Во время подсчета голосов мы находились около гимназии, куда по словам наблюдателей, пойдет внучка Лукашенко. Слезы, истерики, драки, разгон избирателей силами ОМОНа — так выглядела реальная картина после закрытия участка. Но об этом не рассказали белорусские государственные СМИ.
Гимназия № 29 в самом центре Минска, в 15 минутах ходьбы от Стеллы, около которой в воскресенье вечером проходили массовые протесты. А до этого бойцы ОМОНа тренировались на собравшихся около школы избирателях.
В гимназии организовали 3 участка:№ 38, 39, 40.
19.30 — до закрытия участков оставалось полчаса.
Независимые наблюдатели сидели под дверями школы. Строчили жалобы, одну за другой. За несколько дней голосований таких обращений собралось десятки. Документы передавали председателю комиссии. Судьба жалоб неизвестна.
19.50 — около участка становится жарко. Забегает припозднившийся избиратель. Это женщина лет 40. Охранник на входе в замешательстве, пропускать или нет. Наблюдатели в крик: пропустите проголосовать человека, время еще не вышло. По ту сторону дверей собрался консилиум из сотрудников школы. «Только бегом», — со скрипом дают добро.
Наблюдатели набились в предбанник школы.
— Вы нас пропустите следить за ходом подсчета голосов? — интересуется девушка.
— Вам не положено, сказано в помещении может находиться ограниченное количество людей. Ждите на улице. Протоколы вам покажем, когда все закончим, — чеканит член комиссии.
Наблюдатели машут жалобами, просят принять заявления.
— Вы нарушаете законы республики Беларусь, — пытается достучаться до разума члена комиссии один из собравшихся.
— Ваш директор депутат, человек и гражданин, я обращаюсь к нему, прекратите нарушать закон, пропустите нас, — вторит его коллега.
Взывать к совести членов избирательной комиссии Белоруссии неблагодарное дело, в стране об этом не слышали.
— Вы имеете право жаловаться сколько хотите, но на территорию школы мы вас не пропустим, — спокойно объясняет дама в нарядном платье, судя по всему учительница гимназии.
Наблюдатели продолжают атаковать.
— Юрий Викторович Серов, примите мое обращение, я аккредитованный наблюдатель на вашем участке, Филимонова Ольга Анатольевна вы обязаны принять мое обращение, — кричит наблюдатель. Вы же граждане этой страны.
Ни Юрий Викторович, ни Ольга Анатольевна не удостоили внимания наблюдателей. С ними ведет дискуссию крепкий мужчина на вид лет 50, представляется сторожем, стоит спиной.
— Я не понимаю о чем вы говорите, лучше разойдитесь с миром, — чеканит сторож.
— Примите мое обращение, — продолжает кричать девушка-наблюдатель.
Сторож смотрит на часы.
— 8 часов, извините, выборы закончились. Мужчина расталкивает наблюдателей, среди которых большинство женщин. От мощного толчка мы разлетаемся как кегли в разные стороны, начинается потасовка. В этой битве сторож одерживает победу.
В этот момент в гимназию залетает последний избиратель: «Еще есть время, я специально бежал проголосовать».
Мощным ударом в грудь мужчину выталкивают, дверь захлопнулась. Наблюдатели продолжают скандировать: «Примите жалобы». Выходят сотрудники милиции — двое молодых ребят в белоснежных рубашках и представители силовых структур в черной форме. Всех выдавливают из предбанника.
— Покидаем помещение, вы пугаете граждан, — кричит старший из них.
Зачем вы способствуете преступлению, у вас вся жизнь впереди, — обреченно вздыхает одна из девушек.
Явка больше 100%
На улице собрались жители район, их порядка сотни.
— Будем стоять, пока нам не вынесут протокол. Обычно подсчет голосов ведется быстро, минут за 40 могут управиться, — ведутся разговоры в толпе. Одна из наблюдателей вспоминает, как проходили эти выборы на участке №39, где зарегистрированы 1300 избирателей: «Они нарисовали 33% процента явки на досрочном голосовании, тогда как по нашим подсчетам на тот момент проголосовали 10% — мы ведь каждого избирателя фиксировали, кто приходил на участок. В последний день голосования у комиссии оставалось 775 бюллетеней, но проголосовать пришли 795 человек, 20 бюллетеней не хватило».
Спрашиваем, что стало с теми, кому не достались бюллетени.
— Для них запасные нашлись, в итоге явка составила больше 100%.
Людей становится больше, в основном собрались люди лет 30-40, у всех красивые интеллигентные лица, грамотная речь. В этой элитной гимназии учатся их дети.
Под дверями школы мы стояли недолго, через 10 минут нас попросили освободить территорию учебного заведения.
— Мне дано поручение закрыть все ворота, выходит мужчина лет 60, и снова представляется сторожем.
— Сколько лет здесь живу, территорию школы никогда не закрывали, — удивляется местная жительница.
— Мое дело предупредить, останетесь, не знаю что с вами будет.
Одна из наблюдателей, девушка лет 25 срывается на плач: "Я здесь под палящим солнцем на лавочке просидела почти неделю, считала каждого избирателя, волонтеры приносили еду, продукты, не отходила не на шаг от участка, нарушений было много, все фиксировала. Нас обещали пустить на подсчет голосов, а мы снова оказались на улице. Я не покину территорию пока не увижу окончательный протокол. Рюкзак с вещами с собой собрала, готова отсидеть в СИЗО, с работы меня уже уволили".
— Пойдете на митинг? — спрашиваем ее.
— Не вижу смысла, протесты ничего не изменят, а на выборах я сделала все, что могла.
Вместе с жильцами близлежащих домов мы выходим за вороты школы, у дверей гимназии остаются наблюдатели, готовые к любому развитию событий.
Народ настроен не пропустить никого из членов УИК, пока им не объявят результаты голосования на участке. Кто-то просит сторожа не запирать ворота.
— Я действую по инструкции, если у кого-то есть вопросы, обращайтесь в суд, — упорствует мужчина.
— У нас нет честного суда, как и выборов, — кричат собравшиеся.
— Я не могу обеспечить вам честные выборы, руками разводит сторож.
— Вы можете встать вместе с нами и не запирать ворота, у вас же есть совесть, вам жить с этим.
— Мне уже терять нечего, — машет рукой.
— Это вам терять нечего, — парирует молодой человек.
Сторож молчит.
Для международных наблюдателей все сделали красиво
Часть наблюдателей прильнули к окну, где велся подсчет голосов.
— Нас заметили те, кто считает отвернулись спинами, ничего не видно, — наблюдатели громко докладывают обстановку. И продолжают говорить: судя по в сему, там особо никто ничего не считает, большинство смотрят в телефоны и едят мандаринки.
Беседуем с одним из наблюдателей через ворота.
— Директор школы непростой человек, он был неоднократно председателем комиссии, на нем клейма ставить негде, он еще и депутат. Раньше работал в элитной школе, где учились внуки Лукашенко, потом стал здесь директором, говорят сюда пойдет внучка президента. Естественно здесь будет явка 200%.
— Вы зафиксировали нарушения, жалобы удалось передать?
— После первого дня голосования, когда не совпало количество проголосовавших, мы отправили жалобу в Генпрокуратуру. Но там не стали проводить разбирательство, перекинули жалобу в ЦИК. Те, в свою очередь, опросили на предмет нарушений 3 наблюдателей, которые присутствовали на участке, они нарушений не заметили. На этом история закончилась.
— Международные наблюдатели присутствовали на голосовании?
— Приехал один, ему показали, как здесь все красиво организовано, он и уехал.
Местные жители переместились к главным воротам школы, отсюда должна выехать машина, куда погрузят мешок с бюллетенями и итоговый протокол. Избиратели настроены решительно: «Не пропустим машину, пока не покажут итоговый протокол. Даже если нас арестуют, максимум 3 дня продержат за решеткой, потом отпустят».
Местные жители ведут разговоры между собой.
— Я экономист, знаю, что бюджет страны трещит по швам. Слышал, что после выборов надо отблагодарить холуев, которые организовали результат этого позора, — говорит 40-летний мужчина в костюме.
— Закончим здесь, пойдем на митинг, бойни не хотим, важно показать, как нас много. Если ничего не делать, можно годами ждать на берегу труп врага, рано или поздно он приплывет, но доживем ли мы до этого дня, — слова еще одного жителя района.
— Есть у кого белый запасной браслетик, а то я здесь как не свой, — улыбается молодой парень в бейсболке.
Автозак для избирателей
Пока мы караулили ворота школы, мимо проезжали машины и сигналили нам, мы хлопали водителям. Интернет в городе отрубили.
— Ребят, мне тут позвонили, сказали, что результаты выборов уже объявили: за Лукашенко 79,2%, а наши до сих пор считают, — объявляет один из собравшихся.
— Мне родственники звонили, в школе 32, еще в 17.30 закончились бюллетени, там люди стоят, скандалят.
— Моя мама голосовала на другом участке, у них не смогли отдать свои голоса 90 человек.
— Надо писать жалобы, — из толпы раздается тихий голос.
— А что толку? — почти хором.
К школе подъехал автобус «Икарус» с надписью «заказной». Люди напряглись, это автозак для нас.
— Мне сказали, в 21.30 забрать членов комиссии и мешки с бюллетенями, — объясняет водитель.
К нам подходит сторож, тот самый, который закрыл ворота, просит автобус проехать на территорию. Водитель «Икаруса» наотрез отказывается, я людей давить не стану.
Стоим дальше. Никто не митингует, не кричит, люди спокойно беседуют. Неожиданно к школе подъезжает автозак, не успеваем понять, что происходит, как из машины выскакивают омоновцы с дубинками, человек 10-15. Все по нашу душу. Хватают первых попавшихся парней, заламывают руки. Мы разбегаемся в рассыпную. Они за нами. Женщины, мужчины, пенсионеры, подростки — все бежим в темные дворы.
— Никогда не приходилось бегать от ОМОНа, мы просто хотели узнать результаты, — задыхается на бегу женщина.
Среди нас не оказалось бравых парней, готовых держать сцепку, строить баррикады, противостоять ОМОНу. Среди нас были учителя, врачи, менеджеры, студенты.
Наша компания разбрелась по переулкам. Вдруг снова крики: нас окружили, бежим! И снова убегаем.
Чета пенсионеров поддерживают друг друга за руки, муж обращается к жене: «Танюш, пойдем, наверное, ничего мы не добьемся!»
Подходы к выезду из школы оцепили. Члены УИК спокойно покинули территорию на заказном автобусе.
На следующий день мы включили телевизор. По местным новостям передавали, что выборы прошли без нарушений. Международный эксперт на камеру подтвердил, что все было организовано безупречно. Лукашенко в интервью одному из телеканалов заявил — если оппозиция будет высказывать недовольство, разбираться с ними намерен жестко. Минувшим ночным протестам журналисты телеканала отвели 10 секунд — об этом упомянули вскользь. Нарушениям на выборах не выделили ни секунды.
Читайте материал "Лукашенко обезумел от паники": Павловский о событиях в Белоруссии"
