Людей, рожденных в СССР, можно было назвать советскими, да они таковыми и являлись до определенного момента. Просто для кого-то этот момент наступил с началом межнациональной розни в южных подбрюшьях страны, для кого-то — как защита от бедности и дефицита, в которые погрузили Союз его криворукие правители, для многих советский человек закончился с исчезновением одноименного государства. Но если задуматься всерьез, то советский человек был обречен уже тогда, когда его лишили образа будущего — искомого коммунизма. Случилось это где-то году в 1987-м, с появлением массового кооперативного движения — прообраза первых капиталистических форм собственности. Когда советский человек вблизи увидел альтернативный утраченному коммунистическому западный образ будущего, он перестал быть советским. Как известно, капитализм разъединяет, имея в своей основе принцип сегрегации. Разъединяться в одинаково бедной стране проще всего по национальному признаку. Поэтому Советский Союз был обречен с появлением межнациональной розни и размыванием собственного образа будущего. Тем более что граждан, обозначавших свою национальную принадлежность как советские, согласно последней союзной переписи, в СССР было статистически ничтожное количество. В отличие от бывшей Югославии, где югославами себя считали на излете ее существования почти 10 процентов населения — более 2 миллионов человек, в то время как черногорцами — всего 600 тысяч. Однако и такой немалый процент югославов не смог сохранить эту прекрасную страну.
Как известно, в Римской империи не было даже такого понятия, как нации. Все граждане империи — подданные императора без национальных и религиозных отличий. Конец Римской империи пришел с появлением варварских племен (считай, будущих наций) с северо-востока. Средневековая Священная Римская империя во многом унаследовала данный принцип с поправкой на монотеизм — император считал себя христианским миссионером уровня Папы Римского. Австро-Венгерская империя, сочетавшая в себе множество восточноевропейских наций под властью Габсбургов, рухнула в тот момент, когда количество славян внутри нее превысило число других народов. Главный этнический плавильный котел мира, Соединенные Штаты могут повторить судьбу Римской империи с ростом темнокожего населения, стремительно подбирающегося к 50 процентам. Различные псевдогуманистические инициативы с извинениями типа Black lives matter могут быстрее, чем кажется, поставить крест на прежней Америке.
В то же время Китай, который нам любят приводить в пример с точки зрения перехода коммунистической страны на капиталистические рельсы, за небольшими исключениями типа Синьцзян-Уйгурского автономного округа, практически мононационален. Потому там на площадь Тяньаньмэнь вышли обычные китайские студенты, а в СССР начался «парад суверенитетов», главным из которых был суверенитет Ельцина от Горбачева, ставший триггером распада страны. 12 июня 1990 года, первой из союзных республик после Прибалтики и Закавказья, именно РСФСР проголосовала за декларацию о независимости. Обидно для незалежных украинцев и молдаван, но их самостийность стала глубоко вторичной после уже совершенной российскими депутатами глупости.
Таким образом, практический вопрос потенциальной возможности восстановления Союза в том или ином варианте — это прежде всего вопрос формулирования привлекательного образа будущего поверх национальных границ. Евразийский экономический союз, ОДКБ, ШОС, даже Союзное государство России и Белоруссии, увы, таковыми назвать сложно по одной причине — по причине отсутствия простой и понятной консолидирующей идеи, какой был коммунизм сто лет назад. Безыдейность современного российского технократического государства — в основе этой геополитической импотенции.
Даже спустя 30 лет после распада СССР сила инерции продолжает дробить бывшее единым пространство. Возобновление военных действий в Нагорном Карабахе, война в Донбассе, непрекращающиеся пограничные столкновения в Средней Азии, неминуемая угроза признанного террористическим и запрещенного в РФ «Талибана» для Таджикистана, Узбекистана и Туркмении — все это продолжение событий 1991 года. Скажу больше — неприятная правда состоит в том, что и внутри России не закончились процессы децентрализации — например, в Татарстане до последнего времени существовала отдельная вкладка в российский паспорт, глава республики зовется президентом, а сам Татарстан живет по своей собственной конституции. Знаете ли вы, каков уровень бытового сепаратизма в Якутии с Бурятией? Я вам отвечу — достаточно высокий. И потому не надо будет удивляться, если/когда уже в национальных республиках РФ вслед за дружественными Казахстаном и Киргизией местные национал-озабоченные радикалы начнут требовать русских извиняться на камеру. Что сделал в аналогичной ситуации МИД, кроме своих фирменных озабоченностей? Потому нынешняя модель государственного устройства РФ при ближайшем анализе выглядит слишком хрупкой, ведь в основе ее не системные механизмы, а ручное управление.
Если бы Маркс жил в наши дни, он бы мог подкорректировать свою главную аксиому про определяющее сознание бытие уточнением: ожидание бытия определяет сознание. Ведь не случайно живущие за чертой бедности общества редко когда подумывают о революциях — им бы добыть хлеб насущный! Посмотрите на Северную Корею и Кубу. В то время как поднабравшие социальный жирок граждане зачастую требуют больше гражданских прав и политических перемен — события обоих майданов в Киеве, равно как и Болотная площадь Москвы, тому подтверждение. Люди живут надеждой и завтрашним днем, и в этих ожиданиях побеждает та модель, которая дает максимально доступный образ светлого завтра. И если собственные власти не способны этот образ сформулировать, народ в какой-то момент превращается из объекта в субъект политических процессов и сам находит выразителей своих ожиданий. Подчас неожиданных или по чьей-то внешней подсказке. Но выигрывает всегда тот, кому есть что предложить. Даже старшее поколение живет надеждами на будущее. Поэтому чем быстрее в России появится образ светлого завтра, тем стабильнее оно будет. В отсутствие же понятной людям декларируемой государством цели и системы ценностей велики риски новых разломов. Именно по этой причине больше нет Советского Союза. Очень не хочется, чтобы Российская Федерация повторила его путь.
