Мы выехали из Донецка и резко взяли курс на Волноваху. Скорость движения сразу выросла (как мне объяснили, чтобы не дразнить потенциального снайпера). По мере отдаления от Донецка дороги стали все больше напоминать наши, нижегородские – сплошные колдобины и ямы, кое-где, правда, присыпанные щебенкой. У дороги стоит посеченный осколками крест – свидетельство приближающейся к нам линии «фронта».
Впереди Волноваха. Бои там закончены, ВСУ отступили, и город пытается вернуться к мирной жизни. В центре города нет ни одного целого здания, местная церковь вся изрешечена снарядами, внутри она сгорела дотла, но кто-то принес новые иконы, кто-то свечи. Протоиерей Петр Гриценко из Ставропольского края привез сюда певчего из Москвы. Вдвоем в сгоревшем храме они распевают церковные гимны. На выходе сохранился плакат об обычаях празднования Пасхи. Правда, на украинском. Слыша звуки из церкви, машины останавливаются, некоторые интересуются происходящим, но внутрь не заходят. Сейчас в Волновахе лучше вообще никуда внутрь не заходить: идет активный процесс разминирования всего, чего только можно.
Я готовлю к взлету коптер, машина резко поднимается в небо.
– Ты чего творишь! Немедленно сядь! Ты кто? – остановилась первая же машина.
Беспилотники здесь - свидетельство несчастья: или принесут на себе что-то или наведут огонь артиллерии. Здесь к ним отношение иное, их боятся и даже ненавидят. Несмотря на то, что с документами у меня все в порядке, местные требуют запаковать коптер и отогнать машины – мало ли что. Мы переезжаем на другое место, где при помощи газорезки двое мужчин распиливают на части подбитый и сгоревший Т-64 ВСУ.
– А вы чего делаете? – спрашиваю я.
– Танк распиливаем.
– Зачем?
– Убрать надо. Здесь нет больших кранов, максимум тонн 10 могут поднять, вот и пилим его.
– И много тут таких?
– Езжай туда (машет на другую окраину Волновахи), там всего полно.
Рядом на постаменте стоит еще одна 64-ка. Нетронутая. Даже не поцарапанная.
В палисаднике, отмахиваясь от дыма порезанного металла, женщины старательно белят цветущие каштаны.
– Чтобы красиво было. Праздники прошли, а красота должна остаться. Все идут и нас благодарят – настроение у людей поднимается. Везде руины, а мы деревья белим. Во вкус вошли, и надеемся, что все будет хорошо, – рассказывает Вера.
Ее бригада готова работать, но с деньгами туго. Работают вроде как официально, но де-факто - на общественных началах. Во всяком случае, пока.
Батюшка, стоящий у меня за спиной, принимает решение раздать привезенные с собой вещи. Сильно нужно постельное белье, посуда, шоколад, масло, сгущенка, тушенка. Все это у нас с собой, бригада ненадолго бросает работу и в приподнятом настроении принимает подарки.
Бригада рассказала, что, когда танки ВСУ покидали Волноваху, они вели беглый огонь по всем встреченным на пути домам.
От «той» стороны — от Киева – в Волновахе ничего хорошего не ждут. Все надежды возлагают только на Россию.
Мы продолжаем движение, наш путь лежит в местную больницу. Даже во времена боев врачи не покинули свои рабочие места и проводили операции в подвале, куда перенесли раненных и аппаратуру, которую смогли забрать.
Завалы сейчас разбирает МЧС, внутри больницы кипит жизнь: люди не перестают болеть. На том, что уцелело, здесь принимают раненных и больных. Большинство врачей просит не показывать их и не называть настоящие имена: у многих там, за «линией фронта», на Украине остались друзья и родственники, связь с которыми разорвана, и скорее всего, уже навсегда.
Александр, врач-травматолог проводит для нас экскурсию по «сердцу» больницы – хирургическому отделению, если, конечно, его можно так назвать.
– К нам много народу поступает. В основном, это гражданские, с очень запущенными заболеваниями. Это те люди, которые выбрались из подвалов, и еле-еле как-то добирались сюда в течение недели, а то и месяца. Характер травм по большей части - минно-взрывные, осколочные ранения. Реже - огнестрельные. Самое ужасное, что все это запущенное, – рассказывает он.
Главный врач больницы просит его не снимать, но соглашается показать то, что осталось от его больницы. Пока в подвале проводили операции, на верхних этажах разместились боевики ВСУ, которые активно отстреливались, но были вынуждены под превосходящей силой или отойти, или сдаться.
– Были операции на грудной полости, туда осколки попадали, люди должны были дышать. В живот, слава Богу, ранений не было, в основном, руки, ноги. Пытались осколки достать, кровотечение останавливали.
Руководство больницы надеется, что клиника будет восстановлена, хотя здесь проще все снести и отстроить заново.
На окраине Волновахи расположен частный сектор. Самая популярная надпись на заборе: «Живут». Это значит, что дом обитаем. Здесь тоже мало какая хата осталась целой, фасады посечены осколками, окна забиты досками или заклеены пленкой. Волновахе предстоит сложный путь возрождения, подобно птице Феникс она восстанет из пепла. Во всяком случае, местные жители на это очень надеются.
«МК в Нижнем Новгороде»
