17 февраля 2021 года Юрий Синельщиков (КПРФ), выступая с трибуны Госдумы, заявил: драконовские законы «пошли валом после вступления в силу действующей, новой Конституции». Такое у него, Синельщикова, ощущение.
И не только у него: новостная лента последних месяцев действительно рисует масштабную картину законодательного устрашения. По просьбе руководства фракции г-н Синельщиков, бывший первый зампрокурора города Москвы, подготовил список из 15 вступивших в силу откровенно запретительных и репрессивных законов. «Когда они все в одной куче, в одной пачке, в одном букете — столько наворочали, столько накрутили… За год такой чернухи не было никогда, как за эти три месяца…» — сказал он «МК».
Но так ли это?
Посмотрим, что происходит хотя бы с нашим Уголовным кодексом. Ведь одно только возбуждение уголовного дела означает возможный изолятор или домашний арест во время следствия, позор суда и приговора, вероятное унижение лишением свободы, судимость после отбытия наказания, которая снимается через несколько лет. А еще возможное лишение права на профессию или занятие определенной должности, ограничение права избираться даже в муниципальный совет и прочие «прелести»…
Не шутка это — Уголовный кодекс.
Где зарыта собака
Залезаем в электронную базу законопроектной деятельности Госдумы — кладезь разнообразных сведений о том, как принимались те или иные законы.
Если сравнить число законов о внесении изменений в УК, принятых в первом полугодии, то есть до общероссийского голосования по поправкам в Конституцию, с числом принятых во втором — никакого количественного «вала» мы не увидим. До 1 июля таких было 7, во втором полугодии — 6. Для сравнения: в 2019 году к такому снаряду, как Уголовный кодекс, наши власти подходили 14 раз.
Откуда же впечатление, что они нас всех через одного хотят как можно быстрее если не надолго посадить, то как следует оштрафовать?
Чтобы постараться найти ответ на этот вопрос, надо понять, что именно принималось и как работали над текстами законов в парламенте.
Тут-то собака и зарыта…
Из 13 прошлогодних законов о внесении изменений в УК два ничего сущностно не меняли: один был связан с появлением нового вида госслужбы — «в органах принудительного исполнения», а второй распространял несколько статей, которые карают за нарушения на выборах, на общероссийское голосование по Конституции. Еще три закона немного смягчили действовавшие до того статьи (и такое у нас случается). Ради «улучшения предпринимательского климата» по инициативе президента на первый раз решили не возбуждать уголовные дела за нарушения правил возврата в Россию валютной выручки, по предложению правительства смягчили наказание за преступления небольшой тяжести для беременных и женщин с детьми до трех лет.
Еще один «смягчающий» закон подписали 40 депутатов из фракции «Единая Россия», число тех, кто захотел стать авторами, за день выросло как на дрожжах. Что означает одно: единороссы считали содержание закона политически для себя выгодным, работающим в плюс перед выборами. Вроде бы мелочь, но в УК любая мелочь — судьбы: исключена уголовная ответственность за угрозу причинения вреда безопасности государства из-за нарушения правил несения пограничной службы. Одно дело — «материальный состав», говорится в пояснительной записке, реальный ущерб, другое — «формальный» состав и ущерб гипотетический…
Все эти законы дорабатывались по нескольку месяцев.
А потом «либерализовали, извините за выражение», как оговаривают нынче при употреблении ставшего ругательным слова на Охотном Ряду, статью УК 280.1, что про призывы к сепаратизму. «На первый раз» и здесь теперь накажут в административном порядке, штрафом. Но одновременно в УК появилась новая «сепаратистская» статья 202.2, и тут уж до 10 лет лишения свободы без вариантов — за действия по отчуждению российской земли. Это полусмягчение-полуужесточение случилось в связи с принятием поправок в Конституцию, объясняли авторы законопроекта — депутат Павел Крашенинников («ЕР») и сенатор Андрей Клишас. Над текстом работали почти полгода.
Чтоб неповадно было
Если же говорить о том, что преступлением раньше не считалось, а нынче считается, то прошлой весной президент предложил, а парламент дружно согласился наказывать за «уничтожение либо повреждение» воинских захоронений, а также памятников и других мемориальных сооружений или объектов, увековечивающих память погибших при защите Отечества. Закон к 75-летию Победы приняли за месяц с поправками. А появление в УК новой статьи, карающей за коррупцию арбитров (третейских судей), заметили разве что сами арбитры… Но Дума работала полгода.
1 апреля 2020 года Уголовный кодекс дрогнул: вступил в силу принятый за 6 дней чрезвычайный антиковидный закон, авторами которого значились Павел Крашенинников («ЕР») и спикер Госдумы Вячеслав Володин. В условиях некоторой паники, охватившей в начале эпидемии российские и не только власти, решено было напугать граждан как следует — чтоб дома сидели и карантинные требования соблюдали. Т.н. «санитарную» статью 236 УК серьезно ужесточили, и сейчас она обещает штраф в 500 тысяч рублей, а в худшем случае — лишение свободы на срок до 7 лет. Причем одинаковое наказание прописано и для нарушителей санитарно-эпидемиологических правил, по неосторожности способствовавших массовому заражению людей, и для тех, кто никого не заразил, но гипотетическая «угроза» наступления таких последствий была.
Самое громкое «санитарное дело» по статье 236 УК РФ возбудили в Москве после событий 23 января 2021 года — за подстрекательство участников несанкционированной акции к нарушению санитарно-эпидемиологических правил. Занимается им столичный СК. Проведены обыски, несколько оппозиционеров отправились под домашний арест, обвинение пока не предъявлено никому.
Одновременно в УК появились две новые статьи, которые карают за публичное распространение ложной информации об обстоятельствах, представляющих угрозу жизни и безопасности граждан. Если фейк-ньюс не спровоцировали причинение вреда здоровью или смерть — можно отделаться штрафом до 700 тысяч рублей. Но если кто-то заболел или умер — штраф вырастает до 2 млн рублей, а альтернативой становится до 5 лет колонии. В докладе «Свобода Интернета», подготовленном экспертами международной правозащитной группы «Агора», говорится: по одной из этих статей к концу 2020 года в стране вынесли 10 приговоров, все они связаны с интернет-публикациями о распространении коронавируса.
Всего же, по данным правозащитников, уголовному преследованию по делам о фейках (включая опросы в ходе проверок и обыски) подверглись не менее 54 человек, из которых 19 были журналистами или гражданскими активистами, критиковавшими противоэпидемические меры, ставившие под сомнение официальную статистику. Верховному суду тогда пришлось спешно разъяснять: возбуждать уголовные дела можно лишь в том случае, если гражданин заведомо знал, что распространяет ложную информацию, после чего несколько дел закрыли.
Даже в режиме аврала (закон за 6 дней!) текст принятого Думой документа был переработан — например, формулировки статей про фейки сильно изменились.
В общем, все шло как всегда: что-то ужесточалось, что-то смягчалось. Баланс не казался нарушенным.
Слово — оружие хулигана
Ощущение неконтролируемого «вала» репрессивных уголовных законов возникло в декабре 2020 года.
11 декабря за подписями депутатов и сенаторов во главе с председателями комиссий Госдумы и Совета Федерации по борьбе с иностранным вмешательством Василием Пискаревым («ЕР») и Андреем Климовым был внесен законопроект о введении уголовной ответственности за «злостное» уклонение от исполнения обязанностей «выполняющих функции иностранных агентов» организаций, СМИ или граждан. Штраф до 300 тысяч или лишение свободы на срок до 5 лет.
14 декабря депутат Госдумы Дмитрий Вяткин («ЕР») внес сразу две инициативы: одна из них предлагала ужесточить статью 213 УК («Хулиганство»), а вторая — статью 128.1 УК («Клевета»).
16 декабря, как будто мало было, г-н Вяткин предложил еще и новую, гораздо более суровую редакцию статьи 267 УК («Приведение в негодность транспортных средств и путей сообщения»).
Все эти 4 инициативы были приняты в первом чтении 22 декабря, а во втором и третьем сразу — 23 декабря. 30 декабря их подписал президент. В три из них не внесли ни одной поправки, хотя в отзывах Верховного суда и правительства серьезных и просто разгромных замечаний было высказано множество. Лишь один закон, тот, что про иноагентов, «доработали», передвинув срок вступления в силу на 1 марта 2021 года…
Итак, мы видели, что иногда уголовные законы принимались без поправок — но единичные то были случаи, и такие, когда править было практически нечего.
Мы видели, что иногда законопроекты принимались быстро, за неделю. Но во всех этих случаях ко второму чтению парламент, правительство, Государственно-правовое управление президента, другие участники законодательного процесса все же демонстрировали некоторую работу ума — тексты пытались пригладить, уточнить, составы расширить или сузить… Что свидетельствовало об обсуждениях и согласованиях, пусть и закрытых для общества.
Но спорные и не подкрепленные никакими убедительными обоснованиями клевета, хулиганство и перекрытие дорог в новом обличье триумфально пронеслись через парламент и вышли из него нетронутыми! Какой силы политическая воля и с какого этажа российской власти должна была придать процессу такое ускорение? Вопрос можно считать риторическим.
Единороссы (единственные, кто голосовал за всё) вели себя тихо. Вдохновенных слов про то, какие прекрасные законы они приняли, не говорили. Ни один из коллег по фракции не захотел разделить славу авторства с г-ном Вяткиным.
Единороссы вели себя примерно так, как ведет себя человек, который купался себе теплым летним вечером в реке, наслаждался прохладой воды и садящимся солнцем и вдруг увидел, что на него плывет коровья лепешка. Что делают обычно в такой ситуации? Рукой отгоняют плывущее нечто, чтоб не вляпаться, и молча плывут дальше…
Угроза на угрозе сидит и угрозой погоняет
В итоге приняли «то, не знаю что» — как в сказке.
Советник Федеральной палаты адвокатов Евгений Рубинштейн в разговоре с «МК» предположил, что законы имени депутата Вяткина намного увеличат количество уголовных дел по этим статьям УК. «Например, раньше хулиганство могло быть уголовно наказуемым лишь в том случае, когда при его совершении использовалось оружие или иные предметы в качестве оружия (например, биты, палки, разбитая бутылка. — «МК».). Если же оружия не было, то при всех прочих схожих обстоятельствах деяние нельзя было квалифицировать по ст. 213 УК РФ. Замена слов с «оружие» на «насилие или угроза применения насилия» позволит теперь правоприменителям квалифицировать гораздо больше деяний по этой статье Уголовного кодекса РФ. Одновременно стирается грань между уголовно наказуемым и административным хулиганством, что повлечет за собой проблемы в правоприменении», — считает адвокат.
По его словам, «аналогичную цель» (то есть расширение оснований для возбуждения уголовных дел) преследовали законодатели и при внесении изменений в ст. 267 УК РФ: «Если ранее для квалификации деяния по этой статье требовалось доказать последствия в виде, например, повреждения имущества, то сейчас достаточно доказать угрозу причинения вреда. А в уголовно-процессуальном смысле доказать угрозу гораздо проще, поскольку она в своей основе имеет предположительный характер. Достаточно установить какое-то действие (чаще — высказывание) и интерпретировать его как потенциально опасное для жизни, здоровья, имущества и т.п. А учитывая, что в большинстве случаев угроза имеет вербальный характер, для ее доказывания необходимо, чтобы кто-то слышал одно-три слова, в основном эмоционального характера, в которых содержится намерение совершить что-то в будущем».
Стоит заметить, что уголовно наказуемым теперь становится не только перекрытие дорог, но и «воспрепятствование» движению пешеходов или транспорта, создавшее какую-то угрозу.
Кстати, из около 90 уголовных дел, возбужденных в России в январе-феврале после акций протеста, как минимум два — по новой статье 267, что про «воспрепятствование движению», блокирование улиц и создание разного рода «угроз» на дорогах и улицах. Оба — в отношении неустановленной группы лиц, которые эту угрозу, по мнению правоохранителей, через соцсети организовали. 22 февраля появился и первый подозреваемый: им стал столичный активист Глеб Марьясов.
А с клеветой («Распространение заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство другого лица или подрывающих его репутацию») вообще удивительная история. В 2011 году при президенте Дмитрии Медведеве ее декриминализировали, то есть сделали административным правонарушением. В 2012 году, когда президентом опять стал Владимир Путин, клевета в УК вернулась — по инициативе депутатов Госдумы, которых президент поддержал, попросив при этом за зловредные слова не сажать, а бить рублем. Но в конце 2020 года тот же президент согласился: сажать надо! До 5 лет лишения свободы теперь можно получить за обвинение в совершении любого тяжкого или особо тяжкого преступления вообще — столько же можно получить, например, за убийство двух или более лиц, совершенное в состоянии аффекта. А еще уголовно наказуемой (до 2 лет лишения свободы) стала невиданная прежде клевета в отношении «нескольких лиц, в том числе индивидуально не определенных». Альтернатива — штраф до 1 млн рублей. Такое же наказание грозит за клевету в СМИ или Интернете.
«Никаких научно обоснованных положений, которые свидетельствовали бы о необходимости внесения подобных изменений в статью «Клевета» доктрина уголовного права не содержит. Наоборот, традиционно для отечественного уголовного права клевета имела место по отношению к индивидуально определенному лицу», — напоминает г-н Рубинштейн.
Во всем виноваты Байден и демократы
Всегда надо помнить: законы принимаются именно в таком виде, в каком нужны власти. Иного сейчас в России быть не может. Но удручает даже не то, что новые составы УК, чреватые гигантскими штрафами и колонией, написаны так, что трактовать их можно расширительно, то есть как правоохранителям захочется. Плохо то, что появились они в спешном порядке и в таком виде исключительно ради борьбы с политической оппозицией, — так это выглядит со стороны. Убедительных аргументов, свидетельствующих о настоятельной необходимости срочно, без публичной дискуссии переписывать УК из-за резкого ухудшения криминогенной обстановки в стране, ни в пояснительных записках к этим законам, ни с трибуны Госдумы не прозвучало.
Политолог Екатерина Шульман считает происходящее с Уголовным кодексом проявлением «спорадической активности разных властных групп». Весь 2020 год, особенно после лета, напоминает она, «главной думской работой было принятие законов в развитие поправок в Конституцию, и все информационное пространство было забито депутатом Крашенинниковым и сенатором Клишасом, которые эту работу олицетворяли (сопредседатели рабочей группы по внесению поправок в Конституцию. — «МК».). Но как только выборы в США состоялись, все забыли про новую Конституцию и принялись спешно возводить оборонительный вал против вражеского нашествия», сказала она «МК». «Дело в том, что есть такая внешнеполитическая концепция, которая исходит из того, что сейчас пришли к власти в США злые демократы, и они начнут нам вредить. А мы, Россия, проходим через уязвимое время, через большой избирательный цикл 2021–2024 гг. (2021 год — выборы в Госдуму, 2024 год — выборы президента. — «МК».), мы вынуждены проводить демократические процедуры, и нам в очередной последний раз надо отстоять свой суверенитет», — продолжает г-жа Шульман. По ее словам, эту идею удалось «продать кому-то наверху — Совбезу, например, что объясняет удивительную скорость принятия законов и отсутствие поправок к ним». Да и события в Белоруссии создали дополнительный мощный стимул для возведения крепостной стены из законов…
Но клевета, перекрытие дорог и хулиганство — статьи УК, с политикой напрямую вроде бы не связанные! Напрямую — нет, но они тоже воспринимаются как элемент «борьбы с иностранным вмешательством, осуществляемым посредством уличных протестов», полагает политолог.
Г-жа Шульман считает эти драконовские законы противоречащими тренду на гуманизацию уголовного права в России, которая наблюдалась на протяжении нескольких лет и, несмотря ни на что, продолжается: процент приговоров, связанных с реальным лишением свободы, не растет, снижается тюремное население, новая инициатива ВС по введению понятия «уголовного проступка» должна еще больше снизить число посаженных. За некоторыми исключениями (к которым относятся крымские татары и свидетели Иеговы) политические репрессии осуществляются инструментами штрафов, административных «суток» и условных сроков, закрывающих путь к выдвижению на избираемые должности, сказала она.
«Последние изменения выбиваются из общего тренда на гуманизацию уголовного законодательства», — согласен г-н Рубинштейн: в качестве примера он тоже привел законопроект Верховного суда об уголовном проступке, который предлагает при определенных условиях не считать преступлениями совершенные впервые деяния небольшой тяжести. «Мало ли что с кем может случиться», — сказал по поводу этой идеи ВС президент Путин, согласившись, что сразу вешать судимость на человека как-то не очень.
Сказал он это в декабре 2020 года. Когда Дума штамповала пакет депутата Вяткина, который правильнее было бы называть «кремлевским пакетом»…
Статс-секретарь Федеральной палаты адвокатов Константин Добрынин называет происходящее с УК «реактивным законотворчеством», в котором ничего хорошего нет — как и ничего особенно нового, тенденция эта наблюдается не только в последние месяцы, но и годы. «К сожалению, Уголовный кодекс из крайней меры и средства правового реагирования и борьбы с негативными социальными явлениями, то есть инструмента, который должен применяться только в тех ситуациях, когда других способов эффективно урегулировать конфликт просто нет, превратился в нормативный акт, который в случае чего первым делом начинает использовать правоприменитель и править законодатель. В результате появляется множество норм, которые практика не успевает научиться применять и которые зачастую противоречат друг другу», — сказал адвокат в разговоре с «МК». Само по себе включение в состав таких преступлений, как хулиганство или перекрытие дорог, угрозы наступления негативных последствий, ничем новым для специалистов не является, в УК есть и другие статьи, которые наказывают за совершение действий, не повлекших никаких последствий, напомнил г-н Добрынин. «Однако проблема в качестве вносимых в последнее время законопроектов, которые пекутся как горячие пирожки. В результате возникают размытые формулировки, а также рассогласованность между различными нормативными предписаниями. Достаточно посмотреть обзоры Верховного суда РФ по применению законодательства о противодействии распространению коронавирусной инфекции. Высшая судебная инстанция вынуждена разъяснять, например, каковы критерии разграничения административной и уголовной ответственности, поскольку соответствующие нормы УК и КоАП в значительной степени совпадают. Поэтому критической оценки заслуживает сам подход к изменению закона, когда отсутствует должный уровень экспертной проработки вопросов и системного взгляда на действующее законодательство», — говорит он.
Но наш реактивный паровоз вперед летит. На днях будет принят закон о лишении свободы за оскорбление ветеранов Великой Отечественной войны, «вдохновленный» ходом последнего скандального процесса по обвинению в клевете на ветерана. Некоторые оппозиционеры призывают к санкциям против российских олигархов и чиновников? Тут же вспомнили про лежавший несколько лет в Госдуме законопроект об уголовной ответственности за такого рода непатриотичное поведение, и теперь все зависит от того, насколько такой способ ответа на западные санкции в Кремле сочтут приемлемым…
А россиянам, которым никто и ничего не объясняет, придется гадать, посадят ли их теперь за нецензурную словесную угрозу или драку в автобусе, или все это только для «политических» написано, а их, лояльных, по старинке накажут административно.
Печально, господа.
