«Адские санкции» призваны изолировать Россию. Но этот изоляционизм может быть экспансивен, как изоляция Британии, Японии или США начала XX века. В данном случае речь идет про снятие внутренних зажимов, включая часть бюрократических. Например, уход глобальных корпораций создает пустоты, прямо предназначенные для их освоения отечественным бизнесом. Но для этого мало той поддержки, которую сегодня правительство оказывает через свои антисанкционные пакеты. Нужна гарантия свободы, особенно это важно для сектора IT и других предпринимательских отраслей. Фактически речь идет о том, чтобы объявить некое подобие нового нэпа, как это уже не раз бывало в истории России. Нэп 1920-х годов стал эпохой новых энтузиастов, которые вопреки всем сложностям смогли выстроить и перезапустить основы для нового советского государства. К принципам нэпа в разное время пытались вернуться советские реформаторы вроде Косыгина, нужен он и сейчас. Хотя бы в усеченном виде, для некоторых отраслей и на какое-то время, но без свободы рук перезапустить низовой сектор экономических цепочек вряд ли удастся.
30 лет Россия строила рыночную экономику. И это делали не абстрактные, а вполне конкретные люди, на которых и сейчас можно положиться. Да, изоляционизм, или, как его сейчас называют, «островизация» страны, ее «технологический суверенитет», совместим с энергией развития. По сути своей изоляционизм — всегда временное решение, когда стратегия государства фокусируется на внутренних задачах, временно откладывая все остальное. И тут важно не нанести ущерба людям, поэтому изоляционизм требует именно внутренней свободы. Надо немного приоткрыть форточку и впустить воздух в душную страну.
Например, многие сегодня готовы наладить связи со странами, расположенными торговать с Россией, вместе создавать что-то в технологической сфере. Здесь нашими партнерами могли бы стать страны «второго мира», от Аргентины и Бразилии до Чили и стран Востока, Африки. Те, кто сегодня хочет «окопаться», кто выступает за регресс, может превратить санкционную борьбу Запада в подрыв самой современной России, всего того человеческого капитала, который мы накопили. Такой «удар в спину» от своих же и из лучший побуждений может лишь ухудшить наши позиции и шансы на выживание и победу.
Россия находится не просто под санкциями, а под экономической атакой, использующей институты глобального рынка для разрушения жизни и социальной стабильности. Поэтому сегодня стране приходится переориентировать свои центры силы с Запада — на Восток. Это прежде всего уже сложившиеся рынки ЕАЭС, а также Китая и ряда других стран АТР. Мы об этом слышим, но пока не видим. Скорее наоборот, с того момента, как Китай стал единственным поставщиком технологий, он стал менее коммуникабельным и дружественным с точки зрения рынка. Его примеру последовали и многие другие страны, вроде того же Казахстана, который сегодня довольно цинично обходится со своим основным партнером по ЕАЭС. По крайней мере потоков новой техники, технологий и других товаров по новому «шелковому пути» еще не видно, а вот снобизма от лица восточного бизнеса в отношении России предостаточно. Что уж говорить о других, более удаленных гигантах вроде Индии, Сингапура или даже Ирана.
Санкции Запада наносят мощные удары по ключевым узлам российской экономики. Они рассчитаны не только на прямой, но и на косвенный вред, например на запутывающее противодействие общества. Идеальный результат санкций для противника — полная изоляция государства, выпадающего из глобальной среды. Но пока Россия противостоит этому тренду, пока самостоятельно не окопалась в норе — эти цели недостижимы. Страна ищет выход в мир через восточные ворота, но пока не определилась со стратегией. Какие страны имеют шанс стать отраслевыми чемпионами в будущем? Аргентина, Бразилия, Казахстан, Узбекистан, Индонезия, Египет, ЮАР? Сделать ставку на тех, кто сегодня также заинтересован в развитии, может быть выгоднее, чем в очередной раз перекладывать яйца из одной корзины в другую.
Стратегией выживания и защиты российской экономики и социального государства является политика прогресса. Сегодня рушится экономика сырьевых рент. С точки зрения рыночной экономики в режиме борьбы вся страна должна превратиться в свободный сопротивляющийся организм. Герой здесь тот, кто сумеет восполнить или заместить оборванные цепочки: технологические, логистические, финансовые и даже политические. Наш взор устремился на Восток, прежде всего в Китай, но есть и другие страны. Речь идет про Среднюю Азию, которая приняла на себя функцию буферной зоны, выполняя роль «серого» банковского сектора и взяв на себя львиную долю т.н. параллельного импорта.
Внезапное и быстро нарастающее запустение российского рынка после ухода могучих конкурентов под шквалом санкций образовало новые ниши. Резко расширяются рынки «гаражной экономики», способные к мгновененной переориентации в новом пространстве. Они теперь особенно нужны. Как в 90-е, когда страну фактически спасли «челноки», курсирующие между Турцией и Китаем, так и сейчас малый и средний бизнес мог бы заместить ту часть выпадающих бизнесов, на которых держалась экономика сырьевых рент. Освободившийся рынок поглотит любое число таких людей, способных что-либо делать хорошо и быстро, хоть продавать товары ширпотреба, хоть ремонтировать машины и технику.
Отдельная большая проблема — болезненный отъезд IT-специалистов. В этой отрасли вакантные места могут быть быстро заняты специалистами из ЕАЭС, Индии и Китая. В 21-м веке цифровым пролетариатом как раз становятся многочисленные кодеры и разработчики, которые, не имея своего капитала, помогают более крупным компаниям создавать высокотехнологичные отрасли. Однако переориентировать стратегию опасно «по секторам», не видя целого. Уже очевидно, что Россия из этой беды выйдет другой, изменившейся. Но это произойдет только в случае быстрой и глубокой переориентации, если под санкциями страна сделает ставку на обход и «перепрыгивание» устоявшихся трендов. Выступая союзницей и партнером амбициозных стран, от Филиппин до Узбекистана, она может поддержать и усилить их потенциал. Правда, немедленной отдачи от этого ждать не надо. Раз уж мы взялись играть в серьезную игру, то и действовать нужно мудро, как в древней китайской игре в го, а не как при игре в нарды или в «Чапаева». Здесь, в этой «серой зоне» потенциальных будущих чемпионов, Россия может нащупать новый экономический и технологический вектор и выйти на него. Стране необходима ревизия приоритетов, прежних линеек продуктов, для которых уже порваны цепи производства. Необходим конкурс предложений, а не соревнование прогнозов о том, как нужно выживать — сажая картошку или сваливая за рубеж.
Без свободы и ставки на активное меньшинство страна опять будет вынуждена откатиться в прошлое. Но не в то мифически прекрасное, которое нынешнее поколение помнит из ностальгических фильмов, а в более сумрачное конца 80-х, с дефицитом и непониманием того, куда двигаться дальше. За свою новейшую историю Россия накопила достаточно сил для того, чтобы в сложной ситуации от экономической обороны перейти в атаку. Но вестись она должна при должной фиксации имеющихся проблем и их преодолении. Ключевым недостатком сегодня являются внутренние ограничения, такие как излишняя забюрократизованность, низкий уровень гражданских и экономических свобод, непонимания того, какими будут правила игры хотя бы на близкой дистанции. Долго жить в таком оцепенении невозможно, поэтому пора уже стряхнуть иллюзии относительно того, что «все как-то само собой рассосется», и начинать действовать как Моисей, который уже вывел свой народ из Египта.
