— Пенсии в России несопоставимы по размерам с теми, что получают граждане развитых стран Запада. Кроме того, у нас коэффициент замещения утраченного заработка сильно не дотягивает до рекомендованного Международной организацией труда уровня в 40%. Что можно сделать, чтобы заметно повысить выплаты пожилым россиянам?
— Наше предложение: ввести новый налог на добычу полезных ископаемых, а вырученные средства направлять непосредственно в ПФР и таким образом создать почву для повышения пенсий. Ведь что такое недра в широком смысле слова? Недра принадлежат народу, это его неотъемлемая собственность, так же как воздух, которым мы дышим. Правительства приходят и уходят, государства разрушаются, а люди остаются жить на своей земле. Я предлагаю признать этот принцип и ввести небольшой арендный налог (ренту) на этот естественный ресурс — лес, руды, нефть, газ. Тем самым обеспечивается социальный характер государства и реализуется право каждого гражданина на недра. Народ косвенным образом становится их владельцем. Власти жалуются на недостаток доходов у ПФР. Пожалуйста, вот вам постоянный источник, который сделает Пенсионный фонд независимым от федерального бюджета, от ценовой конъюнктуры на мировом сырьевом рынке. Руководство фонда сможет разумно использовать эти деньги, заниматься накоплениями. Соответственно, создается почва для повышения пенсий и коэффициента замещения. Мне кажется, это серьезное и справедливое предложение. Не знаю, почему власти его игнорируют.
— Может быть, все дело в той социальной политике, что у нас проводится. Как вы ее оцениваете?
— Бедная она, дремучая, как в какой-нибудь отсталой африканской стране. Отсюда — колоссальное социальное расслоение. Основная масса россиян едва сводит концы с концами. Приходится за все платить большие деньги. Коммунальные услуги — настоящий бич, проклятие обычного человека. Если в стране и будет революция, то она возникнет по причине драконовских тарифов ЖКХ. Люди стонут, а правительство ссылается на внешние обстоятельства, в частности, на инфляцию. Но инфляция — это ведь не какое-то упавшее с небес явление. Основная ее причина — произвольное, волюнтаристское повышение цен государственными, частными монополиями, теми же управляющими компаниями ЖКХ. Правительство никак с этим не борется, ограничиваясь обвинениями бизнеса в «жадности». Гора рождает мышь. Но в истории есть и другие примеры. Вскоре после того, как в 1960 году Джон Кеннеди пришел к власти в США, три американские сталелитейные корпорации повысили цены на сталь на 30%. Президент предупредил их: «Если завтра до 12 часов не отмените свое решение, я представлю в Конгресс законопроект о вашей национализации». В свою очередь, законодатели расценили действия сталелитейщиков как издевательство над американским народом и шантаж государства. В итоге корпорации в тот же день вернули цены на прежний уровень. В современной России подобный сценарий невозможен. Антимонопольная служба США — по-настоящему мощный государственный регулятор, она в тысячу раз эффективнее нашей ФАС, которая подыгрывает крупным госкомпаниям. Отсюда — вопиющее социальное неравенство. С точки зрения концентрации богатства в руках небольшой группы лиц Россия находится в группе самых неблагополучных стран.
— Давайте вернемся к пенсиям. Нужна ли была России пенсионная реформа, приведшая к повышению возраста выхода на заслуженный отдых?
— Многие профессиональные экономисты с самого начала считали эту затею бессмысленной. Повышение пенсионного возраста ничего не дало и не могло дать при той провальной экономической политике, что проводится в последние 20 лет. Страна обречена на увядание с точки зрения ситуации с доходами, качеством жизни населения. Невозможно от этого абстрагироваться, вырвать пенсионную реформу из общего экономического контекста. Вы никак не решите проблему наполняемости бюджета Пенсионного фонда, если в своей ценовой политике будете ориентироваться на мировую конъюнктуру, а точнее, на США, ЕС и Японию с их изначально высокими внутренними ценами на энергоносители. Скажем, в Китае продукты, сырье, да и любые товары стоят намного меньше, что позволяет ему развиваться ускоренными темпами. У нас мелкий предприниматель не может встать на ноги именно потому, что все очень дорого: электроэнергия, бензин, газ, станки, аккумуляторы, любые средства автоматизации производства. У нас доходы от экспорта сырья не идут в реальный сектор экономики. У нас нет своих товаропроизводящих отраслей, кругом одни торговые центры — по крайней мере, в крупных мегаполисах.
— Ну и в чем причина? Мы снова возвращаемся к вопросу о «жадности» бизнеса?
— Капиталист априори не может не быть жадным. Основатель экономической теории Адам Смит говорил, что в конкурентной борьбе жадность одного нейтрализуется жадностью другого. Государство должно использовать это качество в общих интересах. Впрочем, при Адаме Смите не было монополий, все компании разделялись на мелкие и средние (сегодня в США таковые дают свыше 60% ВВП, в России — около 15%). У нас сегодня тотальная монополизация и полное отсутствие конкуренции. В условиях, когда госкорпорации находятся в монопольном сговоре друг с другом, экономика задыхается. Все это надо ломать, экономическую систему надо строить по-другому.
— И как же?
— Ну, хотя бы попытаться более активно развивать инструменты, конкурирующие с органическим топливом. Лет через двадцать возобновляемые источники энергии, включая солнечную и энергию ветра, в силу своей дешевизны полностью вытеснят ископаемое сырье. Нам нужно многоотраслевое хозяйство, современное машиностроение, базирующееся на цифровых технологиях. Повторю: удачная экономическая политика — ключ к решению любых вопросов: социальных, политических, экологических, оборонных. Российскую экономику спасают только высокие цены на нефть и газ. Напомню, их повышательная динамика началась в мае 1999 года, а до этого в течение 15 лет цены были низкие. Но в целом они намного превосходят тот рациональный уровень, который соответствовал бы нуждам страны. Считаю, что баррель должен стоить в пределах $20. Нефть за многие сотни долларов развратила представителей власти, разрушила мораль, психологию. В 2000-е годы мы получили порядка $3,5–4 трлн доходов за счет нефтегазового экспорта. Куда эти деньги делись? Если бы они пошли на развитие экономики, сегодня Россия бы процветала. Одна из причин нашей бедности — воровство и коррупция в государственном аппарате и в связанном с властью частном секторе. Клановые связи — мощнейшее препятствие на пути социально-культурного развития страны.
— США и некоторые страны Европы на пике коронакризиса раздали всем гражданам без исключения так называемые «вертолетные деньги», точнее, перечислили их на карточки. Почему этого не было сделано в России?
— В данном случае западный опыт оказался не самым удачным, «вертолетная» раздача денег не дала ожидаемого эффекта. Есть другие, более действенные способы оказать поддержку населению — я имею в виду адресные пособия малоимущим слоям, безработным, многодетным семьям, пенсионерам. Кроме того, почему бы не обратиться к испытанной советской практике, почему не развивать системы качественной бесплатной медицины, бесплатных путевок в санатории и пансионаты? Во всем мире идут процессы социализации, капитализм показал, что небезгрешен. Другое дело, что ни на Западе, ни в России нет рецептов, чем его заменить. Не все готовы пойти по шведскому пути развития, хотя поучиться у шведов есть чему. В их стране очень развита кооперация в широком смысле слова. Участие людей в местной экономике огромно. Никакой торговец, никакой монополист не сможет закрепиться на внутреннем рынке любой из территориальных единиц, если не согласует свои планы с муниципалитетом, с местными кооперативными товариществами. Кстати, в Швеции не так уж много миллиардеров. Основатель империи IKEA Ингвар Кампрад, ныне покойный, был удивительным скромнягой. Я его хорошо знал, мы бывали дома друг у друга. По поводу моей квартиры (некогда здесь проживала дочь генсека Брежнева Галина. — Г.С.) он мне сказал: «В таких хоромах жить не смогу».
— Когда перестанут падать реальные доходы россиян? Процесс начался более семи лет назад, и конца-края ему не видно…
— Экономическая политика, заложенная в начале 2000-х Алексеем Кудриным, продолжается. Мы взяли худшую модель Вашингтонского консенсуса (тип макроэкономической политики, рекомендованной МВФ и Всемирным банком развивающимся странам. — Г.С.). Многие давно от нее отказались, а Россия по-прежнему ориентируется на мировые цены и позволяет своим богачам свободно вывозить капиталы за рубеж, где эти космические суммы и хранятся. В Китае, например, существует жесткий запрет на это. Если экономику контролирует кучка долларовых миллиардеров, не дающих жить мелким предпринимателям, то как можно рассчитывать на какой-то экономический рост, на улучшение ситуации с доходами населения? Или, скажем, наши правители любят хвастаться достижениями в сельском хозяйстве. Но на деле агромагнаты задушили мелких фермеров. Сегодня в магазинах вы не найдете качественную говядину или настоящее коровье молоко. Вся продукция вывозится за границу, рынок не насыщается, у нас нет избыточной массы на прилавках. При этом агромонополисты получили от государства сотни миллиардов рублей на развитие животноводства и земледелия. Как-то Рональд Рейган заметил, что главной проблемой для общества является сама власть и что он твердо намерен разгрести «вашингтонские конюшни». Вот только кто разгребет «московские конюшни» с их безудержным хватательным рефлексом, с полным отсутствием таких понятий, как совесть, ответственность перед обществом, уважение к людям?
— Насколько успешно идет восстановление российской экономики от коронакризиса и когда она вернется на допандемийный уровень?
— Этот кризис оказал огромное влияние и на мировую, и на российскую экономику. Пандемия послужила для него спусковым крючком. Мгновенно замерли порты, драматически сократились объемы морских, авиа- и железнодорожных перевозок, люди перестали перемещаться. В итоге главными жертвами оказались туризм, гостиничный бизнес. По итогам прошлого года ВВП США снизился на 3,5%, продемонстрировав наихудший результат с 1946-го. Наша экономика ушла в минус на 3,1%, но ведь и исходная динамика была хуже. Прирост на 1–2% в год, фактически съедаемые инфляцией, это несерьезно. Падать было особо некуда, поскольку в предыдущий период никто не инвестировал в производство, в реальный сектор. Наша экономика должна расти минимум 5% в год, только это обеспечит нормальные показатели, снижение уровня бедности, устойчивый рост доходов. Но проблема еще и в том, что российские власти разучились работать на перспективу, заниматься долгосрочным планированием. У нас режим ручного управления, и только. А ведь даже пчела просчитывает заранее, что и как она будет строить...
