***
— Почему в Киеве продолжают говорить о том, что никакого плена боевиков «Азова» на заводе нет, а просто идет «эвакуация»?
— Они очень долго рассказывали, что там сидят люди, которые защищают «Азовсталь», и они не будут сдаваться. Поэтому признавать, что сейчас происходит сдача их в плен, они не хотят. А мы видим видео, которые дает Минобороны РФ, структуры ДНР. Киев же и дальше пытается всячески замаскировать этот факт. Вполне возможно, что часть из тех, кто оттуда вышли, будут обменены на наших военнопленных. Поэтому Киев сразу и говорит, что они вышли для того, чтобы их обменяли. Но при этом умалчивает, что перед этим будет фильтрация. Что никто из тех, кто совершал военные преступления или террористические акты, отпущены и обменены не будут. Вот это Киев и пытается скрыть от своих граждан.
А то, что обмен будет, я думаю, что это вполне справедливо. Там есть медики, техники, водители, повара. Фильтрация все это в итоге покажет.
Вполне возможно, что тяжелораненых передадут Киеву. За исключением, конечно, боевиков «Азова». По ним принята очень жесткая позиция. Все слышали заявление спикера Госдумы РФ Вячеслава Володина о том, что «нацистские преступники не должны подлежать обмену, они должны предстать перед судом». А также заявление главы ДНР Дениса Пушилина, что их ждет международный трибунал.
— Надо понимать, что из бункеров «Азовстали» выйдут не все?
— Там останется несколько сотен человек, которые просто будут сидеть до упора и надеяться, что их в итоге обменяют. Они осознают, что, в конечном итоге, могут попасть под трибунал. Поэтому выходить не будут.
— Как думаете, командир полка «Азов» Денис Прокопенко застрелиться или все-таки решит сдаться?
— Я не верю, что главари «Азова» застрелятся. Я думаю, что они попытаются все-таки каким-то образом сбежать с территории завода. Будут просчитывать всевозможные варианты. Тем более, что их там сейчас останется меньше, им легче будет там сидеть. Больше будет воды, медикаментов, продовольствия. Не надо будет заботиться о таком количестве раненых. Но одновременно это приведет к тому, что они не смогут больше вести оборонительные действия. Им придется сидеть внизу. И все-таки они будут продолжать надеяться, что по каком-то каналу просочатся и удерут. Сейчас одна из задач — сделать несколько линий полицейского кордона, чтобы никто не смог выйти с «Азовстали».
— Не стоит ожидать, что выйдут иностранцы — наемники и, возможно, кадровые офицеры?
— Я думаю, что без команды со стороны НАТО, они сдаваться не будут. Они тоже будут тянуть до последнего. В ходе допросов тех, кто вышел с «Азовстали», сейчас будет поступать очень важная информация. Их вышло уже около тысячи человек. Всех их будут допрашивать, и не по одному разу, потом будут сопоставить их показания. Я думаю, что будут получены интересные сведения о том, что творилось внизу, в подземельях. Кто-то, да и расскажет что-то особо ценное. В частности, кто там особо важный сидит. Сдавшиеся в плен видят, что с ними обращаются гуманно, дают возможность связаться с родственниками. Все они надеются на то, что их обменяют. И идут на сотрудничество. Я думаю, что это будет самая занимательная информационная часть в ближайшую неделю-полторы, в зависимости от того, как быстро будут обрабатывать поступающую информацию.
— На сколько еще может растянуться история с «Азовсталью»?
— Этого не знает никто. Они могут сидеть там долго. Идти туда на штурм, если там находится несколько сотен человек, — глупо. Там обороняться достаточно легко. А у нас уже не будет преимущества в виде тяжелой техники, которая в городских условиях как раз и давала нам огневой перевес.
— Почему тем, кто покидал подземелья, разрешили выходить с поклажей? Что они несли в тюках и в рюкзаках?
— Вероятно, там были их личные вещи, сменная одежда, спальники, пенополиэтиленовые коврики. Это то, что они могут использовать, когда их поместят в СИЗО. В этом ничего криминального нет. То, что касается веревок и ремней, — они все это сдадут в следственном изоляторе. Как и все металлические изделия.
— Почему, выходящие с «Азовстали», выдвигали запрет на съемку? И почему наша сторона принимала эти условия?
— Мы не шли на эти условия. Другое дело, что все эти видео распространяются в ограниченном количестве. Они были сделаны в светлое время суток. Выходило ведь много людей, вчера, например, почти семьсот человек. Большое количество поднимались из подвалов вечером. Их принимали до 22.00 часов. Какие там съемки в сумерках? Фотографировать их, как и снимать отпечатки пальцев, будут уже в СИЗО.
— По некоторым данным, внизу, в бункерах, находятся наши пленные — один офицер и два солдата.
— Да. Речь как раз пойдет о том, чтобы их в конечном итоге тоже обменяли. Но те, пленные, которые находятся под контролем Киева, это одно. А эти трое наших военнослужащих находятся под контролем руководства «Азова». Они их будут держать как щит до последнего.
— Командир «Азова» ранее заявил, что выполняется решение высшего военного командования. Им на самом деле разрешили сдаться в плен?
— Этого никто не знает. Он же высказался несколько завуалировано. Исходя из записанного ночного видео двух руководителей «Азова», они считают, что это неправильно выходить и сдаваться. Но то, что такое количество людей вышло, говорит о том, что батальон «Азов» не полностью контролирует тех, кто сидит на «Азовстали». Они наверняка сидят в разных местах, в разных бомбоубежищах. Например, те же «вэсэушники» и морская пехота действовали независимо от нацистов из «Азова». Если выходило какое-то подразделение целиком, не понятно, спрашивал ли их командир или, как минимум, информировал ли об этом того же главкома ВСУ Залужного. Я не думаю, что Залужный мог отдать приказ о сдаче в плен или сказать, решайте, мол, ребята, сами. Потому что для него — это политическое самоубийство.
