В колониях Украины по состоянию на 1 февраля содержалось 30 880 осужденных. Из них примерно 11 тысяч получили срок за убийство и другие тяжкие преступления против личности. Какую часть из этих арестантов составляют бывшие военные - точно не известно, но, по некоторым данным, это всего несколько сотен человек. Казалось бы, число весьма незначительное, однако во всем мире особое внимание уделяется именно этому контингенту.
- Люди, прошедшие боевую службу, должны, как известно, уметь управлять своим гневом, быть в принципе стрессоустойчивы и т. д. - говорит тюремный психолог Николай В. (фамилию не называем по его просьбе. – Прим. авт.). - Иначе их навыки могут нести катастрофические разрушения. И если военный не справился с собой или если он целенаправленно свои боевые навыки начинает использовать для получения наживы, чувства удовлетворения низменных потребностей — это потенциальный маньяк. В колониях таких почти всегда ставят на учет как склонных к нападению и побегу. После освобождения за ними устанавливают административный надзор, потому что процент рецидива большой. И мое мнение: этот рецидив будет сохраняться, пока мы не научимся снижать у этой категории осужденных уровень агрессии (в том числе лечить их старые военные травмы). Ни в России, ни на Украине делать этого пока не могут.
Почти все бывшие украинские военные-зэки распределёны по семи колониям с повышенным уровнем безопасности. Несколько десятков человек получили пожизненный срок (смертной казни на Украине нет). Пока неясно, все ли они будут освобождены. Если верить украинским СМИ, переговоры ведутся с «Торнадо» и его бойцами, уже освобождены бывший военный Сергей Торбин (был осужденный за организацию нападения на активистку Екатерину Гандзюк — девушку облили кислотой, она скончалась) и экс-служащий ВСУ Дмитрий Балабуха (убил гражданского).
С учетом обилия фейков хотелось бы не верить в эту информацию. Положиться на таких «солдат смерти» невозможно, любой из них может дезертировать, засесть в подвалах и совершать вылазки с целью грабежей мирного населения. К тому же вряд ли зарубежные страны одобрили бы освобождение из тюрем маньяков и использование их для боевых действий. Так что это было бы скорее стратегической ошибкой. Если уже не стало...
К слову, восемь лет назад такую же ошибку чуть не допустили власти ДНР и ЛНР.
- Я был свидетелем того, как принималось решение, - говорит руководитель «Ассоциация защиты прав заключенных и их семей» Александр Клодченко. - Идея всем вроде бы нравилась. Но никто не знал, чем это может закончиться. Никто не смог составить списки тех, кого можно выпускать, а кого нет. По каким вообще критериям делать отбор? По уголовным статьям? В общем, от идеи освобождения отказались. Но до ее реализации реально был один шаг.
Все это происходило на фоне трагических событий в тюремной системе двух республик.
Вообще всего в этих республиках в 2014 года было около 30 пенитенциарных учреждений (осталось около 20, где находится порядка 10 тысяч арестантов).
- Они все были и остаются примерно в одинаковом плачевном состоянии, - продолжает Клодченко, который посещает тюрьмы в этом регионе с 2003 года. - Я реализовал проект, по которому отбирали осужденных в период отбывания наказания, обучали профессиям, давали работу. И потом, после освобождения, трудоустраивали на предприятиях близлежащих городов (было соответствующее соглашение с пенитенциарной службой и управлением строительства автодорог). Мы делали документы освободившимся, снимали им комнаты в общежитии. Наша ассоциация стала активно сотрудничать с колонией №23. И тут случилось страшное: ее разбомбили в начале 2014 года. Погибло много заключенных... Руководство колонии разбежалось, все производство пропало. А летом 2014 года произошло еще одно ЧП в колонии №60 для пожизненно осужденных в Славяносербске. Неизвестные преступники решили взять ее штурмом, чтобы освободить определенную группу осужденных. Целенаправленно били из гранатомета по стене и части здания, где сидели люди. В итоге разрушили ограждения, забрали этих зэков и «общак». Никто их не искал. Не до того было.
На территории ЛНР на начало конфликта было 17 учреждений исполнения наказания, в том числе два СИЗО - в Луганске и Северо-Донецке. СИЗО все функционируют, а из колоний осталось 10 (остальные разбомбили или закрыли).
- Я был во всех, - говорит Александр. - Питание отвратительная. Зэки голодные, мерзнут. Бараки ремонтировались за счет заключенных (родственники покупали стройматериалы и технику). Контроля никакого не было. Цеха существовали нелегально, как говорят зэки, «работаем на хозяина». Производили много сувенирки, включая холодное оружие — ножи и кинжалы. Начальника колонии строгого режима №36 (она в Суходольске) осудили за использование осужденных на строительстве собственного дома. Но потом вернули на его же должность. Держит там всех в ежовых рукавицах. Осужденные у него делают брусчатку, металлоконструкции, крупу молят и т.д. Продукты продают в ближайших городах.
В реальности, как полагают эксперты, сейчас будет происходить зачистка следов преступлений, которые совершались в местах лишения свободы все последнее время. Ведь после признания ЛНР и ДНР представители России получили по сути право на официальном уровне проверять, что там творится.
А там, помимо прочего, до сих пор существовали секретные тюрьмы.
- Я знаю как минимум о двух, - рассказывает наш источник, который находился в зоне конфликта до последнего момента. - Одна в подвале банка, другая в бывшем здании СБУ. Были еще секретные тюрьмы, которые организовывали полевые командиры. Ни о каких правах человека там речи не шло в принципе. Узкие камеры без окон, без кроватей, без туалета (нужды справляли в ведро). Что там делали с людьми, можно только догадываться. Вот увидите, сейчас постараются «прибраться», всех, кто что-то серьезное знал, могут и убрать... На фоне военных действий никто ведь разбираться не будет.
Реальной информации, что происходит сейчас в тюрьмах ЛНР, ДНР нет - так же, как и о тех, что на территории Украины. Думается, больше всего заключенные там хотели бы сейчас увидеть независимых международных наблюдателей. Но вот когда это случится?
