Спираль конфронтации
Директор Института США и Канады РАН Валерий Гарбузов: «Не думаю, что итоги президентских выборов каким-то образом кардинально скажутся на характере российско-американских отношений, вектор которых был задан лет пять назад, а то, может быть, и чуть подольше. В рамках этого вектора они развиваются по сей день. Отношения накручиваются на две переплетающиеся между собой спирали – спираль конфронтационную и спираль санкционную. Эти спирали формировались постепенно начиная с 2014 года. И какой-то обратной тенденции на протяжении последующего времени никто не заметил.
Еще один момент: Соединенные Штаты Америки после того, как стали высказывать обеспокоенность внешнеполитическим курсом Москвы взяли курс на сдерживание России. Основной инструмент – санкционная политика. И опять-таки не думаю, что итог выборов повлияет на такую политику. Потому что за все эти годы в Соединенных Штатах двухпартийный консенсус – республиканско-демократический антироссийский консенсус. По многим проблемам две партии до хрипоты спорят друг с другом, а по российской тематике – нет. Здесь они нашли общий язык.
Что касается российской тематики на американских выборах – на прошлых выборах в сущности впервые внешнеполитический сюжет стал внутриполитическим. Потому что тематика «российского вмешательства» была прочно связана с фигурой, личностью Трампа.
Трамп без России, без «российского вмешательства» уже не упоминался. Сегодняшний фокус избирательной кампании другой. Причем изменился он уже в ходе кампании. Когда начинались выборы, не было пандемии, не было кризиса, не было социальных выступлений, всех этих стихийных бунтов.
Но в ходе кампании все изменилось. Поэтому избирательный багаж и Трампа, и Байдена тоже поменялся. Фокус изменился – теперь это пандемия и борьба администрации с пандемией, это и социальные выступления и расовые волнения. И конечно, тот козырь, который всегда выкладывал Трамп в начале избирательной кампании, перестал быть таковым. Так что перспективы Трампа на переизбрание осложнились. Это не значит, что у него нет никаких перспектив. Он может одержать победу. Но может и не одержать. Потому что изменился фокус, канва избирательной кампании. Соответственно, изменились и его поведение, и его реакция на новые вызовы.
С такой ситуацией участники президентских выборов встречаются, пожалуй, впервые – потому что обычно фокус держится в течение всей кампании. Здесь этого не произошло.
Я не ожидаю даже в случае, например, победы Байдена каких-то кардинальных изменений в российско-американских отношениях. Кроме, может быть, каких-то подвижек в начале диалога по контролю над вооружениями. И то это не значит, что они быстро приведут к каким-то результатам. Но в нынешней ситуации начало диалога это было уже каким-то позитивным моментом.
Трамп в отношении России – уникальный президент. Это президент с пророссийской риторикой, но с ярко выраженной антироссийской политикой. Такого примера в прошлом не найти. Но специфика нашей жизни такова, что мы сталкиваемся с таким президентом. И такое внешнеполитическое поведение и такая риторика – все это порождало у российских политических элит некоторые иллюзии. Надеюсь, что они к настоящему времени все-таки рассеялись, и сформировался более реалистичный взгляд на Трампа».
Коалиция против России
Директор Института политических исследований Сергей Марков: «У нас сегодня очень плохие отношения с Соединенными Штатами. И в результате выборов они могут еще более ухудшиться.
Ситуация может дойти даже вплоть до очень катастрофического развития событий. Связано это, в частности, с тем, что в США сейчас идет «холодная» гражданская война, которая может перерасти в «горячую» – и может случиться очень серьезный политический кризис. Наиболее явный механизм этого кризиса заключается в том, что в ноябре пройдут выборы, в результате которых Трамп будет объявлен победителем, а потом будут подсчитываться голоса, присланные по почте. И в результате этого подсчета будет объявлен победителем Джо Байден. При этом Трамп заявит о фальсификации поданных по почте голосов – и возникнет ситуация, когда два кандидата откажутся признать победу друг друга, и может возникнуть острейший политический кризис, в том числе с использованием насилия, массовых беспорядков, элементов гражданской войны.
Гражданская война по типу «Север против Юга», конечно, невозможна. Территориальное разделение сейчас другое. За Трампа выступает срединная Америка, а против – оба побережья. Также почти все 25 крупнейших городов США против Трампа. Можно сказать, что урбанизированная Америка и побережья выступают против него, тогда как глубинка поддерживает Трампа.
Возможно, что Россия будет объявлена причиной американского политического кризиса. А может быть, некоторыми политическими силами для разрешения этого внутриамериканского кризиса, будет использован конфликт с Россией – вплоть до военного. Вот это мне видится на сегодня угрозой №1 российско-американским отношениям.
Второй большой блок – почему нынешние отношения такие плохие. Мге представляется, что единой внешней политики Соединенных Штатов не существует. Это связано с очень слабым правительством. Трампу не подчиняются многие элементы «глубинного государства». Плюс очень высокая степень коррумпированности американской внешнеполитической элиты. В результате отсутствия консолидированности внешней политикой занимаются отдельные ведомства.
Соответственно, против России образовалась сильная коалиция. Она включает в себя ЦРУ, Пентагон. Свою политику отдельно ведет военная разведка. Против России Агентство национальной безопасности.
Госдепартамент, насколько, понимаю, не против России, а готов действовать в рамках классической дипломатии. А вот большое количество фондов настроено очень антироссийски. Также против России большинство редакций американских СМИ, где очень сильна глобалистская тенденция. Кроме того, в антироссийскую коалицию входит руководство крупнейших транснациональных корпораций, которые базируются в США. Плюс американский ВПК и частные военные компании, чувствующие конкуренцию со стороны России.
Относительно позитивно к России относятся Госдепартамент и Минфин США. А также немалая часть простого населения.
Каждое из ведомств и корпораций будет проводить свою политику, так что я не жду серьезного улучшения».
Окно возможностей
Журналист, аналитик-американист Михаил Таратута: «Существует несколько сценариев развития российско-американских отношений после президентских выборов в США. И каждый приходится рассматривать по отдельности.
Если расклад в Конгрессе остается примерно таким же – нижняя палата – за демократами, сенат – за республиканцами, то в этом случае изменится немногое. Может быть, мы начнем говорить по поводу стратегических вооружений, стратегической стабильности.
Если допустить, что и нижняя палата, и сенат будут за Трампом, здесь открывается некоторое окно возможностей. На самом деле политический класс не так монолитен, как может показаться. Действительно, вроде бы ни по одной теме республиканцы и демократы договориться не могут – кроме как по России: сдерживание, санкции и т. д. Однако недавно было опубликовано открытое письмо 103 экспертов по международным делам, в числе которых очень известные уважаемые люди, в т.ч. бывший посол США в Москве Хантсмен, работники Совета по национальной безопасности. И они говорят, что нужно несколько менять политику по отношению к России, что очень неправильно видеть дипломатию как награду за «хорошее поведение».
В письме говорится, что дипломатию надо использовать для продвижения интересов страны и в связи с этим, конечно, можно осуждать Россию и противодействовать ее попыткам вмешательства, но в то же время вести непубличные переговоры и пытаться договариваться с Москвой по важным вопросам. В отношении санкций, говорится там, пора тоже несколько изменить концепцию, потому что Россия уверена, что как бы она себя ни вела, санкции все равно останутся навсегда. Надо сделать так, считают авторы письма, чтобы санкции были гибкими, была возможность снимать санкции, чтобы сразу был виден результат.
Также в письме говорится о том, что очень важен вопрос переговоров по стратегическим вооружениям, и что Америка должна взять на себя лидерство и вести трехсторонние переговоры (авторы настаивают на участии Китая). Кроме того, как бы не были сложны проблемы по Украине, по Сирии, необходимо вести переговоры по этим вопросом.
В случае прихода к власти Байдена, все очень выглядит серьезно. Думаю, что наши отношения только ухудшатся. И что даже нет шансов на какое-то улучшение. Об этом говорит вся риторика Байдена. И левые, которые сейчас играют очень важную роль в Демократической партии, настроены очень антироссийски. Полагаю, что давление будет сказываться.
Мне кажется, что шанс на некоторое улучшение российско-американских отношений есть. Но кардинального улучшения не будет: они дошли до слишком низкой точки. Трудно даже представить, может ли быть хуже чем сейчас. Ну, может быть отключат от SWIFT...»
Нет взаимозависимости
Научный сотрудник Центра Североамериканских исследований ИМЭМО РАН Сергей Кислицын: «Если посмотреть на двусторонние отношения системно, поле для конфликта у нас очень широкое, а окно возможностей для сотрудничество очень узкое. В этом контексте те же самые санкции, под которыми сейчас находится Российская Федерация, являются следствием отсутствия сильной, весомой взаимозависимости двух стран. Мы имеем ряд перспективных политических (надеюсь, не военно-политических) конфликтов – и по поводу экспорта газа в Европу, и по Украине, возможно, по поводу Белоруссии и т.д. И эти конфликты не имеют тенденции к быстрому прекращению, мы конкурируем по ряду вопросов.
В то же время взаимозависимость двух стран крайне низкая. Если мы посмотрим торговый оборот США, то в американском экспорте Россия занимает 0,35%, для импорта – 0,8%. Для сравнения: доля Евросоюза составляет в экспорте-импорте США около 20%. В Китай США экспортируют около 6% своего экспорта, а импортируют 18%.
У нас нет исторических предпосылок для сотрудничества с Соединенными Штатами, у нас нет мощного пророссийского лобби в США. В то же время остаются отдельные сферы сотрудничества: контроль над вооружениями, кооперация в сфере нераспространения. Но окно возможностей и здесь сужается. Непонятно, что будет с СНВ-3. И в случае, если останется администрация Трампа, я не берусь предполагать, как будет складываться ситуация по контролю над вооружениями. На идеологическом уровне администрация тяготеет к «политике свободных рук». Именно республиканцы сворачивают сотрудничество в этих сферах, при этом они хотят привлечь туда Китай. Но я не уверен, что Пекин войдет в систему контроля над вооружениями. И возникает вопрос: что тогда делать с ядерными потенциалами России и США? Уравновешивать с китайским? Или – что абсурдно – китайский поднимать до нашего?
Если раньше мы могли говорить, что в этой сфере, несмотря на все противоречия, между Россией и США есть весомый серьезный диалог, то теперь и это под вопросом.
В случае администрации Байдена – конечно, и Демократическая партия, и сам Байден в своей программе выступают за пролонгацию Договора СНВ-3, неоднозначно относятся к выходу из договора об открытом небе. Но в этом случае США активизируют свою работу в международных институтах, включая НАТО, попытаются восстановить отношения с Евросоюзом времен Обамы. Так что и в этом случае о каком-то улучшении российско-американских отношений говорить не приходится. Для улучшения нужна политическая воля – прежде всего со стороны Соединенных Штатов. Но на данном этапе развития американской политической системы вероятность этого крайне мала».
Выйти из паралича
Валерий Гарбузов: «Вспомним опыт «холодной войны». Это по сути глобальная биполярная конфронтация двух супердержав. Когда она формировалась, то она возникала как нерегулируемое противостояние двух сверхдержав, когда отсутствовал диалог между ними. Но постепенно формировалась повестка дня, формировался механизм регулирования этой конфронтации. И к концу 1960-х – началу 1970-х такой механизм был создан – когда две супердержавы находились в глобальной конфронтации, но параллельно с этим они вели переговоры, заключали соглашения и договора, поддерживали диалог. И они знали друг друга. В какой-то степени они предсказывали поведение друг друга.
Сегодня этого нет. Две стороны находятся в состоянии нерегулируемой конфронтации. Прежний механизм эпохи «холодной войны» разрушился на наших глазах. Прежняя повестка дня российско-американских отношений размылась. Сегодня эта повестка вращается вокруг санкций и политики сдерживания. Она не наполнена позитивным содержанием.
Главное наладить отсутствующий сегодня диалог. После создания этого диалога надо ставить вопрос не об улучшении отношений, а пока что ставить вопрос о прояснении позиций по одной проблеме, по второй, по третьей... И таким образом наладить диалоговую ткань.
Для этого должна быть готовность обеих сторон. Две стороны должны этого пожелать, быть готовыми к этому и проявлять эту готовность. Но ни с той, ни с другой стороны этого нет.
Налаживание подобного диалога предполагает и определенные уступки. Но какой масштаб этих уступок? И вообще готовы ли стороны идти на какие-то уступки во внешнеполитическом поведении, в геополитических амбициях? Надо задать себе такие вопросы и давать на них ответы. Если этого не будет, отношения останутся в том парализованном состоянии, в каком они сегодня находятся».
Они бьют и бьют
Сергей Марков: «Во время «холодной войны» США рассматривали СССР как мощную державу и с помощью двухсторонних договоров пытались сдержать советскую экспансию. Сейчас Соединенные Штаты не видят угрозы экспансии со стороны России. Поэтому у Вашингтона нет необходимости заключать сдерживающие договоры. Сейчас США рассматривают Россию как более слабого, чем Советский Союз противника, который не осуществляет экспансии, поэтому с американской точки зрения речь идет о ликвидации России как субъекта, подчинении ее.
США захотят заключать какие-либо договоренности, если будут ощущать, что у них есть возможность проигрыша от конфронтации с Россией. Сейчас они такую возможность не предусматривают. Так что никаких договоренностей, никакого урегулирования не будет. Соединенные Штаты полагают себя более намного более сильными, намного более обеспеченными ресурсами. Поэтому борьба будет идти без правил. Поскольку для одной из сторон в правилах нет никакой необходимости.
Как выйти из этой ситуации? Создавать некий ущерб Соединенным Штатам. Например, если США поймут, что они потеряли свой марионеточный режим в Киеве – это будет ущерб. Тогда они начнут задумываться о возможности диалога. Они должны почувствовать себя некомфортно.
Пока же Вашингтон чувствует себя вполне комфортно. Они бьют и бьют, а Россия максимум что делает – взяла Крым и помогла своим союзникам в Сирии. И то посмотрите, какую бешеную реакцию вызвал Крым. Нужно начать очень серьезную борьбу за Украину, вступить в борьбу за умы, ускорить процесс признания ДНР и ЛНР. Правильно, чтобы Россия возглавила поход за ликвидацию частной собственности на те или иные технологии – они должны быть объявлены достоянием всего человечества, здесь речь идет о триллионах долларов.
Мы должны на удар отвечать ударом. Американцев нужно подталкивать к взаимным договоренностям. Если просто уговаривать, ничего не получится».
Ткань переговоров
Михаил Таратута: «Необходимо создавать ткань переговоров – только так можно договариваться. Всегда лучше разговаривать, чем бросать друг в друга камни.
Что может сделать Россия? Инициатива отрицания все-таки исходит со стороны США. Но надо поднимать имидж нашей страны, который сейчас находится на нижайшем уровне. Это результат сумасшедшей пропаганды, которая ведется в Соединенных Штатах в отношении России в последние четыре года. Я испытал это на себе, когда ездил недавно снимать в Америку фильм – удивительно отрицательное отношение. Никакие официальные лица не хотели подпускать к себе даже близко. Да и с простыми людьми тоже было непросто. Пропаганда свое дело сделала. Но и мы сами часто работаем против своего имиджа. Это касается и событий в Белоруссии, и дела Навального. Мне кажется, мы несем очень большие репутационные потери».
Надо искать
Сергей Кислицын: «Нам нужно искать пути для сотрудничества. Не уверен, что сейчас может быть применим опыт «холодной войны». Это было само по себе очень специфическое явление для конкретного периода истории. Там шли разговоры про борьбу двух систем или про их сосуществование. И Советский Союз представлял какой-то интерес в качестве альтернативы – в том числе и для Соединенных Штатов, и для американских левых.
Сегодня Россия не является такой альтернативной моделью мирового развития. Мы находимся в капиталистической системе и при этом не входим в так называемый либеральный миропорядок, который выстраивался как альтернатива соцлагерю.
Нам нужно искать в этом случае какие-то другие пути, потому что у нас нет большой взаимозависимости. Возможно, следует искать новые повестки для мирового развития, которые могут работать. Например, киберпространство. Ведь в этой сфере не выработаны нормы поведения (точно так же как не были в свое время выработаны нормы в сфере контроля над вооружениями). И вероятно, с российской и американской стороны может идти взаимный контроль, гарантия взаимной безопасности по критической инфраструктуре.
Могут быть и другие глобальные проблемы – в том числе повестка климатических изменений. Тем более что эта проблема серьезно затрагивает обе наши страны. И России следует работать над своей «мягкой силой», над улучшением своего имиджа. Потому что восприятие нас в США, мягко говоря, негативное. Необходимы студенческие, корпоративные обмены – они были, но после 2014 года сильно упали».
