«МК» несколько раз обращался к этой теме. Сначала была статья о старшем лейтенанте Сергее Нефедове («Российского военного летчика оштрафовали на 27 миллионов за неудачную посадку. Парню грозит уголовное наказание»). Затем о старшем лейтенанте Сергее Кухтинове («Летчику-«старлею» абсурдно присудили 35 миллионов штрафа за поврежденный самолет»). А затем последовала история майора Василия Савельева, летчика 1-го класса («У сбившего в учебном бою Су-30 летчика потребовали миллиардный штраф. Также майору Савельеву грозит 7 лет тюрьмы»).
— У нас во многих гарнизонах, где есть летный состав, прошли даже коллективные обсуждения этих публикаций, — говорит председатель Центрального комитета Общероссийского профсоюза военнослужащих Олег Шведков. — После многочисленных звонков от профактивистов, военнослужащих и членов их семей мы просто были вынуждены «погрузиться» в эту проблему. Наша первая реакция — обращение председателя профсоюза Андрея Полещука к председателю Комитета Государственной думы по обороне Андрею Валерьевичу Картаполову. А Приморская краевая организация общероссийского профсоюза военнослужащих во главе с ее председателем Юрием Тарлавиным обратилась к Верховному главнокомандующему. Правда, он пока еще не ответил.
По сути дела, они там, в Приморье, и мои контакты с вами инициировали, так как понимают, что сами-то далеко от Москвы, а практически все решения принимаются здесь, в столице.
— И в чем суть вашего обращения?
— То, о чем писал «МК». Наши обращения мы подкрепили статьей «МК» в качестве прилагаемого материала. В соответствии со ст. 5 Федерального закона от 12.07.1999 года №161 «О материальной ответственности военнослужащих» на летчиков за порчу военного имущества, в данном случае военных самолетов, налагаются непосильные штрафы в размере нескольких десятков миллионов. И все потому что пункт 1 данной статьи подразумевает материальную ответственность в полном размере в случае, когда ущерб причинен по неосторожности.
— Ну да. Если «по неосторожности» вы разбили на дороге машину, то ущерб оплачивает страховая компания. А если в процессе боевой подготовки летчик повредил самолет, то за порчу госимущества ему грозит уголовная статья и штраф под 40–50 миллионов, если не больше, даже если никто не погиб.
— Вот именно, если не больше. Одно из происшествий было оценено почти в миллиард. Но в том-то и дело, что такое наказание не просто несправедливо. Оно еще и бесполезно, так как — и об этом говорится в нашем обращении — подобный штраф военнослужащий не сможет выплатить за весь период своей службы, да и за всю свою трудовую жизнь. Но главное — при этом армия теряет высококлассного специалиста, на подготовку которого затратила порой гораздо больше средств.
— А каково все это наблюдать молодым летчикам, курсантам? Они ведь только учатся летать, а после такого и в кабину самолета залезать страшно. Случись что, твои дети и внуки еще расплачиваться будут…
— Безусловно, подобные примеры привлечения военнослужащих к непомерной материальной ответственности отрицательно сказываются в целом на атмосфере в воинской части и крайне негативно влияют на служебную деятельность их сослуживцев. Особенно в ходе учебно-боевых полетов. Потому в обращении военного профсоюза говорится: «Просим Вас рассмотреть вопрос о пересмотре размера материальной ответственности военнослужащих в случае непреднамеренных действий, приведших к уничтожению или повреждению оружия или военной техники, и инициировать внесение соответствующей поправки в действующий Федеральный закон».
— А как к этой вашей инициативе относятся военные юристы? К примеру, следователи военной прокуратуры?
— Я общался по этому поводу с военными прокурорами. Они говорят: мы действуем по закону. Если есть нанесение материального ущерба, то возбуждается уголовное дело. В рамках уголовного дела этот вопрос рассматривается, и в зависимости от обстоятельств принимается решение. А в статье 5 закона «О материальной ответственности военнослужащих» говорится, что нанесенный ущерб должен быть возмещен полностью. А потому здесь нужно находить юридические решения, чтобы как-то изменить ситуацию.
К единому знаменателю
Судя по всему, такие нюансы иногда каким-то образом находятся. К примеру, в октябре 2018 года гарнизонный военный суд в Тамбове рассматривал дело в отношении командира авиадивизии, бывшего замначальника Липецкого авиацентра Сергея Прокофьева, заслуженного и очень опытного летчика, который освоил более шести типов боевых самолетов.
С ним произошло следующее: он готовился к вылету и, вместо того чтобы закрыть фонарь кабины, по ошибке убрал шасси. Как объясняют летчики, конструкторы самолета сделали два переключателя в кабине слишком похожими, еще и расположили рядом — их очень легко перепутать. В результате машина ударилась носом о бетон и была повреждена.
За порчу госимущества против Прокофьева сначала возбудили уголовное дело, определив ущерб в 43,5 млн рублей, которые он должен был выплатить.
Однако на защиту заслуженного летчика встали сослуживцы. Общественным защитником на суде выступил известный российский летчик, экс-начальник Липецкого авиацентра генерал Александр Харчевский. В народе его называют «пилотом президента» за то, что в 2000 году именно он на истребителе Су-27УБ доставил Владимира Путина из Краснодара в Грозный и обратно.
Под напором мощных аргументов сослуживцев комдива Прокофьева суд встал на его сторону и вместо требуемых истцом 43,5 млн присудил ему штраф в размере 70,4 тыс. рублей в пользу воинской части.
Согласитесь, наказали по-божески. Справедливо. Ну, не должен заслуженный офицер, награжденный двумя орденами Мужества и не раз с риском для жизни спасавший авиационную технику, быть до нитки обобран государством, которому он посвятил всего себя. Так что, все правильно! Вопрос только в том, почему один и тот же закон применяется столь избирательно?
— Да, к сожалению, у нас зачастую существуют разные подходы, — рассуждает председатель Центрального комитета Общероссийского профсоюза военнослужащих Олег Шведков. — В судебной практике у нас есть избирательность определенного вида. Одно дело — лейтенант или майор, а другое дело — полковник. При этом надо учитывать, что действие данного закона распространяется на всех военнослужащих, независимо от вида или рода Вооруженных сил. И эта «избирательность» на флоте или в Сухопутных войсках проявляется гораздо ярче. А такого быть не должно. Нужно все приводить к единому общему знаменателю.
— И кто к нему будет все это приводить?
— Председатель профсоюза направил в один военный НИИ просьбу, чтобы юристы проработали вопрос и приняли решение, что необходимо сделать, чтобы выйти из этой тупиковой ситуации. Кроме того, помогли военные прокуроры. Они провели для нас правовой анализ — написали неофициальное заключение по этому закону о материальной ответственности.
— Что они думают по поводу него?
— Они согласны и с вашей, и с нашей позицией. Закон надо менять. В своем заключении они, к примеру, пишут: «…из содержания указанной нормы закона следует, что преступления, совершенные по неосторожности, и умышленные преступления законодателем ставятся в равные условия правовой дифференциации. Тем самым юридический факт вступления в законную силу приговора суда за преступление, совершенное умышленно или по неосторожности, лишает военнослужащего права на ограниченную материальную ответственность».
В своем заключении прокурорские работники делают вывод, что такое положение «не согласуется с общеправовым принципом социальной справедливости по отношению к допустившим по неосторожности авиационные происшествия военнослужащим». Ведь по смыслу уголовного законодательства умышленная форма вины значительно опаснее неосторожной, что подтверждается, например, отнесением законодателем к числу тяжких и особо тяжких преступлений только тех, которые совершены умышленно (части 4 и 5 статьи 15 Уголовного кодекса Российской Федерации).
— Честно говоря, приятная неожиданность — читать подобное заключение прокуроров-практиков. В своем правовом анализе они даже называют «такую сформировавшуюся законодательную модель неоправданно жесткой».
— Да, они считают эту проблему особенно актуальной, так как все, о чем мы говорим, развивается «в условиях профессионализации армии и флота, постоянного совершенствования военной техники, цифровизации технического оборудования». И в этих обстоятельствах летчики «подвержены особым рискам причинения материального ущерба имуществу, находящемуся в федеральной собственности и закрепленному за воинскими частями». Я привожу специально дословные цитаты из их заключения.
В этом же документе отмечается, что «военные летчики и так постоянно рискуют здоровьем и жизнями при исполнении своих служебных обязанностей, особенно при участии в боевых действиях». В прокурорском заключении говорится: «По нашему мнению, при отсутствии умысла и каких-либо корыстных мотивов постановка вопроса о материальной ответственности военнослужащих летного состава неуместна с точки зрения экономической целесообразности, поскольку, отстраняя от полетов военного летчика, государство фактически теряет и подготовленного специалиста, на обучение которого ранее были затрачены немалые бюджетные средства.
— Вот-вот. Если офицера, а значит, и всю его семью наказывать таким длинным рублем, то кто потом из мальчишек рискнет сесть в кабину самолета или танка? Да, кроме лопаты, они в руки и брать ничего не захотят, чтобы из-за случайной поломки не попасть в пожизненное долговое рабство. Получается, что сегодня такая норма закона работает против интересов государства. Я уж не говорю о принципах гуманизма…
— Да о каком гуманизме может идти речь, если этот закон, словно катком, давит судьбы офицеров, людей, которые жизнь посвятили служению своей стране? Вот, например, сейчас профсоюз рассматривает еще одно дело, связанное с летчиком. Тянется эта история уже третий год. В 2019 году в Липецке во время учебного полета столкнулись два самолета. Ведомый шел своим курсом, а ведущий начал резко снижаться и задел его. По идее, они оба должны были разбиться. Но обоим удалось посадить свои самолеты. Прилетели живыми и невредимыми. Спасли самолеты. Но у машин есть повреждения крыльев, корпуса.
И вот у парня, с которым это произошло, двое детей, один из них инвалид, полтора миллиона долг по ипотеке. А ему сейчас независимая экспертиза — какие-то «два автомобилиста» — насчитала 430 млн рублей выплаты за поврежденный самолет. И на сегодняшний день прокуратура в обвинении вынуждена этот иск поддерживать.
Но дело ведь не только в летчиках. Мы хотим шире затронуть эту проблему. У нас же не только летчики платят за свои ошибки. И моряки платят, и артиллеристы, и танкисты, и многие другие военнослужащие. И там тоже возникает очень много несправедливых ситуаций. Все это нашими общими усилиями надо менять.
Что ж, здесь могу только еще раз повторить то, что уже писала в одной из упомянутых статей: древнегреческий философ Сократ — родоначальник философии права — считал, что любые законы, как установленные бессмертными богами, так и властью государства, имеют общий источник — справедливость. Именно справедливость — критерий законности.
