Поселок Метелкино расположен всего в пяти километрах от Северодонецка. Начавшиеся в конце февраля обстрелы города не обошли его стороной. Уцелевших домов нет, практически все жители покинули свои жилища и эвакуировались. Кто на сторону Луганской народной республики, кто - на Украину.
Несмотря на то что, по словам военных, здесь сейчас осталось 7-8 человек, найти мы смогли лишь одного. Остальные люди настолько напуганы, что просто не выходят из домов.
Дом Геннадия, равно как и дома соседей, весь испещрен осколками. Оконные стекла выбиты, дверь перекошена. Забор, некогда ограждавший территорию жилища, жестяными листами разбросан по земле.
Геннадий всю жизнь проработал в Северодонецке на химкомбинате «Азот». 1 июня он сам пришел на территорию завода, а вот выйти обратно уже не смог. Так мужчина оказался в заложниках у украинских вооруженных формирований, засевших в бомбоубежищах комбината.
— Что собой представляет завод «Азот»? - интересуюсь у собеседника.
— Большое химическое предприятие, на территории много различных сооружений, - рассказывает Геннадий. - Но это не «Азовсталь», подземных переходов здесь нет, только одиночные бомбоубежища.
— Какая обстановка была в убежищах?
— Очень напряженная, - признается собеседник. - Люди постоянно плакали от страха. Не было еды, практически отсутствовала питьевая вода.
— Сколько человек было с вами в укрытии?
— Убежище было не сказать чтобы полное, порядка 22 человек. Само по себе помещение укрытия большое, строилось еще при Советском Союзе. Масштабы сами знаете, какие тогда были.
На вопрос, оказывали ли украинские военнослужащие хоть какую-то поддержку гражданским, оказавшимся в безвыходной ситуации, Геннадий отвечает, что ВСУ к мирному населению были просто безразличны.
— Они к нам никак не относились, занимались своими делами. Ни еды, ни медикаментов мирным жителям военные не предлагали.
— Почему пришли в убежище?
— До 1 июня, несмотря на обстрелы, я ходил на работу. В бомбоубежище прятаться не хотел, до последнего оттягивал. Потом стало очень шумно, стреляли без умолку, поэтому я принял решение пойти в укрытие.
По словам собеседника, схему убежищ он, как сотрудник комбината, знал изначально. Пользуясь картой водоснабжения, перекрыл подачу воды в ряде помещений, где это было необходимо. Где нужно было, наоборот, включил.
— На заводе было две скважины, мы переключили их на генераторы и еще какое-то время сами качали воду.
— Как сейчас обстоят дела с подачей воды на территорию комбината?
— Никак, - признается мужчина. - Как только начался сильный обстрел, подача воды прекратилась. Обслуживать генератор просто уже было некому. Большинство украинских военных, пока была возможность, уехали из города в сторону Лисичанска. Это я видел своими глазами. С первого числа они массово стали покидать территорию завода. Остались только нацики и иностранцы.
— Люди просили военнослужащих помочь им эвакуироваться?
— Эвакуация на ту сторону была лишь в самом начале, как только пропала связь, вопрос эвакуации больше не поднимался. О том, что несколько дней назад была договоренность о «зеленом» коридоре на территорию ЛНР, никто не знал.
Геннадий рассказал, что последние два месяца ВСУ на территории завода находились постоянно. То заезжали, то выезжали. Стреляли регулярно. За территорией завода размещалась гаубица, которая вела огонь по мирным районам Северодонецка. Дней десять назад украинские войска ввели технику на «Азот».
— Гаубицы стреляли, пушки «Рапира», на территории два танка было, «Казак» ездил (украинский бронетранспортер - «МК»). Антенна военной связи у ВСУ там была на самой большой трубе, и они ее контролировали.
— Как смогли уйти с территории комбината?
— Я видел, что творилось на «Азовстали», когда оттуда пытались уйти люди. Повторения не хотелось, но и находиться там было небезопасно. Поэтому просто набрался смелости и решил - будь что будет.
Мне повезло, что я местный. На выходе с территории завода меня остановили украинские военные, стали проверять документы и расспрашивать, куда я собрался. Я сказал, что живу здесь рядом и хочу сбегать домой за вещами. Они посовещались, покрутили мои документы и в итоге разрешили выйти. Думаю, мне просто повезло. Вероятно, это были оставшиеся «вэсэушники», потому что нацики, скорее всего, пристрелили бы на месте.
— В вашем поселке размещался «Айдар» (террористическая организация, запрещена в РФ - «МК»)?
— «Айдар» в основном размещался в Северодонецке. Там они зверствовали, об этом вам любой расскажет. У нас появлялись редко.
Перед тем как обстрелы начались, они несколько дней стояли в поселке. Рукоприкладством не занимались, но постоянные оскорбления мы от них слышали. Заходили в любой двор: «Что вы тут сидите, русский мир ждете?» - и понеслось. Сами разговаривали кто на русском, кто на украинском, а от нас требовали отвечать только на «мове».
— У мирных что-то забирали?
— Да не-е. Они же магазинов «набомбили», добра было достаточно. Да и что у нас брать-то? - разводит руками Геннадий.
На вопрос, что лично сам он думает о смене власти, собеседник отвечает с опаской.
— Да что я думаю? Пару дней же всего, как нас освободили. Ребята ЛНРовские вроде хорошие, продуктами помогли. А какая она, «новая власть», дальше видно будет.
Метелкино, ЛНР.
