Заявление в Следственный комитет - с требованием возбудить уголовное дело по факту посягательства на жизнь общественного деятеля (статья 277 УК РФ) и покушения на убийство (статьи 30 и 105) - было подано Гимади в том же день, когда Навальный с симптомами отравления и в бессознательном состоянии был доставлен в больницу скорой медицинской помощи № 1 города Омска. То есть 20 августа.
Согласно Уголовно-процессуальному кодексу, следственные органы "обязаны принять, проверить сообщение о любом совершенном или готовящемся преступлении и в пределах компетенции, установленной настоящим Кодексом, принять по нему решение в срок не позднее 3 суток со дня поступления указанного сообщения".
Варианты решения следующие: 1) возбуждение уголовного дела; 2) отказ в возбуждении уголовного дела; 3) передача сообщения по подследственности, то есть в иной следственный орган. О принятом решении сообщается заявителю, который получает право его обжаловать.
Однако ни в течение трех суток, ни в последующие дни СКР на заявление юриста ФБК никак не отреагировал. Что, собственно, и стало поводом для обращения заявителя в суд.
"Суд приходит к выводу, что жалоба не подлежит удовлетворению", - гласит решение судьи - Евгении Николаевой. Служительницу Фемиды полностью удовлетворило представленное СКР объяснение: заявление направлено на рассмотрение в Западно-Сибирское следственное управление СКР на транспорте. Сделали, мол, все что могли.
Истца такое оправдание предсказуемо не устроило. По словам Гимади, ответ СКР свидетельствует о том, что решение по заявлению, как того требует УПК, не принято. И с этим трудно спорить: спихивание вопроса вниз по инстанции нельзя отнести ни к одному из предусмотренных законом способов реагирования в подобной ситуации. Впрочем, утверждать, что действия следователей вышли за правовые рамки, было бы все-таки преувеличением. В запасе у них еще две недели.
"При необходимости производства документальных проверок, - уточняет УПК, - судебных экспертиз, исследований документов, предметов, трупов, а также проведения оперативно-розыскных мероприятий руководитель следственного органа по ходатайству следователя, а прокурор по ходатайству дознавателя вправе продлить этот срок до 30 суток с обязательным указанием на конкретные, фактические обстоятельства, послужившие основанием для такого продления".
Свою, мягко говоря, неторопливость правоохранители обосновывают следующим образом: "Несмотря на начатую еще 20 августа 2020 года доследственную проверку, каких-либо данных, свидетельствующих о совершении умышленных преступных действий в отношении Навального А.А. и позволяющих квалифицировать это происшествие по уголовному закону, до настоящего времени не установлено", - гласит официальное сообщение Генеральной прокуратуры РФ.
Заявления врачей берлинской клиники Charité, где с 22 августа находится глава ФБК, и заявление правительства Германии - "Алексей Навальный стал жертвой нападения с использованием химического нервно-паралитического вещества из группы "Новичок" - к данным, свидетельствующим о совершении преступления, наши правоохранители почему-то не относят. Упирая на необходимость ознакомиться с "доказательствами" озвученных "предварительных диагнозов".
И, соответственно, просят немцев предоставить результаты проведенных ими экспертиз и исследований. Тогда-то, дескать, и решим, возбуждать или нет. В принципе, такой алгоритм не противоречит закону. Но нельзя не заметить, что в предыдущих подобных случаях российские блюстители закона руководствовались совсем иной логикой.
"Российской стороне не было выдано ни одного документа с указанием на причины смерти Литвиненко, а также ни одного документа, содержащего сведения об обнаружении следов преступного применения полония-210, - горько сетовал 23 июля 2007 года на пресс-конференции, посвященной ходу расследования соответствующего дела, заместитель генпрокурора России Александр Звягинцев. - Английские коллеги представили нам информацию, в которой нет никаких документов, никаких заключений экспертиз".
Тем удивительнее - по нынешним временам - звучит следующая фраза Звягинцева: "У нас есть определенные требования, которые выдвигает российское законодательство к возбуждению уголовного дела. Поэтому я думаю, что мы очень правильно сделали, что моментально сами возбудили уголовное дело и приступили к расследованию. Для нас чрезвычайно важно было провести расследование по "горячим следам"... Это – альфа и омега следствия".
Тогда этому помешало лишь негостеприимство британцев, не позволивших россиянам провести полноценное следствие на своей территории. Эти же причины помешали российскому расследованию дела об отравлении Скрипалей. Оно тоже было возбуждено безо всяких бюрократических проволочек, практически сразу после события преступления.
Не понятно, почему бы, следуя этой же логике, не возбудить дело сейчас.
