Корреспондент ВВС, задавая вопрос, видимо, очень хотел, чтобы в зале прозвучала фамилия оппозиционера-сидельца. И очень зря, поскольку это сильно отвлекло от сути. А вопрос у него был реально хорош — что за последний год такого произошло в России, что началась стремительная и беспощадная зачистка информационного и политического поля? Остатки несистемной оппозиции системно вычищаются. СМИ и просто медийные личности стали пачками получать ярлык иностранного агента. (Кстати, Владимир Владимирович ошибся при ответе, заявив, что уголовного преследования для иноагентов в России, в отличие от США, не предусмотрено, хотя оно предусмотрено.) Проще говоря, под удар все чаще попадают те, кто говорит хоть что-то отличающееся от «линии партии».
Так вот на вопрос: что произошло? — ответа так и не прозвучало. Хотя из истории, которую любит наш президент, очевидно — столь резкое избавление от «внутренних врагов» происходит либо когда власть слабеет, либо если дело идет к войне (совсем плохо — если и то и другое).
Не дал ответа Владимир Владимирович и на вопрос государственного российского СМИ, который органично дополнил вопрос СМИ британского. Ирада Зейналова после короткой пропагандистской и правильной речи (вполне извиняемая профессиональная привычка) спросила, по сути, страшную вещь — просчитывались ли варианты войны?
Путин рассказал о Минских соглашениях, посоветовал спросить у руководства Украины, как они могут отдавать приказы стрелять по людям Донбасса... Но прямо так и не ответил. И этот его не-ответ добавляет, конечно, понимания того, что происходит.
Третий неотвеченный вопрос был от «России 24» и вроде бы населения напрямую не касался — будет ли государство отвечать по тем гарантиям, которые оно давало по привлекаемым корпорацией «Роснано» кредитам. Здесь-то понятно, почему Путин прямого ответа не дал. Немного предыстории. Возглавляемая Чубайсом «Роснано» набрала столько кредитов под госгарантии, что Анатолий Борисович хвастался примерно так: денег у нас реально очень-очень много, куры не клюют, куда девать — не знаем. А потом, когда кредиторы начали спрашивать за результат, Чубайс сумел спрыгнуть на берег и теперь он спецпредставитель президента по какому-то там устойчивому развитию чего-то. А у «Роснано» серьезные финансовые проблемы. Очевидно, что если бы Путин дал прямой ответ, это означало бы подтверждение президентом тезиса — доходы в России частные, а расходы государственные. Вот именно поэтому вопрос о «Роснано» касается каждого. Поскольку именно при такой экономической политике государства богатеют олигархи и нищает население.
Куда лучше рассказать про социально ориентированный бюджет, драйверы роста, урожай и рекорд ввода жилья. Ведь интересно же, когда об этом говорит президент?
