— С каким настроением встречаете профессиональный праздник, Владимир Геннадиевич? С какими тревогами и с какими надеждами?
— Настроение рабочее. Хотя ситуация, конечно, очень непростая. Хочется надеяться, что вирус, который всем нам сильно мешает работать, будет постепенно от нас уходить. Пандемия стала для СМИ проверкой на прочность, проверкой практически в мобилизационном формате. Очень многие редакции перешли на удаленку и там остались. Многие крупные издательства, редакции подыскивают себе сейчас офисы гораздо меньшего размера: большая часть сотрудников работает из дома, в офисах — только дежурные группы репортеров и бухгалтерия.
Но проблемы связаны не только с пандемией. Журналистика вообще переживает трудные времена. Падают тиражи, сокращается телеаудитория... Молодые люди не читают уже, к сожалению, газеты и почти не смотрят телевизор. Молодежь ушла в Сеть, в YouTube. Журналистам очень непросто работать в эту цифровую эпоху. Но я не думаю, что наша профессия исчезнет. Думаю, постепенно она перестроится: с новыми техническими возможностями появятся и новые возможности творческие.
— Насколько тяжелым был минувший год для прессы? Есть информация о том, сколько СМИ прекратили свое существование?
— Союз журналистов России — это, по сути, исследовательский центр журналистики. Когда началась пандемия, мы сразу стали изучать ситуацию и поняли, что кризис может привести к сокращению числа редакций и рабочих мест. Но худшего, к счастью, удалось избежать. В том числе благодаря помощи, которую оказало СМИ правительство после того, как Союз журналистов России и Национальная ассоциация телерадиовещателей обратились с письмом к премьер-министру. Помощь получили более 30 тысяч средств массовой информации.
По нашим данным, в прошлом году по причинам, связанным с пандемией, прекратили свое существование 44 СМИ. Из более чем 60 тысяч действующих. 40 тысяч — это печатные СМИ. 20 тысяч — электронные: газеты, радио, телевидение, интернет-издания. И около тысячи — информационные агентства. Всего же у нас зарегистрировано более 152 тысяч СМИ. То есть потери хотя и есть, но все-таки не такие большие, как предполагалось изначально. Можно даже сказать, что отрасль в целом прошла эти тяжелые годы относительно хорошо.
— Уточню: 44 редакции прекратили свою деятельность в силу экономических причин?
— Да, экономических. Хотя наши СМИ понесли, разумеется, и человеческие потери: значительное число журналистов, к сожалению, скончались от ковида. Десятки тысяч переболели. При этом многие продолжали исполнять свой служебный долг, даже находясь под капельницей в «красной зоне». Делали сюжеты, писали тексты, рассказывали о том, как болезнь влияет на человека, как работают врачи. Это очень непростой, тяжелый, но очень важный для всех нас опыт.
— Число журналистов, признанных СМИ-иноагентами, тоже, к сожалению, быстро и непрерывно растет. Есть ощущение, что этот ярлык скоро будет навешен на всю нашу независимую прессу. Разделяете такое опасение?
— Нет, я это опасение не разделяю. На данный момент в реестре СМИ-иноагентов 111 пунктов. Это и СМИ, и физические лица. А как я вам уже сказал, у нас более 60 тысяч действующих СМИ. То есть СМИ-иноагенты — это какая-то доля процента, которую пока трудно даже посчитать. Хотя именно о них мы говорили чаще всего — не только от имени Союза журналистов России, но и от имени Совета по правам человека, в который я вхожу. Мы уже передали в Госдуму — и от СЖР, и от СПЧ — большой список возможных поправок к этому закону («О средствах массовой информации». — «МК»). И сейчас законодатели над этим работают.
Закон (поправки к закону «О СМИ», учредившие институт СМИ-иноагентов. — «МК») действительно оказался сырым. По существу, любой журналист, имевший контакты с зарубежными официальными лицами, редакциями или НКО, может оказаться в этом списке. Конечно, эту ситуацию надо менять. И я надеюсь, она будет изменена и наши коллеги не будут попадать в этот реестр по непонятным причинам.
Не могу, однако, не заметить, что даже те, кто оказался в реестре, могут продолжать говорить и писать все, что считают нужным. Хотя этот «дисклеймер», безусловно, мешает их работе.
— То есть, несмотря ни на что, вы оптимист?
— Я оптимист. Я уверен, что, несмотря на все трудности, несмотря на серьезнейшую конкуренцию со стороны блогеров, ютюберов и приближающуюся еще более серьезную конкуренцию со стороны искусственного интеллекта, профессия будет жить и развиваться.
