Действовал при этом он, студент Принцип, по наущению начальника военной контрразведки Сербии полковника Драгутина Димитриевича по кличке Апис, решившего таким образом «постращать» короля Петра Карагеоргиевича. Маститый разведчик, совершивший военный переворот за 10 лет до того, Апис был в полной уверенности, что не служивший в армии студент, которого учили стрелять в виде шутки пьяные офицеры, уж точно промахнется. Либо потеряет оружие по пути, либо не сможет пройти нелегально границу. Но будто по роковой случайности ружье, висевшее столько лет на сцене, выстрелило и... неожиданно попало в цель. Причем дважды — второй жертвой «игры» сербского контрразведчика вместо австрийского генерал-губернатора Боснии Оскара Потиорека по ошибке стала славянка — жена Франца Фердинанда чешская графиня Хотек, ради которой, собственно, наследник престола двуединой австро-венгерской монархии собирался сделать славян третьей титульной нацией империи. Но не судьба оказалась, не судьба...
Гаврило Принцип и разведчик Апис закончили свои дни почти одинаково — недоучившийся студент умер в австрийской тюрьме от туберкулеза, не дожив буквально нескольких месяцев до конца им развязанной войны. А основатель полумасонской военной организации «Черная рука» полковник Димитриевич был расстрелян в Салониках по решению военного суда за попытку очередного переворота против уже новой королевской династии Карагеоргиевичей. История любит, выходя на новый круг, пробовать другие концовки.
В следующий раз 28 июня (так совпало?) в 1948 году было выпущено знаменитое заявление Коминформбюро, в котором провозглашался разрыв Советского Союза с Югославией. Развод в жесткой форме был инициирован Иосифом Сталиным — якобы он очень сильно разозлился на своего тезку Броза Тито за то, что тот сам решил стать Сталиным для своей страны да еще вдобавок задумал создать и возглавить Балканскую конфедерацию, объединив Югославию, Болгарию и Албанию. После обращения Москвы «против клики Тито-Ранковича» Советский Союз разорвал отношения с социалистической Югославией, а Тито в отместку снес здание бывшего российско-советского посольства напротив президентского дворца в Белграде, а после учинил такие репрессии местным сталинистам, которые в процентном соотношении затронули больше населения, чем пресловутый сталинский 1937 год.
Продолжать?
27–28 июня 1991 года с выхода Словении из состава СФРЮ начался распад Югославии. Существует версия, будто Запад, прежде чем разваливать Советский Союз, хотел посмотреть, что из этого получится на примере Югославии. Но она очевидно несостоятельна — во-первых, процессы в СССР и в СФРЮ происходили приблизительно одновременно, во-вторых, имели прежде всего внутреннюю природу, пускай и поддержанную в некоторых случаях извне. В этом году исполняется аккурат 30 лет тем событиям — хорошее время, чтобы осмыслить их истоки и не допустить повторения. Хотя что еще можно отобрать у несчастной Сербии, даже сложно себе представить. По крайней мере, сербы в мазохистских порывах не дошли до того, чтобы объявлять первыми о «государственном суверенитете» от прочих республик единой прежде страны и объявлять потом этот день «днем Сербии». У них все началось со Словении ровно три десятилетия назад. У нас же — с декларации о государственном суверенитете РСФСР 12 июня 1990 года...
Югославия в известной степени была зеркалом Советского Союза — как бы намекающим, что и социализм бывает другим, и уровень жизни граждан, но и развод тоже другой — не полюбовный, а с пулеметом. В силу огромности родных пространств сила инерции в родном Отечестве велика — и то, что в малых землях происходит быстро, у нас растягивается на четверть века. Ведь воссоединение с Крымом и конфликт на Донбассе — суть прямое следствие развала Союза.
Но вернемся к загадочной дате 28 июня.
Ровно 20 лет назад, в 2001-м, спустя полгода после первой в мире «цветной революции», свергшей президента Югославии, в этот день закованный в наручники Слободан Милошевич поднимался на борт натовского самолета, направлявшегося в Гаагу. Новая «демократическая» власть самым подлым образом сдала своего прежнего оппонента Западу, выбрав для этого столь исторически важный день. Поднявшись на борт, Милошевич чуть ли не впервые обратился к своим соотечественникам «сербы», прежде игнорируя национальную принадлежность большинства. Но было уже поздно.
Косово, с которого все и началось в этой загадочной веренице событий, уже было оторвано, а собственные патриоты разочарованы чередой поражений.
...И явился во сне царю Лазарю ангел, и сказал: «Что ты выберешь? Победу в завтрашней битве и достаток народа, но временно, либо же Небесную Сербию, которая никогда не отречется от православия?» И выбрал князь Лазарь Небесную Сербию, и так оно и случилось...
Это сюжет знаменитого «Косовского завета» — основы сербского национального самосознания, который для современных сербов значит гораздо больше, чем для немцев «Песнь о Нибелунгах» или для финнов «Калевала». Потому как разве назовешь нибелунгами современных Гансов и Гретхен? А для сербов события 630 летней давности — как будто вчера.
Так вот — 28 июня 1389 года на Косовом поле случилась их Куликовская битва, в которой они, в отличие от нас, проиграли (все-таки зеркало!). Их Дмитрий Донской (князь Лазарь) погиб, правда, и турецкого султана Мурата убили. Сделал это молодой герой Милош Обилич, принявший решение таким образом пойти на верную смерть. И оказались сербы на 500 лет под османским владычеством.
Теперь вот едешь по Белграду и вдруг видишь плакат «140 лет установлению дипломатических отношений Турции и Сербии», явно проплаченный турками. Каково, а? То есть почти полтысячелетия иметь здесь колонию, а потом бах — и «установление дипломатических отношений». Политика, она такая — шлюха, которая тебя же за распутное поведение выгонит из публичного дома.
Но Косово болит до сих пор. Сербы его не отдадут, а албанцы не хотят и думать о компромиссах. Пускай там всего меньше 100 тысяч сербов живет — около 5 процентов от официального населения, но сербский дух оттуда родом. Безусловно, прав президент Сербии Александр Вучич, когда говорит на примере последней войны в Нагорном Карабахе, что нельзя доводить замороженный конфликт до военного решения. И даже готов был пойти на обмен территориями ради того, чтобы вернуть под контроль Белграда хотя бы север Косово. Так ведь не хотят власти Приштины — называя своей землей все территории, даже внутри нынешних административных границ Сербии, не желают отдать сербам их нынешние земли. И что делать?
Балканы стали, по крылатому выражению Черчилля, «пороховой бочкой Европы» в тот момент, когда началась волна строительства национальных государств по итогам Берлинского конгресса 1878 года. И до сих пор ею остаются ровно по этой же причине — в национальных государствах национальные границы определяются ареалом проживания своего народа. А народ — когда плодится и размножается, и тогда ему нужно больше территории, а когда стареет и вымирает, и на его место приходят другие народы. Так и здесь. Было время — и сербов было много, а потом начался демографический бум у мусульман-бошняков в Боснии и мусульман-косоваров в Косово — и вот на исконно сербские земли приходят новые хозяева, а с ними и исламский мир от Катара до Анкары. В Боснии и Герцеговине, где сербов была половина населения, теперь больше половины составляют мусульмане — и богатые саудиты скупают закрытые коттеджные поселки и летят туда со своими гаремами проводить лето в приятном климате. Но вот беда — на всякой переписи населения, что в Косово, что в Боснии, массово уехавшие на заработки в Европу сограждане оказываются тут как тут — кого сосед запишет, кого местные начальники. Таким образом, никакой точной национальной статистики на Балканах сегодня не существует. И в том же Косово могут жить как два миллиона (официально), так и полтора, и даже меньше миллиона жителей. Кто ж их проверит?
Потому единственный путь к миру на этом очень непростом, но таком важном центре географической Европы — строить вместо национальных государств гражданские. Где сербами бы себя считали все жители Сербии вне зависимости от национальной или религиозной принадлежности. Тогда и Косово вернуть можно будет, и другие земли не растерять.
Новой мирной Югославии очень не хватает — юго-ностальгия с разной степенью сильна в разных народах, но это, может быть, единственный путь к стабильности и гармонии.
Александру Вучичу сложно быть Тито, но он, с поправкой на масштаб страны, старается — и стал уже, судя по опросам, популярнее своего великого предшественника. Ну, если верить опросам, конечно...
