– Есть огромный прогресс в диалоге между двумя странами, – уверен директор Института мировой экономики и международных отношений им. Е.М. Примакова РАН, член-корреспондент Российской академии наук Федор Войтоловский. – Причем очень важно, что этот прогресс достигнут именно на уровне глав государств. Это означает, что есть политическая воля и институциональная логика, которая будет подталкивать этот разговор дальше вперед.
Считаю, что огромным результатом является принятие совместной российско-американской декларации по стратегической стабильности и о том, что в ядерной войне не может быть победителей, и что она не может быть развязана. Насколько знаю, российская сторона на протяжении всей администрации Дональда Трампа добивалась от американской стороны принятия такого заявления. Администрация Трампа такие предложения игнорировала и отказывалась подобную декларацию принять. Администрация Байдена продемонстрировала здесь явную готовность к диалогу.
Но важно не только само подписание такой декларации – это политический документ, не обязывающий стороны. Важно то, что принято решение сторонами о том, что будут начаты интенсивные консультации на уровне министерств иностранных дел (видимо, с привлечением министерств обороны и с привлечением экспертов) по стратегической стабильности и дальнейшим шагам в сфере контроля над вооружениями.
Это очень существенный политический результат, который иметь последствие, я надеюсь, в виде продолжения диалога по выработке новых обязывающих на этот раз договоренностей на тот период, который мы получили благодаря продлению договора об ограничении и сокращении стратегических наступательных вооружений. За эти четыре с небольшим года, если все будет складываться удачно, мы можем выйти на какие-то новые обязывающие соглашения в сфере контроля над вооружениями.
Здесь, конечно, необходимо уже будет обсуждать не только вопросы стратегических наступательных систем, их ограничение и регулирование их развития, но еще было бы здорово, если были бы включены в повестку таких переговоров вопросы ракет средней и меньшей дальности наземного базирования в Европе. С нашей стороны есть мораторий, который мы обязались соблюдать в одностороннем порядке, позиция американской стороны пока не ясна. Есть надежда, что позиция администрация Байдена будет здесь тоже отличаться от позиции администрации Трампа, которая намеревалась размещать ракеты средней дальности наземного базирования в Европе и Азиатско-Тихоокеанском регионе.
Есть позитивный результат в том, что начинается официальный диалог по вопросам кибербезопасности. До этого были информационные обмены, президент Российской Федерации об этом сказал, и когда были запросы с американской стороны, предоставлялась соответствующая информация. Были запросы и с российской стороны, но здесь, как я понимаю, не было достаточно информации с американской стороны. Но вот намечается какой-то диалог. Это, конечно, гораздо более туманная материя, нежели контроль над вооружениями – потому что в контроле над вооружениями участвуют государства, и понятно, что государства имеют военные потенциалы, здесь понятен субъект на таких переговорах. А в киберсфере все-таки очень большую роль играют негосударственные субъекты и очень сильно размывается проблемное поле таких переговоров. Здесь не может быть таких обязывающих договоренностей, какие могут быть в сфере контроля над вооружениями. Но то, что стороны готовы начинать здесь официальный диалог – это тоже очень существенный результат.
Кроме того, обсуждался целый ряд региональных проблем – от Сирии до Украины. Сам факт диалога по таким вопросам с участием президентов двух стран – уже очень серьезный прорыв. И то, что послы возвращаются в обе страны, и соответственно возобновляется в полном объеме работа дипломатических представительств двух стран, и, возможно, наконец-то пойдет диалог по вопросам нормализации деятельности российских дипломатов в США, и что пойдет диалог по нормализации консульской работы со стороны двух стран – это, конечно, тоже очень важно.
Общий результат саммита – очень позитивный. Однако, конечно, не нужно увлекаться избыточным оптимизмом. Потому что одно дело решения и позиции глав государств, другое дело – конкретное функционирование государственных ведомств. Здесь могут быть очень существенные различия. Но если есть политическая воля высокого уровня к тому, чтобы вести открытый диалог, обсуждать серьезные вопросы и есть позиция двух президентов, по каким проблемам необходим диалог, необходим поиск решений, то, я думаю, все-таки и государственные аппараты двух стран активно включатся в эту работу. Насчет российского аппарата можно быть уверенными, а вот с американской машиной были сбои – мы это видели при президенте Трампе. И все же хочется надеяться, что здесь тоже другая ситуация, другая администрация – и договоренности двух президентов будут реализовываться.
Считаю, что более чем позитивный результат саммита, учитывая низкий стартовый уровень диалога.
