Внук железного сталинского наркома Молотова, председатель Комитета Государственной Думы по образованию Вячеслав Никонов мимоходом обмолвился в телевизионном эфире о том, что территория Казахстана — это, видите ли, «большой подарок со стороны России и Советского Союза».
Эффект, который это заявление вызвало в стране — «получателе подарка», оказался сравнимым с последствиями взрыва политической ядерной бомбы. За более чем четверть века своего пристального наблюдения за казахстанской политикой я ни разу даже близко не видел ничего подобного. Слова Никонова вызвали ярость даже у тех политиков и простых людей, кто настроен крайне пророссийски. А вот и без того поднявшие в последнее время голову местные националисты, напротив, едва верят своему счастью: в преддверии выборов в нижнюю палату парламента им неожиданно сделали воистину царский подарок.
Спустя приблизительно месяц после назначения дедушки уважаемого депутата Никонова Вячеслава Молотова ответственным секретарем ЦК партии, в 1921 году город Петропавловск перестал быть уездным центром Омской губернии РСФСР и превратился вместо этого в административный центр Акмолинской губернии Киргизской (Казахской) автономной республики. Этот факт я привел для того, чтобы показать: с формальной точки зрения Вячеслав Никонов имел моральное (а также семейное) право произнести свой спич на тему «подарков».
Однако и в практике повседневного общения между людьми, и в сфере высокой международной политики словосочетание «с формальной точки зрения» является очень весомым указанием: на деле все обстоит прямо противоположным образом. Представьте себе: вы приходите в гости к любимым родственникам и начинаете указывать: эту скатерть я вам подарил пять лет назад, этот сервант — семь, это трюмо — десять. А вообще, милый мой, если ты не будешь помнить и постоянно повторять вслух, что я твой благодетель, я вполне могу забрать все свои подарки обратно! Вопрос на засыпку: останетесь ли вы после этого в глазах своих любезных хозяев их любимым родственником?
Еще более оскорбительным, с точки зрения думающих жителей соседней страны, является утверждение Никонова о том, что в Казахстане еще совсем недавно не было своей государственности. Была в Казахстане до его присоединения к России своя государственность, была! Да, эта государственность носила не оседлый, как мы привыкли, а кочевой характер. Но является ли это поводом смотреть на нее свысока и не считать «настоящей» государственностью? Хотел бы напомнить, что хан Батый, чьи орды разорили древнюю Русь и превратили ее в вассальную территорию, тоже был продуктом кочевой цивилизации и кочевой государственности.
Все это объясняет обиду многих казахстанцев на депутата Никонова, но не объясняет крайне резкой реакции казахстанского государства: ноту протеста МИДа, гневные выступления парламентариев и прочая и прочая.
В конце концов коллега Никонова по Госдуме, уроженец бывшей столицы Казахстана Алма-Аты Владимир Жириновский уже многие годы регулярно выступает по поводу своей «исторической родины» с гораздо более резкими заявлениями. Но на них так никто не реагирует. Почему же восприятие слов Никонова оказалось совсем иным? Постараюсь объяснять то, что очень четко понимаю я, как человек, родившийся в Казахстане, и что, похоже, не совсем секут некоторые почтенные политики в Москве.
На официальном уровне Казахстан очень лояльно отреагировал на присоединение Крыма к РФ. Официальное признание полуострова российской территорией означало бы для Астаны полный разрыв с коллективным Западом, и его, естественно, не последовало. Но президент Назарбаев заявил о «понимании» действий Москвы, что по сути является мягкой и промежуточной формой согласия с российским статусом этой бывшей украинской территории.
Но в то же самое время действия Кремля по отношению к Киеву вызвали не слишком афишируемое, но очень даже сильное беспокойство и в казахстанских коридорах власти, и в казахстанском обществе. Лидеры республики прекрасно помнят о том, что в некоторых регионах страны этнических русских либо столько же, либо не сильно меньше, чем этнических казахов. Одной из реальных причин переноса столицы Казахстана из Алма-Аты в 90-х годах прошлого века было желание властей республики упрочить свой контроль за этими территориями.
Никонова в Казахстане считают не политическим эксцентриком типа Жириновского, а рупором Кремля, деятелем, выражающим официальную точку зрения. Отвлеченные рассуждения депутата о прошлых «подарках» были восприняты как намек на возможную «украинизацию» Казахстана в случае его «плохого поведения».
Зная настрой московских верхов, я уверен, что такая трактовка поведения Никонова на 100% ошибочна. Депутат в данном случае выступал не как представитель власти, а как тележурналист и публицист. Но в политике крайне важна не только реальная мотивация тех или иных действий, но и то, как они воспринимаются. Заявления Никонова были восприняты в Казахстане совершенно однозначно. Тем более что его коллега по Думе Евгений Федоров, комментируя слова внука Молотова, высказался даже еще более радикально: «Казахстан арендовал у Советского Союза свою территорию».
Вот так и получилось, что Россия в лице двух членов нижней палаты парламента забила гол в свои же собственные ворота. Между двумя дружественными и братскими народами практически на ровном месте искусственно создали повод для недопонимания.
Впрочем, у ситуации есть и другая сторона, игнорировать которую тоже ни в коем случае нельзя. Бывший премьер-министр Канады Пьер Трюдо (отец нынешнего главы канадского кабинета министров Джастина Трюдо) однажды так высказался о соседстве своей страны с США: «Жить рядом с вами — это то же самое, что спать рядом со слоном. Не важно, насколько этот слон дружелюбен и насколько у него ровный характер. Тебя все равно затрагивает каждое его кряхтенье и бормотание». Будучи соседом двух «великих слонов» — России и Китая, — независимый Казахстан находится и всегда находился в той же самой ситуации.
К чему я это сказал? К тому, что ситуации, когда видные представители российской политической элиты вели себя по отношению к Казахстану, скажем так, не совсем корректно, регулярно возникали и в прошлом. Уже в 1991 году тогдашний пресс-секретарь президента РСФСР Бориса Ельцина Павел Вощанов вызвал всеобщий шок, заявив, что если советские республики прекратят союзнические отношения с Россией, она «оставляет за собой право поставить вопрос о пересмотре границ». Еще более скандальные эпизоды иногда имели место за кулисами. Например, в написанной британским политиком Джонатаном Эйткеном биографии первого президента Казахстана приводится следующий рассказ Нурсултана Назарбаева.
«На одной из встреч в Москве Ельцин сказал мне: «Отдай Тенгиз России!» (имеется в виду расположенное на территории Казахстана очень богатое нефтяное месторождение. — «МК»). Я посмотрел на него и, поняв, что он не шутит, ответил: «Тогда пусть Россия отдаст нам Оренбургскую область. Ведь когда-то Оренбург был столицей Казахстана!». На это он отреагировал так: «У вас имеются территориальные претензии к России?» — «Конечно, нет!» — ответил я. Он разразился смехом, и я тоже».
В чем разница между двумя этими эпизодами и нынешней ситуацией? В том, что в прошлом Нурсултан Назарбаев умудрялся все спокойно разруливать, не доводя дело до открытых скандалов, протестов МИДа и негодующих заявлений парламентариев. Почему так не получается сейчас? Не потому, что нынешний президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев не понимает, что за заявлениями двух депутатов Думы не стоит никакого «кремлевского заговора». Как и Назарбаев, Токаев — свой человек в Москве, политик, нацеленный на тесное сотрудничество с Россией.
Но дело в том, что Назарбаев на политической сцене Казахстаном был абсолютным гегемоном. А Токаев при всех его очевидных достоинствах — только первый среди равных. Различные силы внутри казахстанской элиты ведут сейчас скрытую, но очень ожесточенную схватку за власть. Различные интерпретации отношений с Россией и отношения Москвы к Казахстану — одно из политических орудий, которое используется в этой борьбе. Какова мораль? Думаю, такова: политикам в обеих странах стоит себя вести более осторожно и более деликатно. Не надо зазря «кидать посуду об пол». Мы рискуем разбить «политические драгоценности», которые потом будет очень сложно «склеить».
