Еще существовали две Германии, Западная и Восточная, появившиеся после войны, и два Берлина, разделенные стеной в 1961 году.
Кто мог тогда предположить, что через несколько часов рухнет Берлинская стена, которая разделяла не просто две части единого города, но и два мира? А очень скоро исчезнет и сама ГДР, социалистическая Германия, и страна объединится...
С Запада на Восток впускали, а с Востока на Запад не выпускали. Главная задача партии: не позволить жителям ГДР покинуть социалистический лагерь. Но на пресс-конференции руководитель столичной парторганизации хотел порадовать сограждан: правила выезда из страны и въезда в нее упрощаются.
Журналист из Италии попросил уточнить, когда именно вступает в силу закон о свободе передвижения. Гюнтер Шабовски гордо ответил, что закон уже вступил в действие. Он и предположить не мог, что его слова воспримут как руководство к действию! Сотни тысяч восточных немцев двинулись к контрольно-пропускным пунктам, разделявшим город.
А пограничники никого не собирались выпускать. На границе развернулись съемочные группы западных телекомпаний, и Берлин оказался в центре внимания всего мира.
Министр госбезопасности ГДР Эрих Мильке позвонил только что избранному Генеральному секретарю ЦК СЕПГ Эгону Кренцу:
— Ситуация становится взрыво-опасной.
— Что ты предлагаешь? — спросил Кренц.
— Ты генеральный секретарь, — напомнил министр. — Тебе решать.
Кренц велел поднять шлагбаумы. В половине одиннадцатого вечера контрольно-пропускные пункты открылись. Ошеломленные пограничники смотрели на бесконечную толпу, уходящую в Западный Берлин.
9 ноября 1989 года мир впервые в послевоенные времена испытал симпатию к немцам. Мир даже удивился, что и немцы способны испытывать искренние человеческие чувства. А для большинства берлинцев это была бессонная ночь счастья.
Восточные немцы столько лет жили за высокой стеной и не знали, как там, у соседей. Они приникали к витринам, прикидывая, что купят в первую очередь, когда у них появятся настоящие западные марки...
О том, что Берлинская стена рухнула, Генеральному секретарю ЦК КПСС Михаилу Горбачеву доложили только утром следующего дня. Еще никто не понимал, что социалистическая система уже рухнула и ГДР скоро исчезнет с политической карты мира.
Революция произошла без единого выстрела и без единой смерти.
Восточные немцы сравнивали свою страну с Западной Германией. И сравнение было не в пользу социалистической родины. ГДР оказалась первой страной, которая в 1971 году не смогла обеспечить воспроизводство собственного населения. Восточные немцы шептались о том, что страна вымирает. Пугала высокая смертность среди младенцев, сокращение средней продолжительности жизни.
Закрытые опросы общественного мнения, проводившиеся Академией общественных наук при ЦК СЕПГ, показывали, что подавляющие чувства в социалистической Германии — скептицизм и пессимизм. Три четверти опрошенных жаловались на трудности со снабжением. Две трети сетовали на то, что жизнь становится только хуже.
В мае 1986 года глава правительства ГДР Вилли Штоф передал в Москву для Горбачева конфиденциальное послание: «ГДР все быстрее приближается к экономическому кризису и переживает тяжелый социальный кризис».
Многие жители ГДР искали возможность перебраться в ФРГ. Летом 1989 года дорога на Запад открылась — через Венгрию. Она еще оставалась социалистической, и восточные немцы могли туда поехать. Но в Будапеште к власти пришли новые люди. 27 августа 1989 года министры иностранных дел Австрии Алоиз Мокк и Венгрии Дьюла Хорн перерезали колючую проволоку на границе между двумя странами. За три дня пятнадцать тысяч восточных немцев ушли в Австрию.
Перестал существовать «железный занавес», и режим стал разваливаться на глазах. Без колючей проволоки социалистическая ГДР существовать не могла...
4 сентября 1989 года в Лейпциге после проповеди в лютеранской церкви Святого Николая больше тысячи человек вышли на улицу. Они требовали гражданских свобод и полного открытия границ. Демонстрация — невиданное в ГДР дело. Больше сотни демонстрантов арестовали. Но это не напугало. Оппозиция объединялась вокруг церквей.
9 октября в Лейпциге уже семьдесят тысяч человек вышли на демонстрацию. Полицейские и переодетые в штатское сотрудники окружного управления госбезопасности хватали вожаков. Восточные немцы требовали перемен. А власти пребывали в уверенности, что это вражеские вылазки — на деньги империалистических спецслужб, искали иностранную агентуру.
4 ноября в центре Восточного Берлина, на Александерплатц, прошел огромный митинг, изменивший атмосферу в стране. Полумиллионная толпа требовала свободы слова и свободы собраний.
В те ноябрьские дни я разговаривал со знаменитой писательницей из ГДР Кристой Вольф, которая приехала в Москву. Ее дочь участвовала в одной из демонстраций протеста, попала в полицию.
Я спросил у Кристы Вольф:
— Что теперь будет? Вы объединитесь с Западной Германией?
Она искренне возмутилась:
— Это вы в Москве только об этом и думаете! ГДР — это наше государство. Мы его сами создали и не откажемся от него.
Криста Вольф была патриоткой ГДР. И она, и другие интеллектуалы, видя все недостатки социалистической ГДР, верили в возможность развития страны и превращения в действительно гуманное общество. Но после падения Берлинской стены больше четырехсот тысяч восточных немцев перебрались на Запад.
ГДР была самым процветающим социалистическим государством. Советские руководители любили ездить в Восточную Германию, чтобы, вернувшись, торжествующе сказать: «Вот как способна работать социалистическая модель!»
И вдруг зримое доказательство правоты передовых идей исчезло с политической карты. Не по воле небесных сил. Не по причине природных катаклизмов. Не из-за козней коварного врага. Не по вине немногочисленных диссидентов. А потому, что людям надоел режим.
Ушедший в отставку заместитель министра госбезопасности ГДР и начальник главного разведывательного управления генерал-полковник Маркус Вольф записал: «Вся сталинистская система, ошибочно именуемая социализмом, оказалась нежизнеспособной и отвергнута народами».
Через месяц после падения Берлинской стены на улицах стал звучать лозунг: «Германия — единая Отчизна!» Это означало, что восточные немцы хотят объединения с западными. Через два месяца в Кремле обсуждали германскую проблему.
Председатель КГБ Владимир Крючков доложил:
— Все государственные структуры в ГДР развалились, это уже не настоящее государство...
На востоке Германии была расквартирована мощная группировка советских войск — больше 330 тысяч солдат и офицеров. И власти ГДР ничего не делали без санкции советских товарищей. Но социализм во всей Восточной Европе умирал на глазах. После крушения Берлинской стены стало ясно, что остановить объединение Германии можно только танками! Но это означало превратить всех немцев во врагов.
Если объединение неизбежно, решили в Москве, пусть единая Германия останется вне НАТО и станет нейтральной. Но европейцы боялись единой и мощной Германии, которая дважды в ХХ веке начинала мировые войны. Практичнее оставить ФРГ в составе НАТО. Этот корсет будет сдерживать тевтонские амбиции.
Советский Союз согласился на объединение Германии и обещал вывести войска, находившиеся там с сорок пятого. Германия подтвердила, что признает послевоенные границы, и взяла на себя финансовые обязательства в отношении СССР, которые исполнила.
31 августа две Германии подписали договор «О строительстве германского единства». 12 сентября в Москве страны-победительницы подписали с представителями ФРГ и ГДР договор об окончательном урегулировании. 3 октября восточные земли вошли в состав ФРГ. Германская Демократическая Республика прекратила существование.
