– Американцы действительно говорят о ядерной войне? Причем не абстрактно, поскольку так или иначе об этом говорят (и в целом готовятся) почти все, - а как о неизбежном событии, которое вот-вот произойдет?
– Такое впечатление, что они, как садомазохисты, об этом просто мечтают. Так, 4 июля в издании Foreign Affairs была опубликована статья профессора Колумбийского университета, сотрудника Совета по международным отношениям Ричарда К. Беттса «Думая о немыслимом на Украине».
Кстати, напомню, что под кодом «Немыслимое» еще в 1945 году Черчиллем был предложен план ядерной войны против Советского Союза. При этом он предлагал вооружить пленных немцев их же оружием, сформировать из них новые дивизии и отправить против нас. А на наши города сбросить американские атомные бомбы. Вот и теперь вновь вспомнили о «немыслимом».
– Значит ли, что нынешние эксперты прямо предлагают нанести по России ядерный удар?
– Ну зачем же так грубо? Они, как истинные джентльмены, предоставляют право первого выстрела нам.
– То есть держат нас за идиотов?
– Скорее делают хорошую мину при плохой игре. Беттс пишет, что «опасность была бы величайшей», если бы конфликт решительно повернулся в пользу Украины. «Это, – продолжает американский эксперт, – единственная ситуация, в которой стимул русских пойти на этот чудовищный риск был бы правдоподобным в попытке предотвратить поражение, шокировав Украину и ее сторонников из НАТО, заставив их уйти. Русские могут сделать это, запустив одну или несколько тактических ядерных боеголовок против украинских сил или устроив символический взрыв над пустой территорией».
То есть, с точки зрения американского автора, это просто счастье, что боевые действия России на Украине столь успешные, иначе бы эти злые русские, отчаявшись, применили бы спецбоеприпас.
– Какая-то извращенная логика. Но если этого не случилось, о чем тогда говорить?
– Так ведь хочется помечтать! И они мечтают. Беттс называет три общих варианта, в рамках которых американские политики должны искать ответы на гипотетическую российскую ядерную атаку на Украине.
Первый. Соединенные Штаты могли бы риторически осудить ядерный взрыв, но ничего не делать в военном отношении.
Второй. США могут применить собственное ядерное оружие.
Третий. Воздержаться от ядерной контратаки, но напрямую вступить в конфликт, нанеся крупномасштабные авиаудары обычным вооружением и мобилизовав сухопутные силы.
Но все эти альтернативы плохи, пишет Беттс, потому что не существует вариантов с низким уровнем риска, чтобы справиться с окончанием ядерного табу. При этом Беттс глубокомысленно полагает, что третий вариант ответа на ядерный удар Москвы является наименее плохим из трех, потому что он позволяет избежать более высоких рисков как более слабого, так и более сильного вариантов.
– Как-то все это заумно и чересчур запутанно…
– Для американских аналитиков с их кашей в головах это – норма. Но тут надо вспомнить историю вопроса. И Ричард Беттс ее вспоминает. По его словам, в течение последних трех десятилетий американские политики уделяли мало внимания потенциальной динамике ядерной эскалации.
Во время холодной войны, напротив, этот вопрос был в центре стратегических дебатов. Тогда именно НАТО в принципе полагалось на вариант преднамеренной эскалации, — начиная с ограниченного применения тактического ядерного оружия как способа остановить «советское вторжение». Эта стратегия была спорной, но она была принята, потому что Запад считал, что его обычные силы уступают силам Варшавского договора. Сегодня, когда баланс сил изменился, нынешняя российская доктрина «эскалации для деэскалации» имитирует концепцию «гибкого реагирования» времен холодной войны НАТО.
НАТО продвигала политику гибкого реагирования риторически, но стратегически эта идея всегда была шаткой. Фактические планы на случай непредвиденных обстоятельств, которые разработал Альянс, никогда не вызывали консенсуса просто потому, что применение ядерного оружия рисковало обменом око за око, кульминацией которого могла стать апокалиптическая неограниченная война. Как отметил в исследовании 1983 года для RAND Corporation Дж. Майкл Легге, бывший участник Группы ядерного планирования НАТО, группа не смогла прийти к соглашению из-за страха, что Москва всегда может сравняться с ними или повысить ставки. Сегодня есть надежда, что эта старая дилемма в первую очередь удержит Москву от выпуска на волю «ядерного джинна».
Но, считает Беттс, политикам НАТО не следует полагаться на сдержанность Москвы.
– А есть ли упоминание о «красных линиях», переступать которые не рекомендовал российский президент?
– Нет, конечно! «Красные линии» устанавливают только они. Беттс пишет, что «поскольку НАТО сталкивается с возможностью применения Россией ядерного оружия, первый вопрос, на который она должна ответить, заключается в том, должна ли эта возможность представлять собой реальную красную черту для Запада. Другими словами, вызовет ли российская ядерная атака переход НАТО от простого снабжения Украины к непосредственному участию в боевых действиях? Мотивом применения Россией тактического ядерного оружия могло бы быть как отпугивание НАТО от пересечения этой линии, так и принуждение Украины к капитуляции. Если несколько российских ядерных ударов не спровоцируют Соединенные Штаты на прямой бой, у Москвы будет зеленый свет, чтобы использовать еще больше таких вооружений и быстро сокрушить Украину».
Американский эксперт продолжает: «Если вызов, который сейчас является только гипотетическим, действительно возникнет, вступление в ядерную войну может легко показаться американцам экспериментом, который они не хотят проводить. По этой причине существует вполне реальная вероятность того, что политики придут к самому слабому варианту: разглагольствовать о немыслимом варварстве действий России и применить любые неиспользованные экономические санкции, которые все еще доступны, но ничего не делать в военном отношении. Это означало бы, что Москва имеет полную свободу действий в военном отношении, включая дальнейшее применение ядерного оружия для уничтожения украинской обороны, что, по сути, означает признание победы России».
- То есть они, с одной стороны, очень хотят, чтобы их спровоцировали на ядерную войну, а с другой – безумно ее боятся?
– Почти по Салтыкову-Щедрину: чего-то хотелось - не то конституции, не то севрюжины с хреном, не то взять бы да ободрать кого-нибудь.
Но Беттс делает неожиданный вывод: если победа Кремля действительно наступит, она будет иметь большую привлекательность для американцев, потому что позволит избежать окончательного риска национального самоубийства: «Ядерная война может легко ударить по американцам как эксперимент, который они не хотят проводить».
По мнению американского эксперта, эта перспектива «должна быть уравновешена более долгосрочными рисками, которые могут возникнуть в результате создания эпохального прецедента, когда ядерная атака окупается. Если Запад не собирается отступать — или, что более важно, если он хочет в первую очередь удержать Путина от ядерного гамбита, — правительства должны как можно правдоподобнее указать, что использование Россией ядерного оружия спровоцирует НАТО, а не запугивает ее.
Если НАТО решит, что нанесет ответный удар от имени Украины, тогда возникнет больше вопросов: применять ли еще и ядерное оружие, и если да, то как. Наиболее распространенное представление — ядерная контратака «око за око», уничтожающая российские цели, сопоставимые с теми, по которым была нанесена первоначальная российская атака. Это вариант, который возникает интуитивно, но он непривлекателен, потому что предполагает замедленный обмен мнениями, в котором ни одна из сторон не сдается и в конечном итоге обе оказываются опустошенными».
«В качестве альтернативы, – рассуждает далее Беттс, – Вашингтон мог бы ответить ядерными ударами более крупного масштаба, чем первое применение России, что угрожает Москве непропорциональными потерями, если она попытается продолжить ограниченные ядерные атаки».
Эти разглагольствования похожи на раздвоение личности.
– Юрий Николаевич, а американцев, похоже, не смущает, что обмен ядерными ударами будет происходить в основном в Европе?
– Что вы, именно на этом и строится расчет! Правда, Беттс с сожалением констатирует, что в этом случае есть несколько проблем.
Во-первых, по его мнению, если ядерное оружие США будет использовано против российских войск на территории Украины, оно нанесет побочный ущерб своим клиентам. Это не новая проблема. Во времена холодной войны стратеги, критиковавшие использование тактического ядерного оружия для противодействия вторжению советских войск, язвительно заметили: «В Германии между городами всего две килотонны». При этом использование ядерного оружия против целей внутри России усилит опасность развязывания неограниченной войны.
Во-вторых, проблема с тактическими ядерными ударами «туда-сюда» заключается в том, что Россия будет иметь преимущество, поскольку у нее больше тактического ядерного оружия, чем у Соединённых Штатов. Эта асимметрия потребует от американских политиков скорее прибегнуть к стратегическим силам - межконтинентальным ракетам или бомбардировщикам, чтобы сохранить преимущество. Это, в свою очередь, может привести к тотальному взаимному уничтожению крупных держав. Таким образом, как «око за око», так и непропорциональные ответные меры сопряжены с пугающе высокими рисками.
Менее опасным вариантом, по мнению Беттса, было бы ответить на ядерную атаку, начав воздушную кампанию с использованием только обычных боеприпасов против российских военных объектов и мобилизовав сухопутные силы для возможного развертывания в битве на Украине. Это будет сопровождаться, считает Беттс, двумя сильными публичными заявлениями.
Первое: чтобы ослабить мнение об этом низкоуровневом варианте как о слабом, политики НАТО подчеркивали бы, что современные высокоточные технологии делают тактическое ядерное оружие ненужным для эффективного поражения целей, которые раньше считались уязвимыми только для неизбирательного оружия массового уничтожения.
Это представило бы обращение России к ядерным ударам как еще одно свидетельство «ее военной отсталости», утверждает автор статьи в Foreign Affairs.
Прямое вступление в конфликт на обычном уровне не нейтрализовало бы панику на Западе. Но это означало бы, что Россия столкнется с перспективой боевых действий против НАТО, которая значительно превосходит неядерные силы, подкреплена потенциалом ядерного возмездия и с меньшей вероятностью останется сдержанной, если Россия направит свои ядерные удары на силы США, а не на силы Украины.
Второй важный сигнал, заключается в том, что любое последующее использование Россией ядерного оружия вызовет ответный ядерный удар со стороны Америки.
– То есть, как ни крути, все равно все сводится к всеобщей ядерной войне? Но причем тут военная отсталость России?
– Это им так хочется думать. Они же не случайно назвали место своих заседаний Капитолием: мол, они – цивилизованный Рим, а вокруг – сплошь варвары. Однако при этом весьма смутно помнят, чем все это закончилось.
Вот и Беттс сожалеет, что «прямая война между крупными державами, начавшаяся на любом уровне, рискует перерасти в массовое уничтожение. Такая стратегия будет казаться более слабой, чем возмездие в натуральной форме, и усугубит отчаяние русских по поводу проигрыша, а не облегчит его, тем самым оставив их первоначальный мотив для эскалации, а также возможность того, что они удвоят свои усилия и применят еще больше ядерного оружия. Это сделало бы необходимым сочетать военный ответ НАТО с предложением условий урегулирования, которое включало бы как можно больше косметических уступок, чтобы дать России некоторую видимость мира с честью. Главное достоинство обычного варианта просто в том, что он не будет таким рискованным, как более слабый вариант бездействия или более сильный ядерный вариант».
В общем, такая вот ущербная логика: лучше синица в руках, чем утка под кроватью.
– Про наше «отчаяние по поводу проигрыша» и возможность «дать России некоторую видимость мира с честью» - это сильно... Они опасаются только «отчаявшихся» русских или еще кого-нибудь?
– По мнению Беттса, в случае российского ядерного удара у НАТО будут две противоречащие друг другу задачи. «С одной стороны, Альянс захочет свести на нет любую стратегическую выгоду, которую Москва могла бы получить от удара. С другой стороны, он захочет избежать дальнейшей эскалации.
С этой целью НАТО должна не только представлять реальную угрозу возмездия, но и добиваться поддержки со стороны третьих сторон, которых Путин хочет удержать от присоединения к западной оппозиции. До сих пор Москву поддерживал отказ Китая, Индии и других стран полностью присоединиться к кампании экономических санкций, введенных Западом. Однако эти «наблюдатели за забором» заинтересованы в поддержании ядерного табу. Их можно убедить, заявить, что их дальнейшее экономическое сотрудничество с Россией зависит от ее отказа от применения ядерного оружия. Как заявление о все еще гипотетической возможности, нейтральные страны могли бы рассматривать это как недорогой жест, способ держать Запад подальше от своих спин, решая ситуацию, которую они не ожидают», - надеется Беттс.
- Как-то все это не вяжется с серьезной военной аналитикой, направленной на предотвращение ядерной войны.
– Откровенно говоря, это вообще ни с чем не вяжется, особенно со здравым смыслом. Генри Киссинджер, который отнюдь не русофил, призывал Киев пожертвовать частью территории с целью организовать хоть какие-то переговоры, которые смогут предотвратить ядерную катастрофу. Но – нет, нынешние американские кураторы Украины продолжают накачивать ВСУ своим оружием – что и ведет к угрозе возникновения ядерного конфликта. И дилетантски болтают о военном искусстве. Рекомендую перечитать «Войну и мир» Льва Толстого: «Что такое военное искусство? Искусство быть сильнее неприятеля в известный момент. Вот и все». А мы – сильнее!
