- Иван, сегодня пересмотрела то видео, что сняла во время вашего задержания в УВД. Вы еще молодцом держались!
- По опыту знал, что паника не помогает. В такой ситуации надо концентрироваться, отключать все внешние проблемы, все отодвинуть на другой план, кроме одного - главного. До этого у меня была еще одна ситуация, когда пришлось включать «режим бульдозера» внутри. Вот в момент допроса я старался не думать: «Мне грозит 20 лет тюрьмы!» Я пытался анализировать. Там ведь было масса деталей, которые говорили, что они не просто задержали меня, подозревая, что я взял закладку. Первое, к примеру, что спросили: «Как сходка в Риге?» А я как раз вернулся оттуда, то есть они знали, следили, и задержание не было случайностью, а спланированной спецоперацией.
- На видео есть те сотрудники ЗАО, на которых вы подали иск?
- Нет, попали только конвоиры. Они потом очень переживали, кстати. В моем гражданском иске упомянуты четверо сотрудников – Игорь Ляховец, Роман Феофанов, Максим Уметбаев, Акбар Сергалиев.
- Кто-то из них извинился перед вами? Попытался найти слова?
-Двое (Феофанов и Уметбаев) извинились на очных ставках. У меня, должен признаться, поначалу возникли странные ощущение – была жалость. Молодые парни, жизнь испорчена…А потом я себя стал одергивать. Если бы все бы пошло по их плану, то они бы пришли ко мне на суд и кивали бы там головой, как делали в тысяче других случаях.
Я изучил все дела по наркотикам по ЗАО, где фигурировали фамилии этих полицейских. Помню, цитату из материалов одного дела про то, что задержанному угрожали: если не сознается, то привлекут его жену, а ребенка отправят в детский дом, потому что других родственников нет.
-Вы с ними на очных ставках об этом говорили?
-Да, я еще каждого спрашивал – есть какие-то дела, которыми вы можете гордиться? А не такие типа, когда задержали женщину с 0,23 грамма героина. Кстати, это реальная история и вы ее знаете. «Мои» полицейские возбудили дело в отношении тяжелобольной Екатерины Гавриловой.
-Той самой, которую мы пытались спасти в СИЗО и которую в итоге перевели (благодаря ФСИН и Нюте Федермессер) в хоспис, чтобы она спокойно умерла?
- Да, это та история. Когда я ее вспоминал, то остатки жалости к полицейским пропадали.
- А что они ответили в итоге про дела, за которые не стыдно?
- Ляховец стал рассказывать про 40 кг изъятого наркотика. Фамилию он не называл. Я нашел это дело – обвиняемый там некто Муравьев. Выяснилось, что это не Ляховец его задержал, а ФСБ. Полицейские УВД по ЗАО только при обыске были, и то не подразделения Ляховца, а другого – под руководством Берестеня (фактически его конкурента) в работе.
Я со всеми разговаривал про их дела, и все соврали, что поразительно. Чего уж теперь врать-то? Один говорил, что это было его первое задержание.
Ляховец вел себе наглее всех. Сейчас он жалуется в «Лефортов», что ему не хватает фруктов. Когда я это читал, вспоминал, как ко мне относились они в отделе. Помню, когда вы пришли, спросили, кормили ли меня – меня это так поразило. О еде в этой ситуации думаешь меньше всего.
Другие тоже жалуются, что им тяжело сейчас в СИЗО, что еда плохая. Я зашел на сайт тюремного магазина – они могут заказывать себе то, что не каждый на воле позволяет.
- Откуда взялась сумма иска – пять миллионов?
— Это сумма их доходов за все время работы в УВД. Я хотел прямо с копейками, по-честному, но адвокат сказал, что надо округлить. Они совершили преступления не только в отношении меня. Я изучил, повторюсь, их работу. Они боролись не с наркотрафиками, а устраивали театрализованные представления, которые называли оперативными экспериментами. Я как налогоплательщик не готов оплачивать такую «работу». Некоторое время назад телеграмм-канал ВЧК-ОГПУ писал, что полицейские прячут свои активы переписывая их на дальних родственников. Я тоже знаю эту информацию. Отчасти это одна из причин иска сейчас.
Моя мысль – они не справедливо получали деньги в то время, как их коллеги работали на совесть. Есть полицейские которое готовы не спать ночами, дабы найти истину. Я знаю таких.
Если иск выиграю, я, возможно, отдам деньги в фонд поддержки семей погибших полицейских. Пока ни один фонд мне не внушил доверия, но может, в процессе я найду. Или отдам организациям, которые защищают права людей, привлеченных по «народной» 228 статье УК.
