- Вы работали на госслужбе в Беларуси. Расскажите про нюансы работы.
- Госслужба - вариант именно службы. Если, кто-то думает, что там масса льгот, какие-то парниковые условия или баснословные зарплаты, то это не о белорусской госслужбе. Там не сладкое местечко, а необходимость, как бы пафосно не звучало, служить государству.
- Молодежь идет туда работать?
- Мало молодежи. Во многом повлияла нынешняя ситуация, к тому же для молодых людей есть более привлекательные альтернативы, в том же IT.
- Все чиновники проходят идеологическую проверку?
- Наверное, в какой-то мере идеология присутствует. Но, думаю, никто не сможет однозначно сказать, в чем именно заключается государственная идеология. Возможно, человек должен поддерживать курс главы государства. Только сейчас этот курс какой-то хаотический.
Мы то любим айтишников за имидж, который они создают для страны, то ненавидим за нелояльность и вольнодумство. Мы то ловим российских вагнеровцев, то сейчас уже ищем с Россией украинцев. Наверное, идеология заключается в том, чтобы говорить: «Есть, будет сделано!», даже если поручение абсурдно или невыполнимо.
- Возможно продвижение по карьерной лестнице?
- Да, как и в любой бюрократии. В теории повышение должно происходить за успехи и отсутствие ошибок, косяков. Но на практике все может быть по-другому.
Мне повезло, я изначально попал в самую адекватную кадровую систему - работал в МИДе. Основным принципом системы МИД Беларуси является ротация кадров. Условно говоря, можно уехать в посольство и вернуться в центральный аппарат уже в подчинение к своим бывшим коллегам. Это вырабатывает особую культуру общения.
В иных структурах движение только по вертикали, по классике. Есть такой закон Мерфи: каждый должен достигнуть своего уровня некомпетентности. Соответственно, вырабатывается другая модель поведения — двигаться вверх, держаться за достигнутое и никого не пускать на свое место. Все это приводит к негативной селекции. Так быть не должно.
- В последнее время много людей уволились из администрации президента?
- После последних событий лично знаю трех коллег, которые приняли такое решение. Кто-то публично, кто-то тихо. Может быть, есть и еще уволившиеся. Могу сказать одно: уходили далеко не худшие специалисты, которые не один год работали. Так или иначе, август 2020 никого не оставил равнодушным.
- Вы работали в финансовом секторе - ваши коллеги выходили на митинги или отсиживались по домам?
- Вряд ли они ходили на митинги. Мои коллеги, которые хотели высказать свою позицию, просто приняли решение об увольнении. Произошло это после того, когда увидели, как силовики использовали против мирных жителей светошумовые гранаты, водометы, резиновые пули, узнали про покалеченных. Беспределу нет логического и этического объяснения.
Почему это произошло - никто не объясняет. И, главное, никто не извиняется. Не ведет расследование инцидентов избиения, тогда как уголовные дела за насилие в отношении работников правоохранительных органов штампуются пачками. Закон работает только, чтобы карать несогласных - это раздражает общество еще больше.
- Как происходило ваше увольнение?
- Уволился сам. Принес заявление в конце рабочего дня коллегам. И ушел. Со мной поступили честно, без истерик или уговоров. Я благодарен за то, что было проявлено понимание и не чинились препятствия. Можно сказать, по-человечески пошли навстречу.
Меня никто не осудил. Этого достаточно. Поддержка со стороны бывших коллег не сильно проявилась. Зато куча моих друзей и партнеров звонили и писали. Это важнее. Госслужба приходит и уходит, а человеческие отношения важнее.
- В трудовую книжку занесли причины увольнения?
- Я уволен по соглашению сторон. То есть без взаимных претензий.
- Вам сложно будет найти работу?
- С работой будет сложно. Во-первых, потому что не планировал увольняться. Соответственно, толком ничего не искал. Во-вторых, получается, идеологическую проверку я не прошел. Хотя на самом деле сам для себя я считаю, что прошел проверку на нормальность.
- На ваше решение об увольнении больше повлияли результаты выборов президента Белоруссии или то, что происходило потом?
- Дело не в том, как считали голоса. Это политика. Понимаю, что она не идеальна. Есть цели, их нужно достигать. Но методы разные. Мое увольнение вызвано реакцией на мирный протест.
Я не принимаю отсылок к Майдану, желтым жилетам или BLM. В Беларуси нет погромов, грабежей или неспровоцированных атак на правоохранителей. Поэтому градус жестокости неприемлем. Может быть, власть оказалась не готова к тому, что в 2020 году на улице столкнется не с оппозицией, а со своим недовольным, обиженным и униженным обществом. Я шучу иногда о том, что в Беларуси в 2006-м была принята специальная директива о дебюрократизации госаппарата, которой вменялось уважительное отношение к гражданам. Но нее забили. И вот результат.
- Наверняка в кулуарах среди работников вашего ведомства велись разговоры про то, кто за кого голосовал. На чьей стороне большинство?
- У меня много знакомых из различных структур. Я знаю, как голосовало большинство из них. Это было классическое протестное голосование. Не важна программа, конкретное лицо, важно, что против. А таких определенно не меньшинство. Проголосовали бы за кого угодно, кто уважительно бы подошел к своим гражданам.
Скажу абсолютно циничную вещь. Без розовых очков и идеализма. Если бы к кампании подошли бы изначально профессионально, то такой дичи не случилось бы. Власть могла перехватить протестную повестку без проблем. Можно было сформировать позитивную повестку, это лежало на поверхности. Но этого не сделали. Результат — плачевный.
- Можете объяснить психологию тех людей, которые решили отмолчаться и смириться?
- Каждый должен сделать свой выбор. Он моральный в первую очередь. Но, наверное, специфика госслужбы сокращает поле для маневра. Вот человек ушел с госслужбы. И что дальше? Нет какого-то статуса, нет правительственной связи. Все. Для большинства — перспективы непонятны, так как это вопрос конкурентоспособности на рынке труда, чем многие похвастаться не могут, к сожалению. То есть в такой ситуации потери понятны, а вот материальная составляющая нет. Это единственное логичное объяснение.
- Есть среди ваших коллег идейные, которые по собственному желанию поддерживает действующую власть?
- Определенно такие люди есть. Это высшая номенклатура. Они в сложной ситуации — на них лежит непосредственная ответственность за то, что происходит в стране. И вроде как назад пути нет. Общество не сразу воспримет и простит им, если простит. А вот за предательство - именно в таких категориях идет дискуссия - можно серьезно пострадать. То есть опять-таки, вроде как есть, что терять, а деваться особо некуда. Либо люди для себя никаких возможностей маневра не видят. Поэтому им придется идти до конца. Но, знаете, адекватный менеджмент ценит умных, а не преданных. Чем меньше первых, тем хуже качество управления.
- Как думаете жить дальше?
- Сейчас у меня этап неопределенности. Для начала надо решать вопросы с работой. Знаю, будет непросто. Я никогда не уходил в никуда. Всегда имелся какой-то план. Сейчас его нет. Это спонтанное и в некоторой степени эмоциональное решение. Но, думаю, в итоге все сложится хорошо. У меня есть определенный набор компетенций, который может быть востребован на рынке. Не только белорусском.
- Сейчас в Белоруссии есть фонды, которые оказывают материальную помощь тем, кто пострадал от режима. Вы станете у ним обращаться?
- Фонды организованы для бывших силовиков и спортсменов. Я не подхожу ни под одну категорию. Да и не горю желанием воспользоваться такой возможностью. У меня есть определенные сбережения. Так что рассчитываю быстро найти себя в новой реальности и двигаться вперед. В жизни я привык полагаться на себя и друзей. Это дает определенную степень внутренней свободы.
- Вам приходилось лично общаться с Лукашенко. Какое он производил впечатление?
- Он очень харизматичный. Профессиональный оратор.
- Как будут дальше развиваться события в Беларуси, ваш прогноз?
- Мой прогноз - будет плохо. В любом случае. Революция, сохранение действующей власти, независимая Беларусь или углубленная интеграция с Россией - все возможные сценарии развития событий. Сейчас любая фантастика может стать реальностью.
Неизбежно одно. Мы итак в экономическом кризисе. Западная ликвидность и финансы более недоступны. В обществе раскол, которые пытаются усилить, искусственно создавая размежевание по линии символики – кто с каким флагом прошел, какой лозунг прокричал и так далее. Перемены неизбежны.
Нужен диалог. Он будет сложный, так как власть не хочет признавать своих ошибок и хочет говорить только с теми, с кем комфортно. Это путь в никуда. Ключевая фраза этого года от действующей власти: «Мы не понимаем, чем вы можете быть недовольны». Так, может, нужно попробовать понять, что история сделала какой-то оборот, и мы вернулись к словам белорусских классиков, что не хотим «быть скотом».
