Судя по результатам социологических опросов, большинство населения нашей страны считает, что российские власти неплохо справляются с пандемией. Безусловно, немалую роль в формировании такого мнения сыграли пропагандистские усилия властей. Посмотрите, как с самого начала, еще с весны 2020 года, преподносится в официальном информационном поле все, что связано с борьбой с COVID-19. Все время идет противопоставление России и западных стран: как у нас хорошо и как там плохо. Весной 2020 года все сравнивали по количеству умерших. Сегодня выпячивание того, как все хорошо в России, идет через тему вакцинации.
Таким образом, политические риски для властей именно из-за медицинских последствий есть, но пока их можно признать незначительными. Но именно пока. Потому что пандемия COVID-19 продолжается.
Политические риски пандемии складываются для властей не только из-за того, как Россия справляется с заболеваемостью и какова смертность. Есть еще и экономические последствия пандемии. Берусь утверждать, что экономика является вторым направлением, благодаря которому формируются политические риски во время пандемии.
А вот здесь уже далеко не все так хорошо складывается. Нет, власти-то думают, что все обстоит не так плохо. Уже неоднократно приходилось слышать от них, что российская экономика чувствует себя лучше на фоне того, что происходит с экономиками развитых стран мира. Вот, мол, в России ВВП снизился в 2020 году на 3,1%, и это менее глубокое падение, чем было в других странах.
Это и вправду так. Но тут ключевое значение имеет то, каковы были причины относительно неглубокого падения российской экономики в прошлом году. И особо пристальное внимание нужно обращать на то, что происходит с уровнем жизни людей. А здесь самый важный показатель — это динамика реальных располагаемых доходов населения. Смотрим: доходы людей упали в 2020 году на 3,5% (официальные данные Росстата). Если учтем, что реальные располагаемые доходы населения начали падать в России с 2014 года (только в 2018–2019 годах это падение приостанавливалось), то накопленным итогом за последние семь лет доходы упали на 10,6%.
Отсюда вывод: экономические последствия пандемии уже серьезным образом повысили политические риски для властей. Очень многих людей нынешний уровень жизни не удовлетворяет, и это объяснимо и закономерно.
Третий фактор — расширение и углубление интернет-аудитории. Да-да, это тоже имеет политические последствия. Пандемия катализировала процессы дальнейшего проникновения в нашу жизнь Интернета. Удаленные форматы работы и учебы, вынужденное затворничество людей — главные причины того, почему интернет-пользователей стало еще больше и почему люди стали проводить больше времени в Интернете.
Конечно, этот процесс в России и так шел достаточно активно. В 2018 году в стране уже насчитывалось 90 млн пользователей, а вот к концу 2020 года интернет-пользователей стало, по данным компании Mediascope, почти 97 млн человек. Причем проникновение Интернета среди тех, кому до 44 лет, в 2020 году превысило 90%, а среди самых молодых (12–24 года) практически составило 100%.
Но все-таки, почему это создает политические риски для властей? Ну хотя бы потому, что скандальный фильм о дворце в Геленджике посмотрели в Интернете фантастическое число раз — более 112 миллионов. Ведь это было бы невозможно без Интернета. Очевидно, что расширение и углубление интернет-аудитории, ввиду пока еще относительной неподцензурности Всемирной паутины, создает для властей определенные политические риски.
Еще один, четвертый фактор политических рисков для властей вследствие пандемии — рост количества самозанятых (фрилансеров). Казалось бы, а это-то каким боком пристегнуть к политике? Давайте сначала ответим на вопрос о том, почему таких людей стало больше. Пандемия — это то время, когда произошел скачок безработицы. В 2020 году, в среднем за месяц, общая численность безработных увеличилась, по данным Росстата, на 24,7%, составив 4,3 млн человек. Рост безработицы, а также перевод трудящихся в период пандемии на удаленку, способствовали тому, что одновременно все большее количество людей становились самозанятыми, или, как модно называть таких людей применительно к ряду профессий (журналисты, дизайнеры, программисты), фрилансерами. Если в конце 2019 года в статусе самозанятого было зарегистрировано 330 тыс. человек, то уже к августу 2020 года таковых стало в стране более 1 млн человек.
Кто такие самозанятые? Это люди, которые работают на себя, чье материальное благополучие не зависит от того, какой ему положат оклад или сколько денег он получит от государства в виде разного рода социальных выплат. Такие люди по определению являются более независимыми.
А теперь представьте: независимых людей стало больше. Независимые — они и думающие. Такие люди, которые находятся в гораздо менее зависимом положении от того, что им дает государство, представляют определенный риск для тех же властей, потому что их электоральные предпочтения формируются по-другому. Они далеко не всегда готовы голосовать за власть, и только за власть, от которой они стали менее зависимыми. И все это дополнительные риски для властей, формирующиеся в том числе благодаря пандемии.
Наконец, в-пятых, есть и последствия пандемии в виде роста психологической напряженности, тревожности населения. Люди устали от пандемии, устали от разного рода ограничительных мер, карантинов, неопределенности, социальной разобщенности… Неудивительно, что растет нервное напряжение, а у кого-то и просто даже степень агрессии. В такой ситуации немалое число людей готовы участвовать и в разного рода массовых акциях. Примеры целого ряда стран подтверждают это наблюдение: Франция, Польша, Белоруссия, США и др. Понятно, что непосредственные причины протестных акций во всех странах разные, но факт налицо. Пандемия есть, и есть многие тысячи людей, готовых даже в таких условиях выходить на улицы и протестовать. Получается, что рост психологического напряжения в обществе, являющийся следствием пандемии, также представляет собой политические риски для властей.
И чем дальше затягивается пандемия, тем отчетливее становятся эти риски. Где-то, можно сказать, эти риски уже даже реализовались. К примеру, Дональд Трамп не смог переизбраться на пост президента в немалой степени из-за того, что США с их рекордными показателями по заболеваемости и смертности от COVID-19 никак не назовешь страной, успешно справляющейся с пандемией. А ведь так получилось во многом благодаря тому, что теперь уже бывший президент США долгое время упорно не признавал опасность коронавируса, смертельные риски новой инфекции были явно недооценены, время упущено. В результате политические риски пандемии оказались критичными для Трампа и его команды.
Что же касается России, то у нас будет возможность проверить в 2021 году, создала ли пандемия чувствительные, если не сказать критичные, политические риски для властей. Ведь осенью 2021 года пройдут выборы в Госдуму, вот тогда и станет многое понятным. Пока же можно констатировать, что риски пандемии камуфлируются и явно недооцениваются представителями нашего политического Олимпа.
