками Ольга.
В отличие от матери у сына гражданства все еще нет. И в ближайшее время не предвидится. Да, прошло уже полгода с момента, как он в России. Но на прием документов, как мы уже писали, гигантские очереди из таких же, как он, несчастных.
А еще требуется проверить и отфильтровать подозрительных. «Среди наших земляков ходят слухи, что ждать гражданства, если ничего не изменится, придется несколько лет», — признается Ольга.
На данный момент у мальчишки нет даже элементарной медицинской страховки.
Дело в том, что если ты не гражданин РФ, то ОМС не положен. Да, вроде бы раньше предлагали какую-то схему временного получения, но так ничего и не дают.
«А у нас в училище ОМС срочно требуют. Пробовали оформить за деньги добровольную страховку, но везде отказали», — вздыхает мать.
Наступают холода, сезон ОРВИ, да и ковид никуда не делся, а в России, получается, сейчас находятся миллионы украинцев, по факту лишенных медицинской помощи?
Конечно, если что-то срочное и неотложное, то заберут по «скорой». А если нет? Добавляются проблемы с прерванными курсами лечения — например, химиотерапии, когда бюрократическое промедление может стоить человеку жизни.
Были случаи, когда приезжали беременные без обменных карт. Да, в России рожают мигрантки, в обсервациях, где лежат больные, необследованные, с ВИЧ, но это не тот уровень, который бы хотела любая мать своему будущему ребенку.
Разумеется, можно понять и работодателей, и налогоплательщиков, которые вовсе не обязаны вносить страховые отчисления фактически за граждан другой страны, которые сами ни копейки еще не вложили в российский бюджет. А что делать? Ведь этим мы защищаем в том числе и себя, свое здоровье. С другой стороны, государственный кошелек не бездонный. Везде кризис.
Даже более благополучные европейцы с лета начали сокращать помощь беженцам и всячески способствовать их возвращению домой.
Ну а если некуда возвращаться, то что? В конце концов люди же не виноваты, что оказались в патовой ситуации.
«Раньше можно было хотя бы подать на гражданство в регионах. Но сейчас и там огромный наплыв наших. И что делать дальше, мы не знаем. Замкнутый круг какой-то», — сокрушается Ольга.
Женщине еще повезло, так как ее сын вроде бы должен идти по льготной очереди, ведь его мама уже россиянка. Но опять же в нынешней ситуации любые льготы весьма относительны…
Карьера дворников и разнорабочих
Я разговаривала летом с чиновниками в регионах. Уже тогда вырисовывались довольно неприятные перспективы: вот пройдут три месяца, отпущенных беженцам на адаптацию и принятие решения о своем будущем, а дальше что?
«Мы готовы предоставить места, но на тяжелых промышленных производствах, — признавались чиновники. — Да, если брать центр России, то там вакансий нет. Требуется уезжать в Сибирь, за Урал, на Дальний Восток».
В общем, судя по тону, эти люди явно считали, что никому и ничем не обязаны. Хотите работать — работайте. Дворники и разнорабочие точно везде нужны. В конце концов официальная безработица в России одна из самых низких в мире — всего около 4%.
«Выдали по 10 тысяч рублей подъемных на каждого члена семьи. Еще десять от президента, по 10 тысяч родителям к 1 сентября. И это вся материальная помощь, дальше крутись как хочешь», — рассказывает 42-летняя Лариса из Мариуполя, мама двух школьниц, воспитывает их одна. Говорит, что работу искала долго. Высшее ее образование не пригодилось. Пошла работать в магазин. Хозяин понимает ее ситуацию, но тоже не может платить много и оформлять официально. Он и без того помог получить медицинскую книжку. Работает женщина по графику 3/2. С 8 утра до 9 вечера. Предстоящий отпуск за свой счет — на 10 дней. Но все равно не жалуется. Из Москвы, правда, пришлось уехать в глубокую провинцию, там дешевле снимать жилье. За квартиру отдает 7 тысяч, получает на руки примерно 15.
«Дома я зарабатывала в три раза больше. Стараюсь просто не думать об этом, чтобы не разреветься. Я понимаю, что все это в прошлом, а надо жить здесь и сейчас. Искать хорошее. Зато в Москве очень добрые люди, — считает женщина. — Здесь столько волонтеров, добровольных помощников, которые были готовы с нами нянчиться и помогать. В том городе, где мы поселились, каждый сам за себя. Такой уклад жизни. Мы ни с кем пока не подружились. Я стараюсь особо не афишировать, кто мы и откуда. А окружающие не очень стремятся сблизиться. И в общем-то я людей не виню, всем сейчас непросто».
«Лишь бы не разрыдаться самим»
Известная благотворительница бросила клич, что требуются волонтеры для работы с украинскими беженцами. Это только казалось, что пройдет три месяца, максимум полгода, и те настолько придут в себя, что смогут решать все вопросы самостоятельно.
На самом деле ситуация настолько бьет по психике, что многие ментально буквально превращаются в маленьких детей, которым нужна бесконечная поддержка для того, чтобы продолжать жить дальше. Сами они ничего не могут.
Ежедневно к благотворительнице обращается в среднем 25 семей, у которых проблемы с едой, одеждой, документами, жильем и т.п. На сегодня 1400 семей уже получили помощь.
Говорят, что желающих курировать бедствующих украинцев сейчас гораздо меньше, чем было весной, — человеческие ресурсы тоже не бесконечны, а вот заявки от нуждающихся семей не заканчиваются.
Сложно работать с людьми «в травме», кто-то не очень адекватно общается, срывает договоренности, из кого-то двух слов клещами не вытянешь.
«Беженцы разные, как, впрочем, любые люди, — рассказывают волонтеры. — Некоторые всех, включая нас, винят в своих бедах. Есть такие, кто всем недоволен, вещи им не нравятся, одежда не подходит. Тут, конечно, нужно понимать, что мы имеем дело не с бомжами, а с людьми, которые многое потеряли и которые не знают, что будет завтра. Есть такие, кто не может остановиться, хочет выговориться. И надо стараться самим не спятить, чтобы все это бесконечно выслушивать».
Истории, рассказанные в соцсетях, потрясают. Вот девушка, студентка колледжа искусств, ищет электропианино. Чтобы содержать семью, бабушку и маму, работает официанткой, очень устает ездить по 2,5 часа на работу в Москву. Домой приходит в 2 ночи, а с утра у нее онлайн-занятия. Выпускной курс, нужно готовиться к экзаменам.
Просят лекарство от эпилепсии. Семья из Северодонецка, 45 дней провели в подвале, двое детей, взрослая (18 лет) дочка и парень 13 лет. В подвале было очень тяжело, у мамы постоянно болела голова, потом ее начало постоянно рвать. А у сына начались приступы. Сквозь сон сводило челюсти, начинало дергаться лицо, руки, ноги.
«И вот они в Москве, — пишет благотворительница. — Я спросила, что им сейчас нужно? Еда нужна? Мама: «Да нет, спасибо, справляемся, еда есть». — «Мясо едите?» — «Нет». — «Овощи?» — «Нет». — «Фрукты?» — «Яблоки в августе по скидке покупали». — «Может, вам еды купить?» — «Да не надо, манку на воде в подвале ели, может, кому-то сейчас нужнее?» — «Ну ладно, — говорю, — а что вам надо?» Мама: «Утюг!» Хочет гладить мужу на работу одежду. Она, короче, гладит мужу одежду на работу... чайником. Говорит, плохо получается, но она старается».
«Пришла заявка на табуретки. В доме 2 табуретки, а в семье беженцев 4 человека. Едят по очереди. Спрашивают, можем ли мы купить им еще 2 табуретки, чтобы они ели вместе?»
«Куча заявок на теплое одеяло от беженцев, которые обходились без одеял летом, а сейчас начали мерзнуть и простужаться. Мы спрашиваем, не хотите еще обогреватель? Они отвечают: не, спасибо, он же электричество тратит, а чем мы платить будем».
Детям-школьникам просят достать хотя бы подержанные столы, чтобы учить уроки. Делают домашние задания на полу. Очень нужны любые б/у телефоны и компьютеры для школы. XXI век на дворе, требуют презентации, доклады. А когда в семье элементарно нечего есть…
Существует и буллинг. Потому что дети, к сожалению, жестоки. Мальчику с лишним весом дети в школьном дворе кричали: «Жирный, это ты, что ли, в подвале сидел и голодал?» И тут требуется психологическая помощь для одной стороны. И элементарные объяснения для другой. Да, петь гимн и поднимать флаг, безусловно, важно, но, может, стоит к ним присоединить еще и уроки терпимости и гуманизма, ведь это в сегодняшнем мире не менее важно, чем воспитание патриотизма.
Синица в Тобольске
Есть ли счастливые примеры? Беженцы, у которых все получилось, которые не ропщут и не жалуются? Разумеется, есть, хотя и не так много.
Я лично знаю таких счастливых людей. Мама, папа, двое мальчишек — Саша и Леша, из Мариуполя. Семья Лисенковых, к которым я ездила в Тамбовскую область еще в конце весны.
25 дней 15-летний Саша Лисенков вел под обстрелами в Мариуполе свой дневник.
«Когда пришло осознание того, что то, что вижу я, не видит больше никто, я понял, что должен об этом писать. И тогда я взял ручку. Я накапливал информацию в течение дня и записывал вечером, а то, что происходило ночью, переписывал утром из памяти», — рассказывал мне мальчик.
С Лисенковыми я встретилась в гостинице. У них не было в номере даже ложек. Не говоря уж о тарелках. Ничего своего. Поэтому кусочки торта, который я привезла, пришлось разложить на листы, вырванные из обычной тетради.
В гостинице они прожили около трех месяцев. Работу родители так и не нашли. Саша сдал на «пятерки» выпускные за 9-й класс. Мечтал о том, как однажды поступит в МГУ и станет журналистом. И что ему поможет в этом его дневник, свидетельство эпохи.
Но снова пришлось двинуться в путь. На поезде через всю страну. «Как только получили положенные выплаты в 10 тысяч в начале июля, так сразу и купили билеты», — рассказывает мама.
В далекий Тобольск — Саша о нем только в книгах читал.
«Мужа взяли на работу на крупное предприятие. Мы были счастливы, — не сдерживает радость в разговоре со мной по телефону мама Светлана. — Мало того, нам дали служебную квартиру со всей обстановкой, так еще и сказали, что сможем выкупить ее через несколько лет. Я устроилась помощником повара в школе. Младший, Леша, учится тут же, Саша поступил в колледж. Профессию он выбрал далекую от журналистки, связанную с автомобилями, но уж лучше синица в руках».
«Самое главное, что мы живы и здоровы, что работаем, устроились, что все вместе, остальное, я считаю, не важно», — говорит Светлана Лисенкова.
И еще она говорит о том, как красив далекий сибирский Тобольск с его непростой историей. Разве ж могли они сюда попасть хоть когда-нибудь, если бы не обстоятельства.
Не было бы счастья, как говорится…
Вот только с российским гражданством пока ничего не получается. В тех документах, что оформили сразу после приезда, оказался неправильный перевод с украинского. И все пришлось начинать заново…
