- Я не думаю, что другие ребята чего-то боятся. Если люди не боятся в бою, то чего им бояться высказать свое мнение? Скорее всего, для них это просто непривычно. Они переживают, что могут недосказать что-то важное. Конечно, я допускаю, что и руководство некоторых подразделений не хочет, чтобы кто-то из его подчиненных «светился» на камеру.
- Что из себя представляет ваше подразделение, которое стало легендарным?
- Я бы не стал так говорить, - поправляет меня Ахра. - Все подразделения, существующие в Донбассе с 2014 года, уже стали легендарными. «Спарта», «Сомали», «Первая славянская бригада»... Все имели своих самородков. Тот же «Оплот», на базе которого впоследствии родилось сразу две бригады: «Пятая» и «Сотая». Выдающихся подразделений много, просто некоторые в какой-то момент недооценили силу медиа, и поэтому о них могли немного подзабыть. Но, несмотря ни на что, мы должны их помнить, рассказывать, и вписывать в историю, как оно было на самом деле. Мы пришли сюда во время боев за Донецкий аэропорт, в июле 2014 года, но есть же ребята, которые встали на защиту Донбасса еще в марте. И про них нельзя забывать.
Я не сразу встал командиром. Первый, кто руководил «Пятнашкой», был доброволец с позывным «Тайга». Он был отставной военный, артиллерист. Но, так сложилось, что ребята не смогли его воспринять как командира.
- А насколько важна роль средств массовой информации в современных конфликтах?
- Убежден, что от них зависит двадцать процентов успеха, а может, и больше. Сила СМИ - это сила мышления и убеждения. Она формирует восприятие и отношение ко всему происходящему, как у наших сторонников, так и у наших противников.
Военкоры, которые идут в первых рядах вместе со штурмовыми группами и показывают, как все происходит на самом деле, заслуживают огромного уважения. Это настоящие герои.
Западная пропаганда работает хорошо, надо отдать должное, но мы работаем лучше. Потому что на нашей стороне правда. Наши военные журналисты показывают, как самоотверженно сражаются защитники Донбасса и как сбегает противник, оставляя после себя разруху.
Украинцам не жаль здесь ничего, это не их люди и не их земля. Всегда, когда слышу речи военачальников с той стороны, что они воюют за свое, у меня возникает вопрос: «Если вы, якобы, бьетесь за свою землю, то почему делаете это в балаклавах? Почему прячете свои лица? Кого и чего вы боитесь?» Мы пришли сюда добровольцами и никогда не прятали лиц.
- Кто эти люди, которые приходят добровольцами в «Пятнашку». И почему стремятся именно сюда?
- Я не могу сказать, что только в «Пятнашку» стремятся. Тогда в других подразделениях не было бы людей. Что касается нашего коллектива, то я считаю, что очень важно, чтобы было взаимопонимание и схожесть характеров. Вот казалось бы, в Донбассе воюет много кавказцев, но мы же не собираемся все в одном подразделении. Характеры-то у всех разные. Я, например, всегда стараюсь объясняться со своими бойцами максимально простым языком, а не отдавать приказы по-военному. Мне даже когда журналисты перед интервью предлагают скинуть вопросы, я всегда отказываюсь. Потому что, на мой взгляд, человек должен отвечать просто, как он чувствует, а не готовиться заранее. Если не знаешь ответа, скажи «не знаю». Это лучше, чем если я буду что-то придумывать, искать в Интернете, и выглядеть неправдоподобно.
Да, ты права, к нам идет немало людей, но здесь главное понимать, что попасть в бригаду - это еще только начало пути. Главное - сможет ли человек удержаться. У нас, например, категорически нельзя употреблять алкоголь. Многие считают, что мы шутим, когда предупреждаем про это. Но для нас это одно из ключевых требований. Если от кого-то чувствуется перегар, мы тут же срываем с этого человека форму и выкидываем его за забор. Боец с мутным сознанием - это дырка в обороне.
- Какая техника есть в подразделении и где берете специалистов для нее?
- Мне даже противник таких вопросов не задает, - смеется Ахра. - Все хорошо, техника у нас есть. Мы поначалу были пехотным подразделением, потом стали мотопехотным. Сейчас уже даже частично артиллерийским и танковым. Все у нас есть, грех жаловаться. Используем технику по-разному. Танк как пушку, пушку как танк. Минометами умудряемся стрелять, как пушкой. Есть свои хитрости, наработки. Когда ты не линейный и не такой «прямой» в своей выучке, а дилетант и экспериментатор, то все получается намного интереснее. Поэтому у нас все используется по назначению, но не всегда так, как написано в учебниках.
- То есть вы своего рода новаторы?
- Это громко сказано. Все новое - это хорошо забытое старое. Просто, так как мы не специалисты, то любим все изучать на практике. У каждой техники есть свои возможности, а у каждого бойца своя смекалка.
В жизни любого человека должны быть воспоминания. «День сурка» потом тяжело вспомнить, он однотипный. Поэтому надо жить так, чтобы было, что вспомнить, чтобы наши истории не заканчивались.
- Возможно, это неприятный вопрос, но все же задам его. Скажи, как командир должен относиться к потерям? Они же все равно есть.
- Есть. И я веду им счет не с начала специальной военной операции, а с 2014 года. Но наши слезы не помогут тем бойцам, которых уже не вернуть. За них надо мстить. И делать это хладнокровно, не с горячей головой, чтобы не погубить еще остальных. Поэтому к подчиненным надо относиться по-отечески, но при этом понимать, что сопли раздувать нет времени. Надо довести дело до победы, а погорюем мы о невернувшихся потом. Сейчас мы должны жить. Жить не только за себя, но и за тех, кто ушел.
Донецк, ДНР.
