Тема весьма деликатна, поэтому приведем буквальные цитаты из стенограммы заседания президентского Совета по культуре и искусству, на котором и произошел этот обмен мнениями.
Елена Ямпольская: «Пока мы охраняем детей от «Тихого Дона», у нас с вполне щадящей маркировкой выходят такие книги, автор — один американский блогер, цитата из первой: «На долю поляков выпало немало бедствий, изнасилований и убийств: сначала нацистами, затем советскими солдатами». Цитата из второй: «Советы были похлеще нацистов»...
Я считаю, что нужно внести в Закон об увековечивании Победы советского народа в Великой Отечественной войне норму, запрещающую в публичных высказываниях отождествлять цели, решения и действия советского руководства, командования и военнослужащих с целями, решениями и действиями нацистского руководства, командования и военнослужащих во время Второй мировой войны».
Владимир Путин: «Я согласен с Вашими предложениями, нужно аккуратно, конечно, но сделать...»
Радует, конечно, что президент предложил действовать «аккуратно». Но есть основания опасаться, что «аккуратно», как ни старайся, не получится.
Начнем с того, что и действующее законодательство надежно охраняет историческую память. На взгляд многих историков — даже чересчур надежно. Согласно статье 354.1 УК РФ («Реабилитация нацизма») за «распространение заведомо ложных сведений о деятельности СССР в годы Второй мировой войны» можно схлопотать до пяти лет лагерей.
Притом что о самих «заведомо ложных сведениях» — что это, собственно, такое — ни в одном законе не написано. Об этом, правда, много говорится в книгах историков. Но в каждой — по-разному. Канонической, общепризнанной, официальной версии истории Второй мировой войны не существует.
Хотя, похоже, дело идет как раз к этому. К созданию «Краткого курса Великой Отечественной войны» — с преамбулой и послесловием про выходящие за его рамки события Второй мировой. Идея Ямпольской в случае последовательной ее реализации других вариантов, пожалуй, не оставляет. Ведь карать предлагается уже не только за «ложные сведения», но и за «неправильную» оценку «неложных».
Обратимся, кстати, к приведенному депутатом примеру. «Советы были похлеще нацистов» — цитата из книги американского консультанта по личному развитию Марка Мэнсона под названием «Все хреново». Плохо, конечно, когда сапоги берется тачать пирожник, а рассуждать о трагических страницах истории — консультант по личному развитию. Результат в таких случаях соответствует, как правило, заголовку мэнсоновского произведения — хреновый.
Но справедливости ради надо заметить, что фраза иностранного консультанта вырвана депутатом из контекста. Сильно вырвана. В контексте же это звучит так:
«Я до сих пор не уверен, что именно было с какой стороны. Действительно, поначалу Советы были похлеще нацистов... По некоторым данным, за первые месяцы войны Советы захватили и отправили на восток более миллиона поляков. Только подумайте об этом. За пару месяцев из страны исчез миллион людей. Некоторые дошли аж до лагерей в Сибири, некоторых нашли в общих могилах десятки лет спустя. Судьба многих неизвестна по сей день».
Конечно, оценка «похлеще», мягко говоря, не бесспорна. Но это именно оценка. Причем относится она к начальному периоду мировой войны, когда не пылали еще печи Освенцима и Майданека и не проявились многие другие «прелести» нацизма. А все «прелести» советского режима были уже налицо. В том числе — массовые депортации населения. В том числе — по национальному признаку.
В этом пункте консультант соврал разве что в сроках: депортация «враждебных элементов» из присоединенных к СССР частей Польши заняла не «пару месяцев», а значительно большее время. Прошла в несколько этапов. Но в остальном — все верно. Польские исследователи оценивают общую численность депортированных в миллион человек. Некоторые оценки доходят даже до 1,2 миллиона. Официальные советские цифры, разумеется, более скромны. Но ужасают даже они.
По данным прокуратуры СССР, с ноября 1939-го по июнь 1941-го из районов, принадлежавших «бывшей Польше», были принудительно выселены 389 382 человека. В том числе — 46,7 тысячи детей. По пути следования и в течение первого года ссылки умерло примерно 10 процентов депортированных — около 39 тысяч человек.
В этот мартиролог, подчеркнем, не входят пленные польские офицеры, расстрелянные в Катыни и Медном. И совсем уже отдельный кейс — советские граждане польской национальности, репрессированные в период Большого террора. В рамках так называемой польской операции НКВД были рассмотрены дела 143 810 человек. Осуждены 139 835. 111 091 — расстрелян.
Ну и как все это госпожа Ямпольская прикажет квалифицировать? Как что-то совсем «нехлесткое»? Как детские шалости? Впрочем, к чему вообще лишние вопросы? Ответ давно дан в том же УК РФ.
А именно — в статье 357 («Геноцид»). Таковым признаются «действия, направленные на полное или частичное уничтожение национальной, этнической, расовой или религиозной группы как таковой путем убийства... насильственного переселения либо иного создания жизненных условий, рассчитанных на физическое уничтожение членов этой группы».
Что особенно важно: к лицам, совершившим такое преступление, сроки давности не применимы. Именно это позволяет сегодня Следственному комитету возбуждать дела по факту обнаружения массовых захоронений советских граждан, убитых нацистами в период оккупации.
Но есть ведь и другие могилы — на месте бывших расстрельных полигонов НКВД, на месте лагерей и поселений «спецпереселенцев». И в них тоже покоятся многочисленные жертвы геноцида. Самых разных национальностей — место в обширных могильных рвах нашлось для всей «семьи братских народов».
То, что устроили это жертвоприношение не немцы, а свои, и что хотели они как лучше, хотели «светлого будущего», с юридической точки зрения ничего не меняет. Перед законом у нас, как известно, все равны.
