О Гул Афруз Ибтикар рассказал мой предыдущий собеседник в Афганистане, автор письма Путину от выпускников российских силовых вузов, просящих спасти их от «Талибана» (организация признана террористической и запрещена в России). Девушка уже неделю не выходила на связь. Перед этим она успела опубликовать пост: «У меня нет выбора, кроме как бежать от «Талибана» перед тем, как меня убьют на глазах у моей семьи камнем и палкой. Либо закончить свою жизнь. Простите меня!»
К счастью, Гул оказалась жива. Нам удалось с ней поговорить.
Она - одна из немногих жительниц Афганистана, которая не скрывает своего имени, не закрывает соцсети: «Мне бояться нечего, у меня все равно ничего не осталось».
- Вы хорошо говорите по-русски, - первое, на что обращаю внимание.
- Я училась в России. В 2018 году закончила Волгоградскую академию МВД, факультет подготовки иностранных специалистов. Обучалась на следователя, - начала разговор Гул Афруз. – Была активной студенткой, участвовала во всех конкурсах, фестивалях, у меня накопилось много сертификатов, грамот.
- С такими успехами могли остаться в России.
- Подобных мыслей у меня не возникало. Я мечтала поменять жизнь в Афганистане. В первую очередь в том, что касается женщин в полицейской структуре. И у меня получилось. Когда вернулась на родину, устроилась в МВД, вскоре стала занимать довольно высокую должность. Стала заместителем начальника по уголовным расследованиям МВД Афганистана.
- Так вы, как никто другой должны были знать, что талибы вот-вот займут Кабул.
- Сначала талибы ворвались в города, расположенные далеко от Кабула, но я не верила, что они займут столицу. Продолжала работать, не планировала покидать страну. Ситуация изменилось за один день. Когда талибы («Талибан» признан в России террористическим и запрещен - «МК») зашли в Кабул, в полдень мои коллеги быстро покинули здание МВД: оставили офисы, бросили свои вещи.
Происходящее казалось мне странным. Я до последнего не понимала, как возможно, что так быстро талибы пришли к власти. У меня до сих пор остается много вопросов. До часа дня я не покидала министерство. Потом все-таки оставила свои вещи, закрыла кабинет, бросила машину на парковке и ушла домой. Но дома было оставаться опасно. Тем более мы живем рядом с министерством.
- Вы одна живете?
- Я живу с мамой, братом и двумя сестрами. В тот день со мной еще находился мой молодой человек. Вскоре до нас дошли слухи, что талибы ищут сотрудников МВД. Они приходили домой к тем, кого удалось быстро вычислить. Слышала, что моих коллег избивали. Тогда мы собрались и ушли в аэропорт, где провели первую ночь. Пока шли, нам казалось, что талибы заполнили весь город. Они были в странных одеждах, с длинными волосами, в руках держали оружие.
- Вы всей семьей ушли в аэропорт?
- Нет. Мы ушли с сестрой и с моим женихом. По дороге в аэропорт нас остановили. Спросили: «Вы куда?». Пришлось наврать, что вылетаем в Турцию.
К тому времени в аэропорту собралось уже много народу - женщины, мужчины, дети. В толпе мы заметили людей, которые занимали высокие должности в стране, многих знали в лицо. Мы смотрели друг на друга и задавали один вопрос: «Мы куда теперь?» И ни у кого не находилось ответа.
В какой-то момент все рванули к самолетам. На летном поле находилось много военных бортов. Еще там дежурили военные с оружием. Это были не талибы. В какой-то момент они начали стрелять по нам. Началась паника. Как я подсчитала, шесть человек тогда были убиты, несколько ранены.
- Выстрелы не остановили людей. Судя по видео, которые транслировали все телеканалы, народ все равно бежал за самолетами.
- Все надеялись улететь. В итоге мы просидели в аэропорту с 12 ночи до 8 утра. Рядом ходили военные. Потом они начали бить людей, женщин и детей.
- Это были талибы?
- В первую ночь талибов в аэропорту не было. Это были американские военные.
«Били руками, ногами, камнями»
- На следующий день почти все собравшиеся в аэропорту выбежали на летное поле. Мы тоже бежали недалеко от американского самолета, - продолжает собеседница. – Часть людей пыталась забраться в самолет, часть оставалась на поле, кто-то стоял совсем далеко. И по нам опять начали стрелять. На моих глазах, 10 человек упали на поле, как мне показалось, замертво.
В этот момент моя сестра и жених сказали: «Идем домой. Если останемся, нас убьют». И мы ушли домой.
- Нормально добрались до дома?
- Добрались нормально. Дома оставались мама, брат и младшая сестра. Они сказали, что, пока нас не было, к нам приходили талибы. Спрашивали меня. Интересовались, где я, где моя машина, оружие. Мама и брат ответили им, что я не возвращалась с работы и скорее всего, уже улетела из страны. Больше они в нашем доме не появлялись. Но мама все равно боялась за меня. Думала, вдруг соседи увидят меня и сдадут талибам. Она предложила снять временное жилье в другом районе. Через друзей мы нашли квартиру. И переехали туда.
Первые три дня мы совсем не выходили. Через окно наблюдали за происходящим в городе. А потом знакомые в Фейсбуке написали, что людям, которые находились в аэропорту, удалось улететь. Мы с сестрой и женихом снова отправились в аэропорт. К тому времени там собралась огромная толпа. Мы остались там еще на два дня и две ночи.
- Улететь пытались?
- Американцы быстро закрыли все выходы в аэропорт. Объяснили, что нас много, и у них нет возможности всех отправить в другую страну.
- Опишите обстановку в аэропорту.
- Там собрались тысячи людей. На глаз казалось 5-8 тысяч. Мы сидели тесно к друг другу, поджав ноги. В какой-то момент я перестала их чувствовать. От жары, отсутствия воды некоторые женщины даже не могли говорить, поэтому никто не просил помощи. Думаю, некоторых из них уже нет в живых. Медицинской помощи никакой не было. Лекарства тоже не успели взять. Чтобы ходить в туалет, у всех были с собой бутылки и пакеты.
На следующий день люди снова пробовали прорваться к самолетам, но их не пропускали. Там находились американцы и сотрудники одного подразделения, которое раньше работали на государство, потом перешло на сторону американцев. Они опасные. Они нас били. Твердили, что мы должны возвращаться обратно домой. Но выбраться из людской толпы было невозможно. К тому моменту там собралось порядка 25 тысяч человек.
- Вода, еда была с собой?
- Нет, мы остались без хлеба и воды.
- По телевидению показывали кадры, что американские военные поили детей.
- В какой-то момент кто-то принес воду, всего пол-литра на 10 человек. Не знаю, как мы там не умерли от жажды. Когда мы поняли, что американцы перекрыли выходы на летное поле, то снова решили уйти домой. Сквозь толпу пробирались несколько часов. У меня руки были черные, все тело гудело.
- Больше вы не предпринимали попыток улететь?
- Дома мы поели, попили, 8 часов поспали и снова отправились в аэропорт, который уже охраняли талибы. Когда они нас увидели, то ничего не спрашивали, просто били нас, оскорбляли. Кто-то из них интересовался, почему мы хотим уехать из страны, ведь они создадут для нас государство, не выгоняют нас – и все их слова сопровождались ударами.
Когда меня очередной раз ударили, я не могла встать, речь пропала. Талибы действовали так – сначала удары, потом дают дорогу. Один-два шага сделаешь и за это получаешь. Били руками, ногами, оружием и даже камнями.
- Куда вы пытались пройти?
- Нам надо было пробраться в лагерь беженцев, где стояли американцы. Думали, с ними удаcтся договориться. Когда американские солдаты были уже рядом, я выдохнула, подумала, наконец-то мы в безопасности. Я немножко говорю по-английски.
Объяснила, что нам небезопасно оставаться в Кабуле. Они проверили наши документы. У меня при себе имелось удостоверение, паспорт, сертификаты. Нас спросили: «Куда вы хотите?». Я ответила: «Не важно, лишь бы в безопасное место, где есть шанс выжить». На меня посмотрели и довольно нагло ответили: «Ок». И попросили одного солдата указать нам дорогу. Я думала, они нас сопроводят на самолет или предоставят охрану. А они показали нам дорогу на улицу, там, где находилась толпа людей: «Идите к ним».
Вечером там случился теракт. Мы не хотели уходить, тогда солдат поднял оружие: «Уходите отсюда». Мы вышли на дорогу. В этот момент я не хотела больше жить. Поняла, что ничего человеческого в людях не осталось, оставаться в Афганистане небезопасно. А еще я не могла забыть этих несчастных детей и женщин, которые плакали и голодали…
Собеседница срывается на плач.
- Простите, я больше не могу говорить…
«Ой, ты живая»
- Каким вы видите свое будущее?
- Я активный человек, мечтала помогать людям, полностью обеспечивала свою семью - и что теперь? Я не знаю, что дальше. И это не только я так думаю. Тысячи женщин, которые работали в полиции Афганистана, звонят мне с одним вопросом: «Как мы будем дальше?»
За последние две недели я поменяла три места жительства. Я публичный человек, меня люди знают. Могут в лицо мне говорить: «Ой, ты живая и ты в Афганистане? Мы видели тебя, ты хорошая девушка». Но нет гарантии, что кто-то из них не сдаст меня. Вот такая у меня жизнь. Пока не знаю, не могу сказать, как дальше будет.
- Вы довольно известный человек в стране?
- Да, меня знают. Я выступала на телевидении, высказывалась в соцсетях, боролась с экстремизмом, терроризмом, выступала за права женщин и детей и верила в лучшее для нашей страны. Но прежней моей жизни уже нет. Поэтому я не могу сказать, что дальше, как я смогу жить и работать.
После того, как на меня подняли руку талибы, я подумала, это конец. Еще полгода года назад талибы писали мне письма, в которых говорили, что я не должна работать в полиции, не имею права заявлять о правах женщин. «Что такое права женщины, почему так говоришь, почему публикуешь свои фотографии в Фейсбуке и Инстаграме?» - вот такие комментарии получала я от них год-полгода назад. А теперь они уже у власти.
- Сами талибы утверждают, что они изменились.
- Думаю, талибы никогда не захотят изменений. Они не согласятся, чтобы женщина работала, участвовала в общественной жизни, обрела свободу. Когда 20 лет назад талибы пришли в Кабул, то два месяца давали такие же обещания, как сейчас. А потом создали свое государство, свои суды, избивали и убивали людей. По мне, так это самая опасная группа террористов.
«За две недели почернела, превратилась в старушку»
- Какой сейчас Кабул?
- За две последних недели я не видела смеющихся людей в городе, все грустные, никто не гуляет, на улицу выходят только по каким-то надобностям. Не видно женщин в светлых одеждах, все носят черное. Если женщину заметят на улицу без сопровождения мужчин, ее ударят. Уже несколько случаев было — женщин ударили за то, что не надели хиджаб и оказалась на улице одни.
- Вы обращались за помощью в посольство России?
- Три или четыре раза позвонила туда, описала свою ситуацию. Попросила помочь уехать отсюда. Мне ответили, что Россия не может нарушать законодательство, эвакуирует только граждан РФ, у кого есть паспорт или вид на жительство или виза. У меня нет ни российского паспорта, ни вида на жительство, ни визы. На руках лишь доказательства того, что четыре года назад я была в вашей стране. Вот и все.
Сейчас вся моя семья в большой опасности, дорога каждая минута.
- Кому-то из ваших коллег из МВД удалось улететь из Афганистана?
- Две моих коллеги, девушки улетели. Одна сейчас в Италии. Вторая — в Германии. Перед вылетом они не признались, что работали в полиции. Представились журналистами. Если люди честно говорили, что работали в МВД, им никто не помогал. Поэтому коллеги выдавали себя за журналистов, актеров, только тогда их забирали на борт.
Гул Афруз отправила нам фотографии из аэропорта, где в первые дни после захвата власти талибами собрались жители Афганистана. «Американцы и афганская военная группировка, которая перешла на их сторону, не разрешали снимать и фотографировать. Если замечали, что кто-то достал телефон, от отнимали его, а людей избивали», - добавляет женщина.
На фото — наша собеседница вместе с сестрой. У обеих на руках маникюр, сами они в обычной молодежной одежде.
- Вы хорошо выглядите, - замечаю.
- Это первый день в аэропорту, я еще там с маникюром. Если сейчас меня увидите, не узнаете. За две недели я стала другой, вся почернела, похудела, превратилась в старушку. Маникюр и макияж больше не делаю, некрасивая стала.
- Салоны красоты закрыли в Кабуле?
- Сейчас закрыты салоны красоты, парикмахерские, женские магазины. За нарушение закона талибы грозились наказывать.
- Талибы запрещают музыку, кино. Что у вас показывают по телевизору?
- Две недели я практически не смотрела телевизор. Иногда включала, видела мужчин с бородой в некрасивой одежде, они говорят о себе, хвалят себя. Предупреждают, что женщинам не надо появляться на улицах.
Фильмы не показывают, да и вообще больше никаких программ нет. По телевизору читают Коран, какие-то люди разговаривают о политике, восхваляют «Талибан». Все новости узнаем из Сети. Ходят слухи, что интернет и соцсети могут отключить. Не знаю, правда или нет.
Перед публикацией материала мы спросили собеседницу, можем ли публиковать ее имя, фотографии. Гул Афруз согласилась. И тогда встречный вопрос: «Вы не боитесь?».
- Я первая женщина Афганистана, которая закончила магистратуру в полицейской академии, заняла высокую должность в полиции. Раньше женщин не брали в МВД.
Когда я поступала в институт, то публично призывала не бояться женщин работать в силовых ведомствах. После меня порядка четырех тысяч женщин Афганистана поступили в полицейские вузы.
Я не боюсь говорить открыто, потому что у меня ничего не осталось. Государства Афганистан больше нет, свободы нет. Все время я боролось за сохранение нормальной жизни в стране. Если сейчас такой жизни нет, чего мне бояться?
Читайте материал «Написавший Путину афганский выпускник военного училища РФ раскрыл кабульский ад»
