Хотя нет, наверное, я все-таки немного ошибся в терминах. Во время своего программного выступления Путин успел только объявить себя идейным контрреволюционером. А все остальные упомянутые выше заявления президента прозвучали уже в ходе его дискуссии с членами клуба — дискуссии, которая дважды была «взорвана» остроумными домашними заготовками Кремля. Но обо всем по порядку. Слово «революция» осталось фетишом в нашей стране даже после крушения СССР. Много раз рассуждая в прошлом о своей приверженности к «эволюционному пути развития», Путин ясно давал понять, что он такого фетишизма не понимает. Но на сей раз все было сказано уж совсем открытым текстом: « Революция — путь не выхода из кризиса, а путь на усугубление этого кризиса. Ни одна революция не стоила того урона, который она нанесла человеческому потенциалу».
Заклеймив революцию в принципе, ВВП перешел к клеймению той революции, которая происходит в данный момент на Западе в плане кардинального пересмотра моральных правил и ценностей: «Кто-то в западных странах уверен, что агрессивное вымарывание целых страниц собственной истории, «обратная дискриминация» большинства в интересах меньшинств или требования отказаться от привычного понимания таких базовых вещей, как мама, папа, семья или даже различия полов - это, по их мнению, и есть вехи движения к общественному обновлению». Все это мы уже слышали? Есть такое. Мы даже слышали хор голосов особо озабоченных «ревнителей традиционных ценностей», выдвигающих заведомо провальную идею «превратить Россию в лидера по семейным отношениям в Европе».
Путин отказался от донкихотовской атаки на ветряные мельницы. Он сформулировал гораздо более реалистичную концепцию, состоящую всего из двух пунктов. Пункт первый: « Те социально-культурные потрясения, которые происходят в тех же Штатах и в Западной Европе — это не наше дело, мы туда не лезем». Пункт второй: « Мы просим только в наш дом особенно не лезть. У нас другая точка зрения. Во всяком случае у подавляющего большинства российского общества». Обнародовав таким образом моральную «доктрину Путина», ВВП очень скоро подобрал ей и очень емкое название - «умеренный и здоровый консерватизм». Насколько именно умеренный и здоровый? Из высказываний президента следовало, что перекосов не будет или, как минимум, быть не должно: « Консервативный подход — не бездумное охранительство, не боязнь перемен и не игра на удержание, тем более не замыкание в собственной скорлупе. Это прежде всего опора на проверенную временем традицию, сохранение и преумножение населения, реализм в оценке себя и других».
Все это было очень благозвучно ( как я уже писал, с недавних пор я тоже все больше ощущаю себя «умеренным консерватором») - но в то же самое время очень предсказуемо. А предсказуемое шоу ( если, конечно, так можно высказаться о выступлении главы государства) — это, как известно, пресное шоу. Видимо, так думал не я один, но и сам ВВП вместе с членами его ближайшего окружения. В шоу быстро добавили «перчинки». Право задать вопрос президенту предоставили лауреату Нобелевской премии мира за 2021 год, главному редактору «Новой газеты» Дмитрию Муратову. И он воспользовался этим правом по полной программе: очень убедительно указал на размытость российского законодательства об иностранных агентах. Использовав оценочное суждение «очень убедительно», я имел в виду не только самого себя. В числе «убежденных» Муратовым оказался и гражданин РФ Путин Владимир Владимирович.
Президент рассказал о неких своих «знакомых, которые занимаются благотворительностью» и которым эта самая благотворительность грозит выйти боком: их «подводят к закону об иноагентах». Вывод Путина: закон надо совершенствовать. «Красивую Кремль подготовил домашнюю заготовку!» - подумал я, но уже через секунду понял, что это была только первая часть элегантного маневра президентской администрации. К общению с Путиным была приглашена самая настоящая «иностранная агент» - главный редактор Russia Today Маргарита Симоньян. И она рассказала, что вынуждена воздерживаться от поездок в США из-за опасений стать на несколько лет жертвой навязчивого «гостеприимства» американских силовых структур. Эффект от диалога Путина с Дмитрием Муратовым это никоим образом не смазало. Но зато была убедительно продемонстрирована и «другая сторона медали».
На этом запас кремлевских домашних заготовок кончился, но это не сделало дискуссию менее интересной. Например, отличился депутат Государственной Думы Константин Затулин, поделившийся с Путиным своим недоумением. Как-же так! В начале ноября стукнет три сотни лет с момента провозглашения России империей, но на государственном уровне это у нас никак не отмечается! Учитывая склонность лидеров некоторых бывших братских республик и союзных СССР государств обвинять современную Россию в проведении «империалистической политики», тема поднятая депутатом Затулиным была очень скользкой. Но Путин как не обремененный комплексами политик традиционалисткого толка, как мне показалось, всерьез задумался и даже огорчился. Депутату Затулину было обещано, что российское государство свое упущение исправит — причем с его непосредственным личным участием.
А еще, отвечая на вопрос, не собирается ли Россия выходить из Совета Европы и ОБСЕ, Путин подтвердил, что такая вероятность есть: «Нравоучения никому не нужны!» За этим последовало оглашение президентской гипотезы: так как нравоучения в адрес Москвы уже давно превратились в единственный смысл существования этих двух организаций, то если Россия из них выйдет, они скоро умрут естественной смертью. Почти сразу после этого многочасовое общение президента с «валдайцами» подошло к финишной черте. Как знает каждый успешный оратор, заканчивать надо на позитивной ноте!
