Эксперты до сих пор спорят о феномене Сергея Тихановского. Популярность бизнесмена, вдруг ставшего видеоблогером, росла по экспоненте. Где бы ни появлялся гражданский активист, он собирал толпы народа. В крепко сбитом мужчине-богатыре видели защитника, реформатора и даже сравнивали с Лукашенко образца 94-го года.
Когда Сергей Тихановский был выбит из политической игры - его задержали на оппозиционной акции и посадили под арест, «упавшее знамя» подхватила его жена, Светлана Тихановская, «из любви к мужу», став кандидатом в президенты. Белорусская домохозяйка сфокусировала на себе настроение людей, желание перемен, смогла объединить оппозицию, стала собирать многотысячные митинги, подкупив избирателей своей искренностью и личной смелостью.
Но были и те, кто считал, что Светлана Тихановская - ни что иное, как «проект политтехнологов». Обращали внимание, что у Сергея Тихановского ни на одной фотографии нет обручального кольца, в своих постах он ни разу не упоминал о семье и детях…
Спецкоры «МК» решили проехать по местам, где выросли и встали «на крыло» Светлана Тихановская, в девичестве Пилипчук, и Сергей Тихановский.
«Как вы могли проглядеть предателя?»
— Вы в Микашевичи? — спрашиваем водителя маршрутки.
— Да, на гранитку. Садитесь.
— Почему гранитка?
— Так из-за большого карьера, Микашевичи, считай, всю Беларусь гранитным щебнем и гравием снабжают. Почти весь город на «Граните» работает.
Небольшой моногород расположен на самой окраине Брестской области. От Минска до Микашевичей около 200 километров, население — чуть больше 12 тысяч. Здесь в 1982 году и родилась Светлана Пилипчук. Выходим в центре и еще раз удивляемся, насколько в Беларуси даже маленькие городки ухожены, кругом клумбы, аккуратно подстриженные кустарники, все выметено, вычищено, ни соринки.
Выясняем, что и в этом сонном, на первый взгляд, городке, тоже шли митинги. Но протестующих было немного. За альтернативных кандидатов была в основном молодежь. Тут же сидели на лавочках сторонники Лукашенко, пристально наблюдали за «смутьянами».
— Это в Минске люди смело выражают свою позицию, а у нас открыто мало кто признается, что голосовал за Тихановскую, хоть она и наша, своя, — говорит женщина, присматривающая за сыном на детской площадке. — Микашевичи – это государство в государстве. Здесь свой гигантский гранитный карьер, неплохие зарплаты. У всех есть заначки в долларах.
Интернет слабенький. Да он и не нужен большинству. Людей все устраивает. Рядом лес, болота, все собирают грибы-ягоды, ходят на рыбалку. Правда, ворчат, что надо покупать рыболовный билет, чтобы ловить рыбу в заповеднике, который стоит 30 рублей (около 960 российских рублей - Авт.). Но уклад уже устоявшийся.
Идем в школу №2, которую заканчивала Светлана. Кирпичное здание, типовой советский проект. На входе никакой охраны. На стенде листы со школьными новостями. В центре, на изображении глобуса начертан девиз: «Учитель, воспитай ученика, чтобы было у кого потом учиться».
Проходим прямиком в кабинет директора.
— Все учителя, которые учили Тихановскую, давно на пенсии, многих уже нет в живых. Я сам только пять лет возглавляю школу, помочь вам ничем не смогу, — чеканит директор Эдуард Федорович. — Можем только ведомость показать, у Светланы в аттестате одни пятерки. Это был вообще уникальный класс, сразу десять человек получили золотую медаль, и Света Пилипчук в том числе. Сейчас таких классов уже нет.
Директор признается, что в школе устали отбиваться от журналистов: "Поверьте, никто с вами говорить не будет. Несколько преподавателей рассказали местной газете о своей ученице. А теперь собираются судиться с журналистом. Он перепутал, кто что ему рассказывал".
Мы нашли потом эту публикацию, на наш взгляд совершенно безобидную. Все поголовно рассказывали о Светлане Пилипчук как о скромной, трудолюбивой, любознательной девочке, которая, впрочем, никогда не была активисткой, старалась быть в тени.
Причину коллективной жалобы нам раскрывала одна из пожилых учительниц, которую встретили около школы.
— У нас на Тихановскую наложен запрет. Всем запрещено что-либо рассказывать о Светлане. Тех, кто успел что-то ляпнуть, вызвали на ковер, приструнили.
Такая была хорошая девочка! И вот опозорила и школу, и город. Такая слава теперь о Микашевичах идет. Нам говорят: «Кого вы воспитали?» «Как могли проглядеть предателя?»
«Света могла остаться в Ирландии»
Нам то и дело говорят в Микашевичах, что их город - провластный.
— Те, кто поддерживают Лукашенко, очень агрессивные, — признается водитель Олег. — Считают, что бело-красные толкают страну в бездну. Перемен никто не хочет. Зашел недавно в частное кофе «Случ», меня сходу официантка спросила: «За кого голосовал?» Я предусмотрительно заметил: «Это коммерческая тайна». Она в ответ: «Смотри, если ты против Батьки — я кормить тебя не буду».
Мы ищем дом, где жила Светлана Пилипчук и где до сих пор живут ее родители. С одной стороны улицы Молодежной тянутся коттеджи, с другой — панельные пятиэтажки. Квартира Пилипчуков в старой хрущевке.
К нужному подъезду подкатывает видавший виды красный «Рено». Две женщины выгружают из багажника авоськи с картошкой и луком. Тяжело переваливаясь, идут к лестнице.
На нас намеренно не обращают внимания, чувствуют чужаков. Не останавливаются, и когда мы заговариваем о Пилипчуках. Лишь коротко бросают на ходу: «Родители хорошие, мы вместе с Валей и Юрой еще в общежитии жили. Валя всю жизнь поваром горбатилась, Юра баранку крутил. Старались, воспитывали дочек. А Света отблагодарила их, отчебучила, из-за нее и других оппортунистов чуть страну не потеряли».
Пытаемся возразить, но слышим: «Идите, не дурите нам голову!» И уже с верхних этажей, та что постарше, кричит нам: «Вы же в государственной газете работаете? Вот победит ваша Тихановская, что жрать будете?»
Идем к соседнему подъезду, где стоят мужчина и женщина. «Ничего не знаю!» - сразу отрезает мужчина.
Женщина колеблется, оглядывается по сторонам, отрывисто говорит: «Дочки у Пилипчуков на моих глазах росли. Алеся, старшая, та тихая, а Света побойчее, с характером. Обе не гуляки, по дискотекам не бегали, больше с книжками их видели».
Как только из подъезда выходят жильцы, женщина повышает тон и буквально кричит: «Ничего вам не скажу! Идите, откуда пришли!» И потом снова тихо нам: «Мы ведь попали в Чернобыльскую зону. Девочки у Пилипчуков ездили от благотворительных фондов на реабилитацию за границу. Света несколько раз в Ирландии была. Когда училась уже в педагогическом институте, могла там остаться. Но не смогла, сказала: «Родина – она одна» Она была очень привязана к родным и дому».
Когда мимо дома проезжает велосипедист, женщина, продолжает разыгрывать спектакль, намеренно громко говорит: «Что вы все расспрашиваете? У нас маленький городок. Никто ничего вам не скажет!» И опять нам тихонько: «В семье у Тихановских вроде у сына Сергея и Светы Корнея были проблемы со слухом. Наверное, все из-за поледствий аварии в Чернобыле через родителей. Говорят, родители мотались по клиникам.
Света много сил отдала на его реабилитацию. Она ведь умница, отличница, ее на работе очень ценили. А потом пришлось стать домохозяйкой, чтобы сына выходить. Он пошел в обычную школу. Сейчас ему десять лет, а их дочке, Агнии – пять».
Наша собеседница переходит почти на шепот. Чувствуем себя героями шпионского детектива. Из окон высовываются любопытные. С первого этажа кто-то кричит: «Гоните их в шею!» Следом слышим женский голос: «Убирайтесь, сейчас вызовем милицию!»
"Мужчина красивый, мордатый"
Скоро уже из всех окон высовываются головы. На нас льются проклятия: «Зачем пришли, вражины?» «Войны хотите?» «Выметайтесь». Мы ждем, что вот-вот нас обольют водой.
Не выдерживаем, говорим, обращаясь сразу ко всем: «Белорусы, вы же сама доброта. Мы тут гости. Что с вами стало?!»
Наступает пауза. Из подъезда выскакивает женщина средних лет. Сверху доносится: «Девчонки, бегите за ней! Она вам многое расскажет». Догоняем. Завязывается разговор.
— Я уже давала интервью. Меня взяли на карандаш, вызвали в горисполком, предупредили, чтобы молчала. Теперь вообще могут уволить. Но я скажу. У нас же почти все в доме голосовали за Лукашенко. Только я и несколько человек - за Свету Тихановскую. Сейчас мы, мягко говоря, не в почете. Нам вслед шипят: «Хотите развалить страну?»
— Но вы же поступили по совести?
— Да, я не кривлю душой. Я за перемены. Считаю, что голоса на выборах были подсчитаны неправильно. Теперь наших детей, кто выступает за прозрачные выборы, бьют на площадях люди в масках. Я тоже выходила протестовать, стояла в цепочке солидарности.
Нас в Микашевичах таких немного, около 200 человек. Выходили мы и на воскресный марш, но потом всех начали стращать, что уволят с работы. Мне привезли внуков, ноги болят, теперь не до протестов.
— Сергея Тихановского видели?
— Да, он приезжал в Микашевичи, посмотрел на наш народ и назвал наш город «Лукашевичи». Мужчина он красивый, мордатый. Очень деловой. И отец отличный, очень трогательно все время опекал детей.
— С отцом Светланы, Георгием Ивановичем, удается общаться в последнее время?
— У нас все зовут его Юрой. Он большой трудяга, работает на заводе железобетонных изделий на открытой фуре. Юра человек открытый, но в последнее время ни с кем не разговаривает. Недавно поздоровалась, спросила, как дела. Он махнул рукой, мол, и так понятно, что дела плохи, и поспешил скрыться в квартире. Что говорить, попал из-за дочери в переплет.
— Не потерял работу?
— Работает пока. Он на заводе на хорошем счету. А дочь уже взрослая, самостоятельная, он за нее не в ответе.
Мама Светы, Валентина, уехала присматривать за внуками (Тихановская вывезла детей за границу после поступления угроз в их адрес - Авт.). Она работает в кафе «Пралеска» на Садовой, а сейчас взяла отпуск за свой счет. Как я поняла, они все вместе уехали в Литву. Валентина в последнее время была прямо сама не своя, осунулась, настолько переживала за дочь.
Когда просим собеседницу представиться, она говорит, смеясь: «Назовите меня просто Марией».
«У внучки мужской характер»
«Разведка» донесла: каждое лето Алеся и Светлана Пилипчуки проводили у бабушки с дедушкой в деревне Синкевичи. Бабушки, Марии Афанасьевны, уже нет в живых, а дед здравствует, его можно найти.
Едем в Синкевичи, но на месте выясняем, что деда Светланы, Николая Матвеевича, надо искать в Мокрово. Изрядно поколесив, замечаем идущего по дороге старика. Притормаживаем, чтобы справиться о Николае Матвеевиче, и неожиданно слышим: «Света – моя внучка!»
Пенсионер приглашает нас в гости. Его дом стоит у края леса. Это крепко сбитая деревенская изба. Рядом большой сад. Николай Матвеевич живет один, но на кухне и в комнатах идеальный порядок. Сам он – в выглаженной рубашке и курточке. На стене висят иконы, рушники и фотографии. На одном из снимков узнаем Николая Матвеевича в молодом возрасте. И понимаем, что Светлана – копия деда.
— Наша порода! – соглашается хозяин. И рассказывает, что с женой Марией они воспитали трех дочерей: Валю, Лену и Наташу. Он работал в колхозе, жена на почте. Сейчас у него пятеро внучек и внук.
Света, Валина дочь, с детства отличалась упорством и терпением, даже когда падала, разбивала коленки в кровь, не плакала. Родные отмечали: у девочки мужской характер.
Закончив школу с золотой медалью, Светлана могла поступить в университет в Минске, но выбрала педагогический институт в Мозыре, поближе к дому. Когда спрашиваем о муже Светланы, Сергее Тихановском, хозяин говорит: «Грамотный, хваткий, деловой». Вспоминает, как шумно справляли свадьбу в Микашевичах, в кафе, где работает Валентина.
Дедушка говорит на белорусской мове - трасянке. И, чтобы понять смысл сказанного, мы несколько раз его переспрашиваем.
Пенсия у Николая Матвеевича – 500 белорусских рублей (около 16 тысяч российских). Говорит, что на жизнь хватает с лихвой. Еще иной раз внуку и внучками помогает.
— Света стала кандидатом в президенты, чтобы вытащить мужа из тюрьмы, — считает хозяин.
Николай Матвеевич вспоминает, как был поражен, когда увидел, сколько людей собирается на митинги Светланы. О новостях с «передовой» его постоянно информирует соседка, показывая кадры на телефоне через интернет.
Голосовал он, конечно, за внучку, за независимую Беларусь. И теперь сильно переживает за судьбу Светланы, которая вынуждена была уехать с детьми и мамой в Литву.
У дедушки есть свой кнопочный телефон, с помощью которого он держит связь с миром. Николай Матвеевич говорит, что успокоился, когда получил СМС, что у родных все в порядке. Хозяин рассказывает, как переживает за судьбу родной сестры Светланы, Алеси, которая работает на мясокомбинате в Бресте. Близкие Светланы Тихановской надеются, что все было не зря.
«За кого голосовал - дело интимное»
Следующая точка на карте Белоруссии по нашему маршруту – Гомельская область, город Мозырь. Здесь познакомились Тихановские в 2004 году. В то время, как следует из скупых биографических данных, Светлана училась в местном пединституте, Сергей работал в ночном клубе - там их и свела судьба.
Мозырь - небольшой уездный городок. Кафе, магазины, гостиница носят названия «Припять». До чернобыльской зоны отчуждения рукой подать, по трассе чуть больше 100 км. По словам местных жителей, раньше в центре городе весело электронное табло, на котором высвечивался уровень радиации, но потом его убрали.
В 2010 году власти официально признали, что город окончательно отмыли от радиации, его исключили из списка загрязненных объектов. Однако местные по привычке хранят в квартирах бытовой дозиметр. Чиновникам не доверяют.
Жизнь в Мозыре размеренная. Люди спешат утром на работу, вечером домой. Покой был нарушен лишь после президентских выборов. Но шумел Мозырь недолго. Силовики быстро остудили пыл протестующих.
В день нашего приезда на центральной площади должен был состояться митинг оппозиции, акцию анонсировали через соцсети. Силовики отреагировали мгновенно. Площадь взяли под охрану десяток военнослужащих, пригнали автозак. Протест отменился сам собой.
В одном из интервью Светлана Тихановская сказала, что познакомилась с будущем мужем, когда училась на четвертом курсе Государственного педагогического университета имени Ивана Шамякина. Идем по адресу. Рядом с главным входом – бюст Крупской. Больше ничего примечательного на территории вуза нет.
На охране вахтерша. Представляемся. Женщина созванивается с кем-то из руководства. Передает слова человека на том конце провода:
- Вас приглашали?
- Нет, мы сами приехали, - отвечаем.
- Они сами по себе, - рапортует дама в телефонную трубку, поворачивается к нам, - Аккредитация в наличии? Нет? Тогда беседа не состоится.
Женщине явно неловко, что приходится дать от ворот поворот гостям из Москвы. Спрашиваем, как отзываются в институте о Тихановской. Вахтерша держит язык за зубами: «Все находились в отпуске, никто ничего не обсуждал».
- Вы за кого голосовали?
- Кто же об этом вслух говорит? Информация конфиденциальная.
Мимо пробегает мужчина лет пятидесяти.
- Светлану Тихановскую помните? – тормозим сотрудника университета.
- Зачем вам это? – насторожился сотрудник учебного заведения. – Я ничего говорить не стану.
- Вы за кого голосовали?
- Это дело интимное, - улыбнулся мужчина и был таков.
Понимаем, ловить в университет нечего. Выходим на улицу. Навстречу бредет мужчина пенсионного возраста в белой рубашке.
- Я у Светланы не преподавал, но знаю того, кто ее учил. Контактов не дам, Тихановская не заслужила, чтобы про нее писали, - говорит сотрудник вуза. - Могу сказать свое мнение: дурость за нее голосовать. В нашем вузе никто из преподавателей ее не поддерживает.
- Зато ее страна поддержала!
- Тем, кто ее поддерживает, заплатили.
- Откуда у вас такая информация?
- Из проверенных источников.
- Из телевизора?
- Там всю правду говорят. Но я еще и смотрю интернет. Вот недавно видел, как российский блогер критиковал российского президента. За такие вещи надо жестко карать, вплоть до тюрьмы. У нас такие вещи с рук не спускают.
В ходе беседы, мужчина признается, что сам родом из Тюменской области. В Белоруссии живет больше 10 лет.
- У меня в Тюменской области родственники остались. Они так и говорят: «Кто против Батьки, пусть приезжают к нам, посмотрят на разруху, что стало на месте когда-то процветающих колхозов».
Неожиданно дает наводку: «Вы сходите в общежитие. Если та, о ком вы пишите там жила, вам, может, что-то и расскажут».
Направляемся к общежитию. На вахте нас встречает молодая женщина.
- Светлана Тихановская жила в общежитии, кто-то ее помнит?
— Это кто такая? – будто обухом по голове.
- Кандидат в президенты.
- Первый раз слышу. Я только одного президента знаю.
Рядом сидят две женщины. Обе чуть старше Тихановской. Улыбаются.
- Я в то время работала в общежитии, она здесь не жила, вроде снимала квартиру с подружками, - подает голос одна.
- У вас тут ее не особо поддерживают?
- Есть такое, - вздыхает. – А кто голосовал за нее, теперь ушли в глухую оборону. Мы тоже лучше промолчим, чтобы не получить дубинкой по голове.
«Тихановским здесь не пахло»
Из интервью Светланы Тихановской: «Я училась на четвертом курсе пединститута. Сергей тогда открыл в Мозыре клуб, который назывался «55club», там мы и познакомились».
По словам местных жителей, ночной клуб Тихановского считался одним из лучших в городе. Несколько лет назад его закрыли. Теперь там центр циркового искусства «Арена».
Руководители центра, супруги Кузнецовы, на особом счету у местных властей – получают гранты от государства, их награждают за особые заслуги. Как только слышат фамилию «Тихановские», поднимают крик.
- Нашему центру 30 лет. Раньше мы базировались в центральном городском дворце культуры, потом государство выделило нам это помещение. Никогда здесь не было Тихановского, - возмущается Мария Кузнецова.
- Но клуб ведь существовал?
- Два года назад закрыли клуб, – тихонечко подсказывает уборщица.
- Они арендовали часть помещения под клуб, - приходится признать косяк женщине. – Но дело не в этом. Тихановского среди арендаторов не было. В документации он не числится.
Разворачиваем газету, показываем интервью Светланы Тихановской, где говорится об этом факте ее биографии.
- Все наврали, - не верит своим глазам Мария. - Вообще, нам некогда с вами разговаривать, у нас репетиции. Вы не понимаете, куда попали? У нас единственный в Беларуси центр циркового искусства, посмотрите, сколько завоевали наград, кубков.
Кузнецова проводит нас в зал. Витрины заставлены статуэтками, кубками. На стенах висят грамоты. "Мы ведь с мужем раньше сами были цирковыми артистами. Потом вышли на пенсию, стали смену готовить, - дама меняет тему. – Наши ученики объездили полмира, принимали участие в программе «Минута славы». Идемте, одним глазком посмотрите наши репетиции, подобного вы нигде не увидите".
На крошечной сцене кувыркаются дети.
- Смотрите на мальчика, какие он трюки исполняет, на одном мысочке балансирует, где вы такое еще увидите? Он ведь без страховки работает, - продолжает уходить от темы Мария.
К разговору присоединяется ее супруг, Борис Кузнецов. В сети можно найти много фотографий: он получает грамоты и благодарности из рук местных чиновников.
Мы записали разговор с этим человеком на диктофон. Оставим его без комментариев.
- Я так понял, вы из Москвы. Газета какая? Что надо?
- Хотели спросить про Тихановского.
- Что касается Тихановских, в Мозыре этими людьми и не пахло. Говорите, она сама рассказывала, что ее муж работал в ночном клубе? Вранье на вранье и враньем погоняет. С Прибалтики, что ли, она гонит информацию? Мы открылись в 2003 году. Я перед вам, как чистый лист. Не было здесь никогда Тихановского. Помещение под дискотеку арендовал мой друг, Толик, - бьет себя в грудь мужчина. - Но не в этом дело. Я бы ко всем чертям гнал таких, как Тихановские. Знающие люди мне доложили, что этой Светлане дали лимон евро, чтобы она устроила беспорядки. Муж ее бандит. Об этом тоже все здесь в курсе.
- Вы же сказали, что Тихановским здесь не пахло?
- Не ловите мужа на слове, - заступается супруга Кузнецова. - У нас достаточно проверенной информации, мы все видим по телевизору.
- Тихановская все выдумала, - не унимается руководитель детского центра. - Кто она такая, знаете? Домохозяйка. Давайте мы вам ее делегируем, как вы на это посмотрите? Это все равно что в кресло президента посадить бомжа, за спиной которого стоят польские проститутки. Или чешские. Одна шайка-лейка. И о таких людях вы хотите писать? Лучше о нормальных людях рассказывайте. Кто вас сюда отправил, признавайтесь.
- Редакционное задание.
- Ну скажите своим, что здесь никого нет. Вы бы до самой Тихановской донесли, она хоть знает, как наших цирковых детей подставляет этой информацией? Мы в Америке работали, в Москве – нас в России все знают.
Каждый раз, когда мы произносили фамилию «Тихановский», мужчина закипал все больше и больше и без того тонкое губы превратились в ниточку.
- Кстати, вы в курсе, что все оппозиционные протесты проплачены? Я вам дам сейчас 50 долларов, вы тоже выйдите на улицу. Любой выйдет. Там кто собирался – бомжи и подростки 13-14-15 лет. Все в наколках, противно смотреть. Посмотрите внимательно новости по телевизору.
- Мы лично видели митинги, бомжей не заметили.
- Я что не знаю, как работает пресса? Пятьдесят протестующих соберутся, рядом камеры и снимут, как выгодно, - гнет свою «правду» мужчина.
- Вы ходите на митинги сторонников Лукашенко?
- У нас в городе такого бардака нет. Я на выборах работал, мы с детишками концерт давали. Так у нас праздник в Мозыре состоялся, пока вечером его не омрачили.
Мужчину перебивает супруга: "Я сейчас позвоню тому, кто арендовал ночной клуб, узнаю, был ли в его компании Тихановский".
Звонок другу. Слушаем.
- Толя, - обращается к абоненту, - У меня к тебе вопрос, у нас Тихановский что-то в «пятерках» делал, - лицо женщины вытягивается. – Все-таки работал? До 2007 года, говоришь? Но это до царя Гороха было, его никто уж и не помнит.
- Небось, за барной стойкой стоял, - машет рукой Кузнецов. – Спроси, чем он занимался, - подсказывает жене.
- Арт-директором был, - разводит руками женщина...
Выезжаем из Мозыря. На заднем стекле городских автобусов наклеен лозунг: «Наслаждайтесь спокойствием».
«Живем в пятой точке»
Держим путь на Гомель. Оттуда 40 километров до деревни Огородня. По словам знакомых Сергея Тихановского, именно после посещения той деревни Сергею пришла в голову мысль баллотироваться в президенты.
Известно, что в 2017 году Тихановский на аукционе приобрел за 2200 долларов дореволюционный кулацкий дом в полумертвой деревне Огородня под Добрушем. Задумал возродить забытое богом место, планировал построить там гостиницу, кафе, развлекательную площадку для детей. Деревня находится в получасе езды от российской границы. Сергей не сомневался, от туристов отбоя не будет.
Два года ушло у Тихановского, чтобы получить разрешение исполкома на перевод здания в жилой фонд. Взялся ремонтировать помещение. Вложился по полной. Подлатал крышу, провел коммуникации.
А когда стал выступать против властей, местные власти разрешение на реставрацию дома аннулировали, вспомнили, что заброшенное здание представляет историко-культурную ценностью. Хотя много лет заброшенное строение никого не волновало.
На въезде в деревню длинное двухэтажное здание, вывеска: «Больница сестринского ухода». Дверь на замке. На стенах рисунок, сохранившийся с советских времен: «Спасибо за доблестный труд».
Чуть поодаль – еще одно заколоченное строение. Когда-то здесь был магазин. Рядом доска объявлений: «Продаются куры-несушки, утята, гусята, милорды, комбикорм».
Стучимся в близлежащие дома. Никто не отзывается. Кругом уныло и пусто.
Из калитки одного дома выходит женщина. Понимаем, что народ в Беларуси запуган, фамилию Тихановского лучше вслух не произносить. Аккуратно спрашиваем, знает ли она историю кулацкого дома.
- Ох, девочки, это же Сережа Тихановский купил этот дом, думал возродить деревню, не получилось, - присаживается на лавочку жительница деревни.
Валентине 54 года. Она коренная жительница Огородни. Открыто признается, что является сторонницей Тихановского и добавляет: «Я уже ничего не боюсь, если меня расстреляют, пусть. Терять мне нечего».
- С Тихановским мы познакомились несколько лет назад, когда он выкупил этот дом, - начала Валентина. - Он привел здание в божеский вид, крышу покрыл, печное отопление провел, камины сделал, денег вбухал прилично. Вся деревня надеялась, что Сережа здесь останется, работу нам даст, а его взяли и посадили.
Знаете, как я называют нашу деревню? Пятая точка. Здесь только умереть остается. В ноябре прошлого года закрыли больницу. Говорят, ближе к зиме здание снесут. Магазин тоже не работает, дважды в неделю приезжает машина, привозят продукты. На нас эксперимент решили поставить – выживут-не выживут в таких условиях.
Население Огородни – 22 человека. Рядом соседнее село – еще 100 человек.
- Мы радовались, когда Сергей здесь появился. Я с ним подружились. Он когда сюда приезжал, всегда ко мне заходил, кофе с ним пили, за жизнь болтали. Хороший он человек, честный. Говорил: «Построю хостел для паломников, возьму тебя на работу, кем хочешь – поваром, официанткой». Обещал всю деревню работой обеспечить. Мы на него надеялись.
- Почему он не довел дело до конца?
- Он стал заниматься блогерством, рассказывал, что творится в стране, вот власти и начали чинить ему препятствия. В частности, мэр нашего райцентра не дала ему разрешение на подключение электричества в том доме, который он приобрел. Видать, копнул он под нее.
- Власти не заинтересованы в том, чтобы деревня процветала?
- Как видите. Здесь ведь раньше дом престарелых находился, я там работала медсестрой. Уволилась по состоянию здоровья, да и коллектив меня не устраивал. Все друг на друга стучали, слово лишнее молвишь, так коллеги сразу все доносили до ушей мэра. Короче, закрыли дом престарелых. Оставили местных без заработка. Потом больницу уничтожили, недавно магазина не стало. А еще мэр распорядилась уничтожить яблоневый сад, вырубили все деревья.
Вот тебе и благополучная Белоруссия.
- Тихановский последний раз приезжал сюда в феврале на день автолавки. По вторникам и пятницам у нас праздник в деревне, продукты привозят. Сережа снимал все происходящее на камеру. Когда уезжал, обнял меня: «Костьми лягу, но деревня оживет». А через некоторое время я узнала, что его посадили. В тот ролик еще мой муж попал. Он молдаванин. Его тогда на 5 месяцев закрыли, одно свидание на полчаса еле выбила. Потом мужа депортировали из страны на четыре года. Когда теперь увидимся.
- Почему Тихановский решил баллотироваться в президенты?
- Он стал ездить по регионам, узнал, как люди на самом деле живут – вот тогда и задумался о переменах. Сережа - хороший человек. Спрашивал меня постоянно, что же мы никому не жалуемся на условия, никуда не пишим? А куда нам писать?
Спрашиваем, как Огородня относится к Тихановскому.
- Его здесь боготворят. Почти вся деревня голосовала за его жену. Только две пенсионерки выступили против. Одной 92 года, за нее галочку поставили соцработники. Вторая – идейная. А видите - заброшенный сарай стоит у того дома, который купил Тихановский? В нем давно никто не живет, хозяйке за 80, она переехала в Гомель. Так Сергей предлагал пенсионерке деньги за дом, думал снести его. Она наотрез отказалась. Догадываетесь, за кого она голосовала?
Недавно к Валентине приезжали местные журналисты. Записали с женщиной интервью. На прощание спросили: «Вы не боитесь?».
- Я не за себя боюсь, а больше за сына. Он у меня в армию идет в этом году. Вдруг его отправят в оцеплении на митинги против своего же народа? А он ведь тоже поддерживал Тихановскую, - вздыхает Валентина.
Продолжение следует.
