Бросив эту реплику, Наина Иосифовна, по моему убеждению, не претендовала ни на какие глубокие исторические или политические обобщения. Но тем не менее именно подобное важное обобщение у нее и получилось. Слова вдовы первого Президента РФ — ключ к пониманию феномена Ельцина. Феномена, который, сменив героев, продолжает оказывать мощное влияние на нашу политику даже сейчас — спустя многие годы после завершения активной фазы карьеры и даже жизни Бориса Николаевича. Признайтесь: я не только вас заинтриговал, но и запутал? Обещаю исправиться: разложить все по полочкам.
Наина Иосифовна Ельцина — один из самых светлых, чистых и достойных людей, которых я встречал за долгие годы своего общения с крупнейшими политическими фигурами нашей страны. В ней нет ни грамма лукавства или рисовки. Приведенные мной слова Наины Иосифовны очень точно, честно и искренне отражают то, как она воспринимала своего мужа, и то, как Борис Николаевич воспринимал самого себя. У этого самовосприятия лишь одна проблема: оно абсолютно не соответствует реалиям времен ельцинского правления. В период пребывания Ельцина у власти он не просто мог играючи наделить кого угодно квартирой. Решения Ельцина — или, вернее, решения, которые принимались от имени первого президента при его полном или частичном невнимании к происходящему и непонимании его сути, — прямо ответственны за то, что к финалу его правления львиная доля национальных богатств страны оказалась в руках кучки случайных людей.
В книге Михаила Зыгаря про российские президентские выборы 1996 года «Все свободны» приводится очень показательный рассказ бизнес-магната Владимира Потанина об обстоятельствах его назначения первым вице-премьером РФ летом 1996 года. Началось все с разговора с Анатолием Чубайсом, который на тот момент формально не занимал никаких государственных постов. Прервав обсуждение вопросов, с которыми к нему пришел Потанин, Анатолий Борисович заявил ему: «Подожди, это все хорошо, но есть другая мысль». — «Какая?» — «Ты первый вице-премьер». — «Анатолий Борисович, при всем уважении. У вас там перегрев случился, пока вы боролись с Коржаковым? Ударило что-то в голову?»
Однако, хорошенько поразмыслив, магнат меняет свое мнение. Продолжаю цитировать книгу Зыгаря: «В понедельник Потанин дает свое согласие, а во вторник его везут на дачу к Ельцину. Президент плохо себя чувствует, с трудом ходит. Говорит общие слова про то, что ему нужна свежая кровь. И все. «Я так на работу не нанимаю людей», — удивляется Потанин. У него нет сомнений, что Ельцин почти ничего про него не знает и решил назначить просто со слов Чубайса». Неодобрение и недоумение, пронизывающие весь этот рассказ Владимира Потанина, по-человечески очень понятны. Но вот что бы произошло в случае, если бы у Ельцина был другой стиль руководства? С готовностью назову одно из последствий. В России никогда бы не была реализована схема залоговых аукционов, когда при активном участии того же Чубайса в 1995 году самые значимые и прибыльные промышленные гиганты страны были за гроши переданы под контроль специально подобранной группе бизнесменов. Что именно тогда произошло у всех на глазах — не осознавала не только широкая российская публика. Такого осознания, по моему мнению, не было и у формального руководителя государства — Бориса Ельцина.
На прошлой неделе я встречался с Игорем Ивановым — бывшим министром иностранных дел РФ, которому в 1999 году Ельцин предлагал стать премьер-министром с перспективой превращения в президентского наследника. Игорь Сергеевич главе страны тогда фактически отказал. И, естественно, я не мог у него не поинтересоваться: как с высоты двух прошедших десятилетий он оценивает фигуру первого Президента России. Вот его ответ: «Ельцин — это прежде всего жертва эпохи. Волна вынесла его наверх, а потом накрыла с головой. Главная беда Ельцина в том, что он понимал, что он хочет разрушить, но не знал, что именно он хочет построить. Особенно ярко это проявилось в сфере экономики. При этом к мутной водичке сбежалась масса «рыбаков», которые решали свои вопросы».
Полностью согласен с тезисом про «жертву эпохи». Но это лишь одна сторона медали. А вот ее другая сторона — недостатки Ельцина как политика, лидера и управленца были очевидны еще до его превращения в «царя всея Руси». Для того чтобы их увидеть и оценить, требовалось лишь желание быть непредвзятым и умение воспринимать действительность не через розовые или черные очки. Вот как, например, занимавший в 1991 году пост председателя Кемеровского областного совета народных депутатов Аман Тулеев описывает в своей книге воспоминаний «С моих слов записано верно» визит в регион тогдашнего главы Верховного Совета РСФСР Бориса Ельцина.
«Борис Николаевич пер напролом, без оглядки по сторонам. Жил по принципу «напьемся — разберемся». Вот в Новокузнецке в очередной раз взгромоздился на трибуну подшофе. Стоит, шатается, говорит бессвязно. Я поддерживаю за локоть, чтобы не рухнул. «Просите кто чего хочет!» — обращается к толпе. «Цену на водку снизить!» — кричит самый смелый. Ельцин реагирует в ту же секунду: «Неси бумагу!» Моментально находится доброволец, протягивает выдранную из блокнота мятую страницу, другой шахтер подставляет спину, и Борис Николаевич без тени сомнений пишет расписку: водка подешевеет! Народ счастлив... Между тем Ельцин продолжал раздавать ничем не обеспеченные обещания, подписывая указы, которые, похоже, и не собирался выполнять. Хотите оплачиваемый отпуск шестьдесят шесть дней при тридцатичасовой рабочей неделе? Да не вопрос! Приплюсовать отгулы за участие в рейдах народных дружин? Пожалуйста! В итоге шахтерам, работающим в районах Севера, насчитали трехмесячные каникулы. Нигде в мире ничего похожего отроду не было!»
Нигде в мире ничего похожего отроду не было — и в Кузбассе тоже не появилось. Реальность ельцинского правления оказалась совсем иной: в какой-то момент шахтерам вообще перестали выплачивать зарплату, и им пришлось от отчаяния перекрывать железные дороги и федеральные автомобильные трассы. Кто несет ответственность за подобное положение дел? В первую очередь, разумеется, сам Ельцин. Но вот стоит ли сбрасывать ответственность с его избирателей и сторонников — людей, которые создали себе кумира и, полностью отказавшись от критического мышления, предпочли не замечать его недостатков? Ответ, мне кажется, самоочевиден.
Самоочевиден — и пугающе актуален. Я никоим образом не собираюсь сравнивать Ельцина и Навального. Они принципиально разные политики. Ельцин при всех его недостатках в свои лучшие моменты умел излучать позитивную энергию. «Политическая магия» Навального носит ярко выраженный негативный характер: долой, долой и еще раз долой! Ельцин умел вдохновлять и объединять вокруг себя сильных лидеров и политиков с ярко выраженным собственным мнением. Навальный требует от соратников беспрекословного подчинения и оставляет вокруг себя выжженное политическое пространство. Ельцин до своего перехода в оппозицию имел вполне серьезный опыт государственного управления. У Навального такого опыта нет. Ельцин изначально имел шансы возглавить государство. У Навального таких шансов нет.
Впрочем, возможно, я чересчур увлекся сравнением двух политиков. А ведь мой текст на самом деле совсем не про Навального и даже не про Ельцина. Мой текст — про некоторые особенности нашего массового сознания, которые, как выясняется, явно в недостаточной степени изменились со времен прихода Бориса Ельцина к власти. В момент, когда я пишу эти строки, центр столицы России вновь находится в состоянии лихорадочного политического бурления. Против чего это бурление — сформулировать в принципе можно. Но вот за что бурление? Какая продуманная позитивная программа переустройства России в нем заключена? И нет, я не агитирую против Навального. Я лишь задаю пусть неудобные, но зато очень важные вопросы, ответы на которые, как показывает груз наших прошлых исторических ошибок, лучше дать прямо сейчас.
