Дело Цуркан
В июне 2018 года члена правления ПАО «Интер РАО» (единственную женщину в правлении), руководителя блока трейдинга Карину Цуркан обвинили в шпионаже в пользу иностранных спецслужб и арестовали. Топ-менеджера поместили в СИЗО «Лефортово», и никакой официальной информации о расследовании не было.
Все, что известно о деле, — то, что смогли рассказать сама обвиняемая и ее адвокаты в интервью журналистам. Цуркан ненадолго покидала следственный изолятор. В январе этого года Первый апелляционный суд общей юрисдикции смягчил Карине меру пресечения. Правда, через несколько недель с подачи Генпрокуратуры ей пришлось вернуться в изолятор.
Так, по утверждениям Цуркан, она еще в 2016 году перестала быть гражданкой Молдавии и получила паспорт России. Наличие гражданства Румынии Карина отрицает, несмотря на то, что МИД республики официально запросил дополнительные данные об аресте своей гражданки у посольства России в Бухаресте. Защитники объяснили это тем, что Карина якобы подавала соответствующие документы на гражданство, но процедура завершена не была, и им непонятно, почему дипломаты отреагировали таким образом.
Что касается обвинения, бывшего топ-менеджера «Интер РАО» уличили в том, что Цуркан, будучи с 2004 года агентом Службы информации и безопасности Молдавии, «не позднее 29 сентября 2015 года» передала молдавской спецслужбе сведения о поставках электроэнергии в Крым и самопровозглашенные ДНР и ЛНР, изложенные в письме с грифом «секретно» для российского премьера. Экспертиза подтвердила, что эта информация могла быть использована против безопасности России.
Процесс над бывшим топ-менеджером в Мосгорсуде прошел в закрытом режиме. Цуркан вину не признала, заявив, что дело против нее было сфабриковано.
По делу был допрошен Борис Ковальчук — глава правления «Интер РАО». Он лично дал показания в суде, назвав Цуркан эффективным «переговорщиком». По его словам, у Карины произошел конфликт с тогдашним президентом непризнанной Приднестровской Молдавской Республики Евгением Шевчуком из-за работы Молдавской государственной районной электростанции, принадлежащей «Интер РАО» и расположенной в ПМР. Ковальчук рассказал, что станцию пришлось остановить из-за того, что Шевчук сначала пытался повысить цену на газ (закупался в ПМР и был основным топливом для работы станции. — Авт.), а когда Цуркан от лица «Интер РАО» перевела работу актива на уголь, «приказал перекрыть поставки угля».
Но, как оказалось, есть альтернативное мнение о событиях внутри «Интер РАО», деятельности Карины Цуркан, ее коллег и предъявленном обвинении. И оно заслуживает внимания, так как это взгляд изнутри, который отличается от известной публике информации.
Таинственный «агент»
Как только прогремела новость об аресте Карины Цуркан, в несколько редакций обратился некий мужчина. Он на условиях анонимности рассказал свою версию событий. Часть информации, представленной анонимом, которую подтверждали другие источники, была опубликована — в том числе и в «МК». Например, данные о том, что скандал в «Интер РАО» начался с корпоративной рассылки с «прослушками». Позднее, в интервью обозревателю «МК», мать Карины по сути подтвердила их подлинность, сказав, что ее дочь очень расстроилась, услышав свои разговоры.
Недавно информатор предложил встретиться и полностью раскрыть карты. Нами было поставлено обязательное условие «агенту»: дальнейшее общение и возможная публикация — только со ссылкой на его настоящее имя.
Седовласый мужчина с военной выправкой пришел в редакцию с полным пакетом документов, подтверждающих его отношение к «Интер РАО» и компетенцию по предмету разговора.
— Сергей, расскажите, кто вы.
— Имею высшее профессиональное образование, учился в одном специализированном учреждении по комплексу «радиоразведка-радиоперехват». Пошел по стопам отца. После учебы служил в одном из управлений КГБ СССР. Работал по специальности — как вы понимаете, в основном нелегально и засекреченно. Сначала на Украине, потом в Подмосковье. Получил грамоту от руководителя управления.
В 90-е, когда произошли реформы, наша служба трансформировалась в ФАПСИ. Денег не платили, а у меня семья, поэтому в скором времени ушел в коммерческий банк, в службу экономической безопасности. С этого началась моя карьера на гражданке. Сменил ряд организаций: банки, компании, занимающиеся энергоресурсами. Таким образом, попал в «Интер РАО». По своим каналам на меня вышел мой будущий непосредственный начальник, бывший сотрудник дипмиссии в Японии. Это было около 15 лет назад.
— Какие у вас были обязанности на новом месте?
— Негласный информационный контроль топ-менеджеров общества.
— Чем вы конкретно занимались?
— Трудился на месте и ездил в командировки. Обычно это были объекты «Интер РАО» в других регионах. В частности, были командировки в ПМР, на «Молдавку» (Молдавская государственная районная электростанция. — Авт.). Получил за высокие показатели грамоту от Дода (Евгений Дод — бывший глава правления «Интер РАО». — Авт.) и денежную премию в размере 80 тысяч рублей. Вскоре дорос до главного эксперта блока.
— Что это за высокие показатели? Приведите пример.
— Наш начальник службы безопасности, генерал-майор КГБ в отставке, плохо ориентировался в радиоразведке. А у меня был большой опыт, в том числе вкупе с приобретенными на предыдущих местах работы знаниями по экономике и бухгалтерии. Сначала я провел полный мониторинг. Самым первым результатом стало выявление утечки денежных средств по углю. Речь о поставках сырья на «Молдавку». Уголь закупался за 8 долларов за тонну прямо на угольном разрезе, а на станцию топливо приходило уже стоимостью около 50 долларов. При том, что общее потребление — 360–400 тысяч тонн в месяц!
— «Интер РАО» — это госкомпания, контрольный пакет акций — в руках у государства. Обязательны присутствие и контроль со стороны спецслужб. Как выглядело взаимодействие?
— У нас был один куратор — Александр Нуштаев (в Интернете в качестве участника мероприятий, связанных с энергетикой, упоминается сотрудник Управления «П» 4-й службы ФСБ Александр Нуштаев. — Авт.). По факту он обычно наведывался в наш офис несколько раз в неделю. Я и другие сотрудники предоставляли краткие аналитические записки, подкрепленные фактурой, выделенной из общей массы (нарезками аудиозаписей. — Авт.).
— Расскажите, как выглядела вертикаль в вашей службе внутри «Интер РАО».
— В нашем блоке было около пятнадцати человек. В основном все кроме меня занимались анализом договоров, проверкой кадров. С приходом Ковальчука над нашим шефом появился еще один начальник: нас стал курировать советник председателя правления Алганов (согласно данным из открытых источников, Владимир Алганов — бывший сотрудник спецслужб, из-за связи с которым якобы в 1996 году подал в отставку премьер-министр Польши, а его самого тогда депортировали. — Авт.).
— У вас было указание работать именно по личности Карины Цуркан? Как, когда, от кого и в каком виде вы получили ЦУ?
— Как я уже говорил, уровень работы до моего прихода был далек от совершенства, и меня никто не вводил в курс дел. Я своими силами провел мониторинг — не теми средствами, что были, а сделал свои: соответствующий опыт имеется. Финансирование было небольшое, и приходилось паять аппаратуру на коленках. Я сказал начальнику, что необходимо съездить на «Молдавку» — там есть такая-то Карина. С ней постоянно связывается неизвестный мужчина. Происходит вхождение в связь. Так в терминологии спецслужб называется контакт между агентами.
— Это было, когда еще Карина Цуркан работала в ПМР? Поясните, что это за контакт.
— Первое, что бросилось в глаза, — это наличие специальной подготовки у собеседников: все общение проходило без имен и с целой обоймой кличек. Карина и ее собеседник понимали друг друга без расшифровки этих порой чудаковатых названий. Все это сопоставлялось нами с тем, что, как отмечали другие коллеги, на «Молдавке» под разными предлогами постепенно выводились из строя турбины, которые были в исправном состоянии. Их глушили и закрывали то на капремонт, то на ТО.
В 2008 году я приехал в ПМР под видом айти-специалиста. Карина на тот момент была членом правления Молдавской станции и имела там большой вес. По сути, занималась куплей-продажей электроэнергии от имени «Интер РАО». Электронный прибор стоял в ее кабинете и фиксировал все переговоры. В том же году я вновь приехал на «Молдавку» и «снял» всю информацию.
— К чему вы пришли, проанализировав записи?
— Первый вывод: Карина совершенно точно имеет информационную подготовку по скрытому ведению разговоров.
Второе — это то, что обсуждаются вопросы о последовательной приостановке турбин с человеком, не имеющим отношения ни к «Интер РАО», ни к Молдавской станции. Характер общения Карины с неизвестным телефонным собеседником был не просто разговором, а согласованием.
Уже сейчас в СМИ я прочитал, что Борис Ковальчук в суде заявил о том, что остановка «Молдавки» случилась в 2016 году, но это не так: все началось еще в 2007–2008 годах.
Третье: разговор шел о реконструкции АРУ (автоматическое распределяющее устройство. — Авт.). То есть была цель увеличить мощность транспортировки энергии в Молдавию, а значит, в Европу. Казалось бы, зачем, если параллельно эти же люди официально докладывали о нерентабельности «Молдавки»?
Сначала мы все это обсудили в своем подразделении. Коллеги установили, что собеседник Карины — это Виктор Дригенич (непубличный и весьма влиятельный бизнесмен-строитель, начинавший в РАО «ЕЭС» и имеющий отношение к энергетике; вместе с Цуркан они реализовали совместные проекты в Сочи. — Авт.).
Еще тогда обо всех этих моментах подробно, в письменном виде, с подтверждающими материалами было доложено начальству.
«Шпионская» шифровка
За годы работы и анализа информации «безопасникам» удалось дешифровать конспиративные имена большинства фигурантов.
Заметим, что действительно во всех записях, предоставленных нам Сергеем, собеседники не называют настоящих имен людей, названий объектов и мест, которые обсуждают. В качестве примера приведем часть «кличек», звучавших в аудиофайлах.
Борис Ковальчук — Юный тракторист, Юннат или Попандос.
Бывший замминистра Минэнерго Вячеслав Кравченко — Аниматор (задержан по обвинению в мошенничестве).
Владимир Алганов — Збышек.
Александр Нуштаев и другие силовики — Сбыш или Сбышеки.
Генеральный директор Молдавской станции Сергей Мелеховец — Лихо или Лихоимец.
Молдавия — Камбоджа.
ПМР и Молдавская станция — Камыши.
Россия — Лоханка.
«Подогреть Збышека»
— Сергей, расскажите о смене власти в «Интер РАО». Были ли какие-то примечательные события в тот период?
— В 2009 году произошла смена правления, председателем был избран Борис Ковальчук. Ко мне пришел начальник и спросил: есть ли у меня в распоряжении свободное устройство? Мол, надо поставить его Ковальчуку. Я сослался на то, что прибор может быть выявлен спецслужбами, и поэтому делать этого не следует.
Примерно в то же время пришла Карина Цуркан. Был перехвачен разговор, когда Дригенич сказал ей: ты скоро будешь в Москве. Они знали это заранее. Попав в «Интер РАО», Карина сразу же наладила общение с сотрудниками, занимавшими ключевые посты. Вот, например, она обсуждает общение с Алгановым.
Из разговора Цуркан с Дригеничем
Цуркан: Збышек сказал, что всех победителей тендеров согласовывать с ним, а он уже будет согласовывать с Юннатом. Скажите, мы Збышеку первую часть какую-то когда можем сделать?
Дригенич: Теоретически хоть завтра. У вас же есть. Но мы не знаем объем.
Цуркан: Посоветоваться. На крайняк согласовала до 10 февраля. Но сейчас решается тематика, кто будет заниматься тендеровой фигней. Я думаю, мы по-любому возьмем эту тему на себя. Может, пораньше ему маленькую выдать в рамках того, что сейчас принимается решение. Подогреть его?
…В итоге собеседники пришли к соглашению, что это будет сделано «на следующей неделе».
— Если Карина имела спецподготовку, то почему она разговаривала о «делах» в кабинете?
— Ей была нужна связь, и, думаю, они решили ограничиться конспирацией. У Карины было много телефонов, и один разговор она могла вести по нескольким аппаратам, меняя их в ходе беседы. Но, тем не менее, все перехватывалось. Технически это возможно и будь у нее хоть сто телефонов — аппаратура работает по другому принципу. Не все шпионы знают это. К тому же, думаю, они были уверены в своей крыше: в некоторых беседах Дригенич просил Карину сформулировать особо важные вопросы, чтобы задать их кому-то наверху.
Миллионы для Аниматора
— Какая у нее была, по-вашему, главная задача? Передача секретных сведений, в которой ее обвинили?
— Если вкратце, то это выведение из строя «Молдавки» и последующая продажа станции Румынии. Молдавская станция — это стратегически важный актив, ворота для энергии в Европу. Она единственная в своем роде: может работать на разных видах топлива, имеет очень выгодное расположение и имеет АРУ и ЛЭП во все ключевые направления, которые по инициативе в том числе и Карины реконструировали. В СССР знали, как и где строить: я был там и видел, что вокруг одни поля. А вот в обход построить линии, например через Украину, будет очень накладно, так как на пути будут холмы, горы и другие естественные преграды.
Параллельно с выполнением этой задачи проворачивались глобальные аферы по спекуляции электроэнергией, которые нанесли огромный ущерб экономикам России, ПМР и Молдавии.
Сопутствующей маржей для этих людей был заработок на махинациях с конвертацией валюты. У Карины были связи в банках ПМР и Молдавии, в России ей помогал кто-то еще. Цуркан в интервью бравировала, что не уедет из России, но был один момент, когда она уже была готова паковать чемоданы.
Из разговора Цуркан с Дригеничем
Цуркан: Удобно? А что с голосом?
Дригенич: Да, конечно. Просто тихо говорю, чтобы не услышали.
Цуркан: Я что звоню, перенервничала сейчас. Лихо звонил. Говорит следующее. Что к его сотруднику приходили два Сбыша. Один из Лохландии, один камышист. Типа, давай посмотрим контракт. Странно, так как им все контракты уже дали официально. Посмотрел по диагонали, а потом сказал, что у меня один вопрос: знаешь ли ты девушку? Тот говорит, да. Лично? По телефону. О чем говорили? Там про акты-шмакты и так далее. То есть только меня касался. Какая-то (матом) ерунда, и вообще нехорошая. И что типа вопросы основные задавал Сбыш-камышист. Что за (матом) ситуация может быть? Именно, понимаете (матерится), разговор. Зачем я вообще в него влезла? Из-за такой фигни.
Дригенич: Я тоже ничего не понимаю. Честно.
Цуркан: Спокойно сидеть не буду, потому что хочу понять, что за фигня такая. Если я Збышеку скажу…
Дригенич: Думаю, нет смысла говорить, потому что нет темы для разговора…
Цуркан: Да как нету?! Она есть! Такая фигня, что конкретно именно меня спрашивают, не Лихо, не кого-то еще…
Дригенич: Что вы предлагаете? Мне кажется, что ворошить эту ситуацию не стоит.
Цуркан: Не согласна. Она выстрелит потом. Зачем мне это надо?
Дригенич: А в какой форме она может выстрелить?
Цуркан: Я откуда знаю? Мне она очень не нравится. Вся эта тема если будет вонять, то надо сваливать. Других вариантов просто нет.
— Вообще, чтобы вы понимали, Цуркан в одиночку не смогла бы все это провернуть: во всех махинациях замешано много других людей на самых разных позициях.
Собеседник приводит еще одну аудиозапись между одними и теми же людьми, которая датируется, по словам Сергея, маем–июнем 2016 года. В беседе мужчина и женщина особое внимание уделяют личности Аниматора. В частности, они обзывают его за то, что тот один раз поучаствовал в схеме и получил за это «три с половиной», в то время как были и те, кто заработал «сотку». Мужчина акцентируется на том, что такие большие деньги тот фактически получает ни за что.
«Когда те, кто отвечает за безопасность, предают — это конец»
— Вы докладывали об этом?
— Конечно. Но ходу информации никто не давал: никакой реакции на наши записки не было. Я понял, что урон наносится не только «Интер РАО», но и государству. Цуркан продолжала расти, и нисколько не сомневаюсь, что, как только бы они высосали из этих схем все, станция была бы продана.
— Вы что-то пытались изменить? Например, вы могли напрямую доложить Нуштаеву.
— Кроме нарушения субординации меня останавливало то, что Нуштаев мог быть в одной лодке с Кариной. Докладывать было некому. К тому же я понимал, что Цуркан на тот момент уже могла решать кадровые вопросы, информацию ей докладывала даже служба безопасности. Безусловно, каждый вел свою игру и фильтровал данные на свой лад, но я уверен, что Карина была осведомлена о многом, что не знали ни Ковальчук, ни Нуштаев.
— Откуда у вас такая уверенность?
— Самый яркий пример. Я никогда не рассказывал никому про приборы: как аппаратура закамуфлирована и тем более — куда поставлена. К 2014 году я сделал так, что любые устройства спецслужб по поиску скрытой электроники не могли бы найти мои приборы. И тут неожиданно начальник службы безопасности спросил меня, куда я поставил новую модернизированную технику в кабинете Карины. Я ему сказал. Далее Цуркан якобы самостоятельно нашла «жучок» и вывела его из строя.
— То есть вы считаете, что вас слили?
— Да. Исключено, что Карина могла сама найти прибор.
— Что было дальше?
— После этого меня вызвал Алганов. Спросил: мол, это твоя техника? Я сказал: моя. Он упрекнул меня в том, что эта вещь стоила много денег — оборудование обошлось в сумму более миллиона рублей, — а прибор так просто был обнаружен! Я понял, что меня таким образом слили. Пошел к начальнику. Он весьма спокойно отнесся к моему визиту и сказал: мол, подожди, разберемся.
После этого мне сказали, что «прослушками мы больше не занимаемся». Я свернул почти всю технику и работал точечно только по запросу руководства. В 2017 году я отчитался, что удалил всю накопленную информацию и ликвидировал всю технику. Почти сразу после этого меня уволили. Однако я скопировал весь материал себе и поставил один прибор в тайне от всех.
Еще один нерадикальный шаг, который я попытался предпринять, — это записался через секретаря на личный прием к Ковальчуку. Но к нему я так и не попал. Единственный выход, который я увидел, — это огласка.
— Речь о том самом письме с аудиозаписями?
— Да. По корпоративной почте всем сотрудникам, а это около 300 человек, было отправлено письмо. Я все устроил таким образом, что в тот момент, когда послание было получено, у меня было алиби. Когда меня вызвал начальник, то в разговоре он предположил, что я продал эти записи, и предложил оставить меня еще на год в «Интер РАО» в обмен на информацию о покупателе. Я сказал правду, что никому их не продавал. Ничего больше не объяснял. В «Интер РАО» начались разборки, а я уволился. Это был 2018 год.
— Как они вас отпустили?
— Думаю, что либо не поняли, откуда дует ветер, либо решили, что я на этом остановлюсь. Увольнение было по соглашению сторон.
— По-вашему, уголовное дело началось с этого письма?
— Да. Нуштаеву нельзя было не реагировать на эту рассылку, и ФСБ стала работать. В результате Карину задержали. Думаю, выводы о том, что спецслужбы разрабатывали Цуркан, были сделаны из-за того, что в письме были довольно старые записи переговоров. А на самом деле до этого момента информация либо не доходила до контролирующей службы, либо почему-то не воспринималась.
— То есть вы считаете, что спецслужбы не располагают информацией, которая есть у вас?
— Думаю, что не располагают. Я давал несколько записей, которые не представляют оперативной ценности, в другие СМИ. Но там отнеслись к моему посылу несерьезно, возможно, приняв меня за агента, так как тогда расследование только начиналось. Об этих записях журналисты спрашивали Цуркан в интервью, когда ее ненадолго выпустили из СИЗО, и она оставила эти вопросы «без комментариев».
— В итоге: почему Карине вменили именно шпионаж, а «экономических» статей в обвинении нет?
— Цуркан фактически создала коррумпированные ячейки в правящих правительственных кругах, разлагая экономическую составляющую страны. А это уже явно задача, поставленная извне, а не коррупция. И справилась она отлично, именно в энергетической области, с 2004 по 2018 год. Во многом благодаря коррумпированности.
Закрытые слушания в суде шли не потому, что там гостайна, а чтобы не утекли данные о внутренних взаимоотношениях и коррумпированности в энергетической сфере.
— Вы думаете, после нашего интервью что-то может измениться?
— Не думаю.
— Тогда зачем вы пришли к нам?
— Пройдет время, и к этой истории вернутся. Все фигуранты всплывут. В Комитете госбезопасности хранятся разговоры 1950-х годов, например. Не сегодня, так завтра. Нас так учили, и я по-другому не могу. Нас учили воевать не против личности, а против системы. Цуркан убрали, а схема осталась. Когда те, кто отвечает за безопасность, предают — это конец всему.
— Вы готовы передать оригиналы записей в ФСБ?
— Да, безусловно. Если спецслужбы обратятся к вам с официальным запросом, можете предоставить мои данные.
